Полисексуал
Шрифт:
Но мама была против приобретения ресторана, она не верила
«безумные» идеи Веры, она утверждала, что Советы вернутся и всё отберут. Одним словом, мама денег не дала, а всеми сбе-режениями и ценностями владела именно она. К этому времени маме было уже восемьдесят лет, у неё стали отказывать суставы, она почти не двигалась и лежала в одном из флигелей коттеджа. За ней ухаживала и Вера, а главным образом специально нанятая для этого старенькая сиделка, живущая в том же флигеле.
Вера и не знала, что и предпринимать – время шло, а дело не двигалось, не было средств. Тогда она пошла на хитрость – как-то утром во время очередного посещения мамы Вера затеяла душевный
Мама расчувствовалась, поцеловала Веру, назвала её умни-цей. Сказала, что давно хотела дать на дом и всё имущество дар-ственную на Веру, пока в здравом уме. А то, мало ли что придёт
голову, если болезнь одолеет и разум покинет! Завещаю, гово-
96
рит, тогда всё братьям двоюродным, или даже театру родному, или вообще кто-нибудь подлог состряпает и уговорит подписать. Лучше уж подарить всё родной дочери – умной, образованной и рассудительной, пусть как хочет, так и распоряжается. Её, де-скать, от этого пока только ресторанные затеи Веры удерживали, а если она всё поняла и осознала, то и препятствий нет.
Сказано-сделано. Привезли нотариуса, сидели с ним целый день, всё составили, подписали, печати поставили. На радостях Вера с мамой и сиделкой вечером выпили немного красного вина, и мама казалась просто счастливой.
Но старость брала своё, и уже через пару месяцев маме стало намного хуже. Вынужденная неподвижность повлияла на психи-ку мамы, она с трудом разговаривала, иногда даже не узнавала Веру, разговаривала с ней на «вы». Только свою сиделку Машу она узнавала, любила и почти не отпускала от себя.
Вот в это самое время и приехал к Вере Женя, заделался её лю-бовником, жил у неё, и был фактически её гражданским мужем. С мамой Вера его и не знакомила, предполагая, что та плохо от-реагирует на чужого молодого мужчину, если вообще поймёт в чём дело.
тут с «мужчиной» возникли трудности – не прописывали его
Веры, даже в её собственном доме. Чиновники пытались вразу-мить Веру:
– Что вы, одумайтесь, кого вы хотите прописать – он же из Грузии, а они все там жулики. Да и потом, на каком основании – кто он вам? Если бы мужем был, тогда мы обязаны прописать, а так – где основания? И потом – он должен быть выписан по месту прежней прописки.
Что ж, советские законы пока действовали. И Вера, встретив-шись вечером с Женей дома, с места в карьер предложила ему … жениться на ней. Женя аж дара речи лишился, а Вера и говорит:
– Что, не хочешь законным мужем моим быть, может, стара я для тебя?
Тут Женя пришёл в себя и по обыкновению – бух на колени перед Верой. И госпожой называл, и ножки целовал, и, что не до-стоин её, говорил…
97
– Согласен, значит, так понимать тебя, что ли? Всё ваши кавказ-ские экивоки, по-русски надо – да или нет!
Женя закивал головой, как китайский болванчик, не веря, что это происходит в реальной жизни…
Утром Вера и Женя пошли в ЗАГС и подали брачную заявку.
РАЗМЫШЛЕНИЯ И ПЕЧАЛЬНАЯ СВАДЬБА
Перехожу снова на изложение событий от первого
Дело в том, что у Веры бывали не только лёгкие, или симво-лические, садистические наклонности, но она не могла иметь полноценный половой акт без какого-нибудь шоу. Исходя из этой особенности, Веру можно было бы определить аналогично из-вестному из комментариев автора «графу», «шоусексуалкой». Вот и сошлись, пока в гражданском браке полисексуал – я и шоусек-суалка – Вера. И готовились мы к браку законному.
Сексуальное шоу Вера пока только со мной одним устраива-ла. Чаще всего она начинала вытворять из себя недотрогу, она не поддавалась моим ласкам и приставаниям. Заматывалась в простыню, хлопала меня по «шаловливым ручкам», заявляла, что она ничего не хочет, ей ничего не надо. Иногда даже начинала плакать, причитать, что ей это надоело, что мне только этого и надо, а ей, видите ли, надо чего-то другого… Если я настаивал, начинал применять силу, срывал с любимой простыню и имити-ровал изнасилование, то Вера могла и закричать, даже укусить насильника. Когда я всё-таки добивался своего, Верочка иногда устраивала настоящую истерику с обильными слезами и рёвом. Постепенно истерика заканчивалась. Вера переставала сопро-тивляться, а потом и начинала «помогать» мне. Эта «помощь» становилась всё активнее, решительнее, сопровождалась вос-
98
торженными возгласами, стонами, покусываниями и царапаньем партнёра. Ну, а заканчивалось обычно бурным оргазмом Веры. Я прекрасно знал, что не приведи господь мне выйти из игры пер-вым – яростная Вера могла просто разорвать меня на части, тре-буя активного продолжения процесса. Но и противоположный результат часто давал осложнения. Получив своё, Вера нередко отворачивалась от меня, заявляя, что теперь акт становится ей неприятным, и она не допустит его продолжения. Мне остава-лось два выхода – или опять брать Веру силой с повторением всего предыдущего, или отворачиваться к стенке, нередко в сле-зах. В последнем случае, дав партнёру малость повсхлипывать и поплакать, Вера обнимала меня со спины, начинала ласкать, опу-ская руки всё ниже и ниже. Темперамент мой не выдерживал, я резко переворачивал и прижимал к себе дюймовочку, которая уже не сопротивлялась. Она лежала расслабленно, изображая покорную жену, как бы молчаливо заявляющую: «на, бери меня всю!». Теперь я старался сделать своё дело побыстрее, чтобы не «завести» Веру «по– новой».
Исходя из всего этого, я старался с самого же начала любов-ного акта настроить себя на одновременный с Верой оргазм. Кто сам испытывал подобные трудности, знает, как нелегко это сделать. Чувствуя приближение оргазма, я начинал лихорадоч-но вспоминать такие моменты из жизни, которые резко снижали мои любовные наслаждения, иначе говоря в`oллюст. Как это ни удивительно, самым эффективным средством были воспомина-ния о сексуальных контактах с Игорем или Эликом. Непонятно почему, но как я успел в этом убедиться ещё в тбилисском такси, воспоминания о гомосексуальном акте напрочь отбивало удо-вольствие от акта гетеросексуального. Но когда стоны, возгласы и движения Веры ясно давали понять мне о приближающемся оргазме, я резко менял воспоминания с гомо– на гетеросексуаль-ные. То есть, представлял себе яркие моменты моих сексуальных отношений с Верой, ибо других гетеросексуальных отношений у меня ни с кем пока не было. Приём, обычно, удавался, и мы за-канчивали акт одновременно. Хорошо, что коттедж Веры стоял поодаль от других, и в нём, кроме плохо слышащей мамы и также