Политэкономия войны. Заговор Европы

Галин Василий Васильевич

Официально признавая Франко, Чемберлен не известил об этом даже палату общин. И не случайно против признания выступили лейбористы и либералы. Эттли: «В этом поступке мы видим откровенное предательство демократии, завершение двух с половиной лет лицемерной политики невмешательства, которая на самом деле потворствовала агрессии. И это всего лишь один шаг по пути, на котором правительство его величества не просто продавало, а предавало постоянные интересы своей страны. Оно ничего не делало, чтобы восстановить мир или прекратить войну, а заявляло всему миру, что тот, кто не будет применять силу, всегда будет удостоен дружбы британского правительства»²⁸¹.

Голландский посланник был потрясен случившимся: «Возможно, в нашей

жизни уже не будет счастливых дней. Все лишились рассудка. Англичане за последние три года совершили величайшие ошибки в своей истории!»²⁸² Посланник продолжал: «Мы все убеждены, что Германия в подходящий для себя момент намерена аннексировать нашу страну, а также Швейцарию и другие страны, где в Средние века германские народы жили или оставили свое потомство… Если ваша страна (США), Англия, Франция и Россия не будут действовать совместно, чтобы сохранить мир, новая мировая война станет неизбежной»²⁸³.

Осенью 1938 г. появилась статья В. Гальянова «Международная обстановка второй империалистической войны». Под этим псевдонимом скрывался заместитель наркома иностранных дел СССР В. Потемкин. Статья отражала внешнеполитическую доктрину Советского Союза, которая исходила из того, что Вторая мировая война уже началась²⁸⁴. В том же году офицер германского ВМФ Г. Клотц начинал написанную по горячим следам книгу «Уроки гражданской войны в Испании» словами: та испанской территории идут первые бои новой европейской войны, которая без всякого объявления идет уже полным ходом»²⁸⁵. А в 1939 г. выходит книга начальника отдела боевой подготовки Красной Армии С. Любарского «Некоторые оперативно-тактические выводы из опыта войны в Испании». Начиналась книга фразой: «Боевые действия на испанском участке второй империалистической войны закончились»²⁸⁶.

5 октября 1937 г. Рузвельт произнес так называемую «карантинную речь», означавшую начало отхода от официального изоляционизма: «К сожалению, эпидемия беззакония распространяется. Отметьте это себе хорошенько! Когда начинается эпидемия заразной болезни, общество решает объединиться и установить карантин больных, чтобы предохранить себя от болезни»²⁸⁷. А. Шубин в связи с этим отмечает: «Вроде бы в речи говорилось об изоляции от войны («изоляционизм»), но с применением силы. А чтобы устанавливать карантины, Америка должна была выйти за пределы американского континента»²⁸⁸.

Сущность политики «карантина» пояснял У. Додд: только «подлинное сотрудничество между Соединенными Штатами, Англией, Францией и Россией представляет собой единственный путь сохранения всеобщего мира. Несомненно одно: если демократические страны будут и дальше придерживаться своей обычной политики изоляции, тоталитарный строй распространится на всю Европу и Азию. Гитлер и Муссолини спекулируют на страхе народов перед возможностью новой войны и рассчитывают, держа всех в страхе, прибирать к рукам все, что угодно. Боюсь, что они не ошибаются в этой оценке»²⁸⁹. Заместитель министра иностранных дел Великобритании Р. Ванситтарт тогда замечал: «Нынешний режим в Германии обязательно развяжет новую европейскую войну, как бывало не раз, стоит ему почувствовать себя достаточно сильным»²⁹⁰.

События не заставили себя ждать:

Австрия

12 марта 1938 г. Гитлер въезжал в Австрию. Повсюду его встречали восторженные и ликующие толпы, кардинал Иннитцер приветствовал Гитлера и призывал голосовать за аншлюс²⁹¹.15 марта в Вене при безбрежном стечении соотечественников Гитлер объявил об аншлюсе (включении в рейх) Австрии. На улицах немецких офицеров заваливали цветами.

Еще за двадцать лет до этого, в 1918 г., Австрийское национальное собрание единогласно выступило за австрийскую республику в рамках Большой Германии. В 1919 г. австрийское Учредительное собрание поддержало это решение. Однако усиление Германии за счет Австрии не входило в планы союзников. Поэтому в нарушение своего же принципа «о праве наций на самоопределение» страны Антанты на основании Сен-Жерменского договора запретили объединение двух стран.

Спустя месяц Австрийское национальное собрание единодушно опротестовало это решение, направленное против чаяний австро-германского народа «обрести экономическое, культурное и политическое единство со своим германским отечеством». В поддержку Австрии Веймарская ассамблея приняла решение, по которому «германская Австрия должна войти в состав Германского рейха на правах союзной земли». В 1921 г. Австрийское национальное собрание организовало референдум по проблеме аншлюса. Под давлением стран победительниц федеральный референдум был отменен, но он частично прошел на провинциальном уровне, «за» проголосовало более 90 % населения. Но союзники нашли «слабое место» — в 1922 г. Австрии, находившейся в полной экономической зависимости от стран победительниц, был обещан международный заем, в обмен на отказ от идеи объединения²⁹².

Нацистская партия в Австрии была запрещена, а к власти пришла диктатура. Однако идея совсем не умерла. Так, в 1931 г. появился проект австро-германского таможенного союза, за ним последовали другие шаги, направленные к аншлюсу. С приходом Гитлера процесс интенсифицировался. Так, уже в июле 1934 г. он инициировал, при поддержке австрийских нацистов, вооруженный путч в Вене, закончившийся убийством канцлера Дольфуса, а в 1936 г. Гитлер объявил Австрию «вторым немецким государством».

Нарыв созрел к 1938 г., предчувствуя неизбежное, канцлер Шушниг отправился в Париж, Лондон и Женеву. Но, как отмечает Ф. Папен, его «визиты имели мало успеха, и ему не удалось получить гарантий австрийской независимости»²⁹³. Накануне решающих событий Гитлер послал Риббентропа в Англию, чтобы узнать мнение последней по данному вопросу. 10 марта Риббентроп сообщал Гитлеру, что «Англия останется безучастной в отношении Австрии»²⁹⁴. Впрочем, зондаж был лишь перестраховкой. Годом раньше, по данным У Додда, английский посол заявил, что Австрия, будучи нацистской, должна быть присоединена к Германии²². Это тотчас было сообщено австрийскому канцлеру²⁹⁵. Галифакс в ноябре того же года заявлял: «Английский народ никогда не поймет, почему он должен вступить в войну из-за того, что два германских государства хотят действовать сообща»²⁹⁶.

11 марта Гитлер предложил Шушнигу подписать документ, который, по словам Ф. Папена, был «равнозначен ультиматуму»²⁹⁷. Деваться канцлеру было некуда, после этого в Вене произошел «тихий» дворцовый переворот. Шушниг передал власть новому канцлеру, который немедленно призвал на помощь Германию. На следующий день «Фелькишер бео-бахтер» сообщала: «Немецкая Австрия спасена от хаоса». В ней были помещены сочиненные Геббельсом невероятные рассказы о «красных» беспорядках в Вене…»²⁹⁸. На плебисците, проведенном 10 апреля, 99 % австрийцев проголосовали за аншлюс. Впрочем американский корреспондент У. Ширер, в данном случае, не слишком верил в силу демократии, утверждая, что те австрийцы, «которые 13 марта сказали бы «да» Шушнигу²³, 10 апреля скажут «да» Гитлеру»²⁹⁹.

«Известия» в те дни опубликовали карикатуру, на которой Гитлер был изображен в виде шакала, терзающего Австрию. Подобное отношение продемонстрировала не только советская, но и пресса многих других стран. Гитлер по этому поводу заявлял: «Иностранные газеты заявляют, что мы коварно напали на Австрию. На это я могу сказать одно: даже умирая, они не перестанут лгать. За время своей политической борьбы я завоевал любовь своего народа. Но когда я пересек границу с Австрией, я был встречен с такой любовью, какой раньше нигде не встречал. Мы пришли не как тираны, а как освободители»³⁰⁰.