Политические сочинения
Шрифт:
В результате проведенного исследования стало возможным реконструировать ряд основных конструкций аграрных преобразований, представленных в истории России нового и новейшего времени, последовательное выдвижение которых фиксировало реальный масштаб осознания проблемы собственности на землю, а также методов реализации реформ и возможных социальных последствий их проведения.
Первая – представляет ту исходную конструкцию соединения земли и власти в рамках крепостного права, которая составляла сердцевину служилого государства вплоть до начала его реформирования. Направления этого реформирования представлены прежде всего проектами Уложенных Комиссий XVIII в. [385]
385
Проекты к сочинению Нового Уложения 1754–1766 гг. и первоначальный План к сочинению нового Уложения // Проекты Уголовного Уложения 1754–1766. Под ред. А. Востокова. Спб., Сенатская типография, 1882.
Вторая – представлена проектами введения наследственной аренды
Третья – постепенного освобождения крепостных с сохранением традиционных форм собственности – наделения крестьян землей с сохранением длительного переходного периода и традиционных общинных институтов. В проектах представлены пути освобождения крестьян, оказавшие реальное влияние на ход и результаты Крестьянской реформы [389] . Это – проекты либеральных сторонников реформы (прежде всего проект К.Д. Кавелина и его реализация в ходе Крестьянской реформы) [390] , проекты дворянских комитетов, история их рассмотрения в Редакционных комиссиях [391] . Рассмотрение данной модели позволяет проследить весь путь реализации Крестьянской реформы – от ее проекта до воплощения.
386
Поленов А.Я. Об уничтожении крепостного состояния крестьян в России // Русский Архив. Историко-литературный сборник. М., 1865 (Год Третий). С. 510–541.
387
План государственного преобразования графа М.М. Сперанского. Введение к Уложению государственных законов 1809 г. М., Сытин, 1905.
388
Проекты П.Д. Киселева см. в кн.: Заблоцкий-Десятовский А.П. Граф П.Д. Киселев и его время. Спб., 1882. Т. 1–4.
389
Великая реформа, 1861–1911. Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем. М., И.Д. Сытин, 1911. Т. I–V.
390
Кавелин К.Д. Записка об освобождении крестьян в России // Собр. Соч. Спб., М.М. Стасюлевич, 1898. Т. 2.
391
Скребицкий А. Крестьянское дело в царствование Александра II. Материалы для истории освобождения крестьян. По официальным источникам. Бонн на Рейне, Ф. Крюгер, 1862–1868. Т. I–IV.
Четвертая – преодоление правового дуализма путем распространения сферы действия гражданского права на обычное крестьянское право (проект Гражданского Уложения Российской империи) [392] . Она выражает кризис легитимности той концепции земельной собственности, которая была зафиксирована в позитивном праве и, в то же время – попытку ее модернизации на основе западных образцов.
Пятая – перераспределения земельных ресурсов с гарантией имущественных прав землевладельцев (проект Конституционно-демократической партии) [393] . В данной неолиберальной модели прослеживается выработка формулы социальных функций права и социального государства с целью конституционного решения аграрного вопроса.
392
Гражданское Уложение. Книга первая. Положения общие. Проект Высочайше утвержденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского Уложения с объяснениями. Спб., Государственная типография, 1903; Гражданское Уложение. Книга третья. Вотчинное право. Проект Высочайше Утвержденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского Уложения. Вторая редакция с пояснениями. Спб., Государственная типография, 1905.
393
Проект Основных положений аграрной реформы Партии народной свободы // Съезды и конференции Конституционно-демократической партии. М., РОССПЭН, 1997. Т. 1. См. также: Аграрный вопрос. Изд. П.Д. Долгорукова и П.И. Петрункевича. М., Право, 1906–1907; Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М., РОССПЭН, 1999; Российские либералы. М., РОССПЭН, 2001.
Шестая – уравнительного распределения государственного земельного фонда в соответствии с единой трудовой нормой (проекты партии социалистов-революционеров и их реализация в законодательстве постреволюционного периода) [394] . Она выражает революционный коллапс системы позитивного права российского Старого порядка и стремление решить проблему в соответствии с доминирующими утопическими представлениями крестьянства. В 20-е гг. ХХ в. эти проблемы детально обсуждались в классических трудах Н.Д. Кондратьева и А.В. Чаянова [395] .
394
Проект Основного закона о земле фракции социалистов-революционеров Учредительного собрания // Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы, 1900–1922. М., РОССПЭН, 2000. Т. 3. Ч. 2. Документ № 29.
395
Развитие этих идей: Кондратьев Н.Д. Избранные сочинения. М., 1993; Чаянов А.В. Избранные труды. М., 1993.
Седьмая – экспорта аграрной революции (проект Коминтерна) – есть ни что иное, как попытка компенсировать отсутствие позитивной стратегии преобразования аграрных отношений распространением их экстенсивной формы на другие страны [396] .
Восьмая – приватизации земли (проект Земельного кодекса 2001 г. и его принятие) – выражает доминирующую тенденцию постсоветского периода регулирования аграрных отношений [397] .
Наконец, девятая, бонапартистская конструкция – не реализовалась в России, однако ее проявления и отдельные элементы присутствовали в периоды всех крупных аграрных реформ, особенно в проектах С.Ю. Витте [398] и П.А. Столыпина [399] . Содержание данного проекта – проведение интенсивных рыночных земельных реформ с одновременным усилением авторитаризма власти и лавирования ее между силами традиционализма и модернизации.
396
Коминтерн в решениях по аграрному и крестьянскому вопросу. М., 1932.
397
Земельный кодекс Российской Федерации // Полный сборник кодексов Российской Федерации. М., Славянский дом книги, 2002.
398
Витте С.Ю. Записка по крестьянскому делу. Спб., 1905.
399
Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия. Полное собрание речей в Государственной Думе и Государственном Совете. 1906–1911. М., Наука, 1991.
Сравнительный анализ этих конструкций позволяет переосмыслить российский опыт аграрных отношений и реформ в рациональных категориях частного и публичного права, очистить его от чрезвычайно устойчивых идеологических стереотипов, постоянно воспроизводимых в историографии и тем самым освободить для научной дискуссии то пространство, которое ныне прочно удерживают представители различных направлений исторической романтики (неославянофильства, неонародничества и вообще почвенничества).
Отрицание гражданского общества (интерпретируемого как господство буржуазии) и его политических институтов получает теоретическое обоснование и достигает кульминации в историческом материализме Маркса и Энгельса. Это видно уже в одной из ранних работ Маркса – «К критике гегелевской философии права», где дуализм гражданского общества и государства предлагается снять путем их слияния [400] . В силу этого коммунизм склонялся к той руссоистской концепции демократии, которая была связана с противопоставлением народной воли государственному произволу, идеализацией спонтанного революционного разрушения общества, а разрешение социального конфликта видела в насильственной реализации уравнительных программ. При этом социализм активно противопоставлял идее индивидуальной свободы принцип фактического (экономического) равенства, выступающий как первостепенный. Этим объясняется отношение данной идеологии к Французской революции, которая рассматривалась как незавершенный проект – провозгласив принцип формального равенства, она не до вела его до фактической реализации. Данное течение отдает приоритет фактическому (прежде всего – экономическому) равенству перед политической свободой.
400
Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1.
Эгалитаристские идеи получили широчайшее развитие именно в тех странах, где к началу ХХ в. остался нерешенным так называемый «аграрный вопрос», таких как Россия, Китай, Испания, Мексика и др. В этих странах они стали основой целого спектра радикальных политических течений – от крайних форм коммунизма и анархизма до умеренных течений социального реформизма. Утопический ингредиент всех радикальных программ аграрного переустройства выражался в наивном представлении об уничтожении частной собственности на землю и ее перераспределении на началах равенства как основном условии социального прогресса. В целом, однако, объективная (а не декларируемая) социальная функция эгалитаристской утопии заключалась в повороте развития вспять, возврате к ситуации, предшествовавшей проявлению социального конфликта индустриального общества, достижение этого посредством отрицания современного гражданского общества и государства, правовых гарантий индивидуальной свободы.
Коммунистическая утопия (с ее идей фактического равенства) оказалась очень привлекательной идеологической конструкцией для массового сознания в условиях разрушения традиционного аграрного общества и неоднократно воспроизводилась в ходе аграрных революций в России, Китае, Мексике. В России она привела к появлению целого ряда утопических произведений от теории «русского социализма» Н.Г. Чернышевского и А.И. Герцена до фантастических представлений А.А. Богданова [401] .
401
Утопия в России // Российская цивилизация. Энциклопедический словарь. М., 2001.
Идея диктатуры как инструмента преодоления отсталости имеет якобинское происхождение. Она позволяла связать французскую и русскую революции, якобинскую и народническую традиции, использовать якобинский импульс в марксизме. С этой идеей модернизирующей диктатуры (Пестель, Нечаев, Ткачев) связана ленинская концепция партии и однопартийного режима, вообще восстановления государства (уже в сталинский период). В результате исследователи констатируют своеобразный парадокс: доктрина русского неоякобинца Ткачева, жестко критиковавшаяся Энгельсом в 1875 г., определила программу действий, которой фактически стала руководствоваться марксистская партия в ходе революции.