Политические сочинения
Шрифт:
Второе – преодоление исторически сложившегося правового дуализма, когда в обществе существуют параллельные и даже противоположные интерпретации таких понятий, как закон, собственность, справедливость. Для решения этой проблемы целесообразно использовать объективное различие между формально-правовой и реальной (социологической) характеристикой традиционных институтов. Если первая остается неизменной и тяготеет к стабильности, то вторая, напротив, подвержена живым изменениям, которые могут иметь принципиально различную направленность. Примером может служить дискуссия о содержании крепостного права кануна его отмены: означает ли оно крепость крестьянина помещику (в этом случае оно становилось тождественно пониманию рабства в римском праве) или крепость крестьянина земле (в этом случае он выступал как свободный человек, имевший право на землю). Поскольку крепостное право являлось древним институтом, происхождение которого не имело зафиксированного юридического характера (о чем свидетельствовали споры об указном и безуказном закрепощении),
417
Дебаты о земле в Государственной Думе (1994–2000 гг.): Документы и материалы. М., РОССПЭН, 2000. Кн.1–2.
Третье – разделение социальных и инструментальных параметров социальных реформ. Данное направление чрезвычайно важно, поскольку открывает возможности реформационной трансформации, например, аграрных отношений на технологическом уровне, откладывая на неопределенное время социальные реформы (вплоть до достижения обществом соответствующей культурной стадии). Примером может служить стратегия реформ Столыпина, который не пошел на юридическую ликвидацию крестьянской общины как вполне традиционного института, но юридически и инструментально облегчил выход из нее крестьян с последующим закреплением за ними в индивидуальную собственность части общинных земель.
Четвертое – создание эффективных институтов обеспечения консенсуса не только на центральном, но и на региональном уровне (судебная реформа, административная реформа, особенно с упором на местное управление и административную юстицию) [418] .
Пятое – мобилизация всех сил общества (в том числе оппозиционных правительству) на основе противодействия экстремизму и правовому нигилизму. Политические партии (независимо от идеологии) могут быть связаны в этом отношении определенными договоренностями и процедурами, зафиксированными в документах, содержащих взаимные уступки. Договорные технологии осуществления реформ в расколотом обществе – чрезвычайно важный инструмент обеспечения стабильности в переходные периоды. В этом состоит смысл политики лавирования.
418
Аграрная реформа: трудности реализации земельного законодательства на современном этапе // Изменение и консолидация рыночного законодательства в контексте развития конституционного строя и судебной реформы в России. М., ИППП, 2003.
Шестое – противодействие экстремизму на основе принципа государственной монополии на легитимное насилие. Режим авторитарной модернизации оказывается предпочтительнее социального хаоса: он может осуществлять как подавление революционной оппозиции, так и конструктивную работу с отдельными ее слоями и элементами (в этом состоит актуальность обсуждения проблематики бонапартизма и мнимого конституционализма).
Седьмое – тактика борьбы с политическим экстремизмом может многое позаимствовать у его представителей. Знание технологий политического управления (и проведения реформ) и умение их использовать – есть способ изменить вектор развития общества в критически важных точках развития (например, возможность различного выхода из ситуации двоевластия в случае владения сторонами техникой государственных переворотов).
Необходима диагностика таких социальных аномалий, какими являются революции. Если человечество научилось предсказывать извержения вулканов или землетрясения, то в отношении социальных катастроф эта работа находится на самой начальной стадии. Новые способы диагностики социальных аномалий, их прогнозирования (которое следует отличать от предсказания) и противодействия революционным переворотам возникли в ХХ в. именно под влиянием данной угрозы. Эти технологии (как и вызвавшие их угрозы) сохраняют значение для современного глобализирующегося мира. Разумеется, в условиях глобализации и информационного общества рассмотренные факторы действуют иначе (больше влияние информации, скорость ее распространения, иная сила оружия и пр.), однако базовые принципы стратегии и тактики преодоления революций сохраняют свое значение.
В отличие от спонтанного революционного разрушения общества, которое в принципе не требует какой-либо рациональной программы действий (но, напротив, скорее может быть осуществлено под утопическими и привлекательными для населения популистскими лозунгами), подлинная стратегия модернизации предполагает такую программу [419] . Ее составными частями должны быть во-первых, установление оптимальных масштабов желательных исторических изменений, во-вторых, расчет степени социального напряжения (согласия) и возможных проявлений оппозиции, с которыми столкнется политическая власть при их реализации; в-третьих, разработка политических технологий достижения целей при нейтрализации оппозиции. В сущности, к этим трем положениям сводятся основные задачи государства при осуществлении модернизации в условиях острых социальных кризисов.
419
Медушевский А.Н. Ключевые проблемы российской модернизации. М., 2014.
Печатается по изданию: Медушевский А.Н. Модернизация в России: правовые формы, стратегия и технологии реализации в XVIII–XX вв. // История России: теоретические проблемы. Вып. 2: Модернизационный подход в изучении российской истории. М., РАН, 2013. С. 351–382.
Бонапартистская модель власти для России
Втечение короткого периода (со времени выборов в Государственную Думу и президентских) политический режим в России претерпел качественные изменения [420] . Их систематический анализ позволяет увидеть за отдельными инициативами стремление к реализации целостной программы идеологических, политических, социальных и экономических преобразований. Как это не раз бывало, речь идет фактически о создании нового политического режима без формального изменения конституции, наполнении ее положений совершенно новым содержанием. Известно, что многие радикальные перевороты в истории нового и новейшего времени облачались в конституционные одежды, а их инициаторы выступали перед обществом как защитники конституции и права от их противников.
420
Статья написана в 2000 г. – Прим. Ред.
Радикальным конституционным изменениям обычно предшествует, с одной стороны, утеря властью правовой легитимности, выражающаяся в ее обвинениях в злоупотреблениях и коррупции, с другой – утрата доверия общества к конституционным установлениям. Ярким проявлением второй тенденции становится значительная литература конституционных дискуссий и поправок, которые в подобных условиях выражают не столько прагматические потребности, сколько маскируют политические амбиции их авторов.
В последнее время главным источником инициатив реформирования политического строя стала сама государственная власть, предпринявшая попытку настоящей «революции сверху». О широте и радикальности предполагаемых реформ говорят уже темы политических и конституционных дискуссий, идущих под знаком критики предшествующего десятилетия либеральных преобразований: создание новой государственной идеологии; пересмотр соотношения конституционных прав и обязанностей населения; федерализм и новое административно-территориальное деление; механизм законодательной власти и судьба верхней палаты; новая концепция отношений парламента, правительства и президента; реформирование избирательной системы, правовых оснований деятельности политических партий и общественных объединений. К этому можно добавить обсуждавшиеся в печати вопросы судебной, военной, образовательной, аграрной, налоговой, пенсионной, административной реформ, а также реальные перемены во внутренней и внешней политике государства, изменение духа и стиля правления. Это перечисление планируемых нововведений совпадает с главами конституции или учебника конституционного права. Оно может быть поэтому завершено указанием на проектируемую конституционную реформу.
Накопление этих изменений – уже сейчас достаточно значительных – действительно может привести и к изменению конституционного строя – сначала фактически, а затем и юридически. Общество исподволь давно готовилось к этой инициативе: широкие слои населения привыкли к демагогическим утверждениям о нелегитимности «ельцинской конституции», политики не скрывали своего чисто инструментального подхода к ней, а интеллектуалы видели во внесении поправок гимнастику для ума. В результате проблема конституционной реформы, во всех странах являющаяся очень трудным делом, в России уже сейчас воспринимается многими (в том числе политическими деятелями) как едва ли не техническая проблема. Незаметно республиканские и тираноборческие идеалы эпохи перестройки все более уступают место идеям провиденциализма и сильной личности.
Эти наблюдения позволяют сделать ряд предварительных заключений о существе предлагаемого обществу проекта преобразований: во-первых, речь идет об изменении всего конституционного строя и политического режима; во-вторых, эти изменения, по-видимому, имеют отнюдь не спонтанный характер, но планируются и осуществляются, вероятно, из единого центра; в-третьих, их системный анализ позволяет уже на этой начальной стадии обрисовать общие контуры той политической и правовой системы, которая вытекает из их реализации. Выяснение общего вектора преобразований становится возможным в сравнительной перспективе российского и мирового опыта.