Политика нацистской Германии в Иране

Оришев Александр Борисович

Наконец, 1 августа 1942 г. Ф. Майера ждал сюрприз. Во время прослушивания сообщений берлинского радио, он услышал странные на первый взгляд слова: «Мы узнали после из Тегерана, что разрыв дипломатических отношений между иранским и японским правительством произошел не только в результате махинаций английского и американского правительств, но также вследствие нажима в этом направлении русского правительства». Сюрприз заключался в том, что эти слова были той самой условной фразой, которую Ф. Майер просил передать как ключ, что его сообщения получили в Берлине [649] .

649

Там же. Л. 58.

Однако радость Ф. Майера была преждевременной. Получить деньги ему не удалось, как не удалось установить регулярную двустороннюю связь с Берлином. Там приняли несколько его посланий, но с оказанием помощи не торопились. При таком отношении со стороны руководства он мог рассчитывать только на слепую веру его приближенных в освобождение Ирана

гитлеровскими войсками и на свои недюжинные организаторские способности. «И если они, (германские солдаты. – А. О.), не дай Бог, не придут в Иран до начала зимы, то да поможет нам Бог. Наше положение будет очень трудным. Для сохранения нашей организации будет лишь один выход. Много денег», – записал он без энтузиазма в своем дневнике 11 сентября 1942 г. [650] «Еще не удалось получить денег, так что впереди меня ждет серьезный кризис. Одни только мои расходы на службу по доставке новостей достигают, по крайней мере, 1000 туман, не считая расходы Вазири в Тегеране на эти же нужды и наши скромные жизненные расходы. Я написал Захеди продать все ковры, надеясь поправить бюджет месяца на два», – так Ф. Майер оценивал финансовое состояние и будущее организации [651] . Видя столь мрачные перспективы, лидер прогерманского подполья даже подумывал о создании разбойничьей шайки, которая грабила бы купцов и таким образом доставала деньги на нужды «Меллиюне Иран [652] .

650

Там же. 11 сентября 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 63.

651

Там же. 30 сентября 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 75.

652

Там же.

Прохладное отношение Берлина к Ф. Майеру можно было объяснить тем, что в 1942 г. германское правительство недооценило значение южного пути в плане военных поставок СССР по лендлизу. Правда, нельзя исключить и другое, более прозаичное объяснение – нацистские бонзы просто забыли о Ф. Майере или не верили, что один человек сможет организовать боеспособную организацию. Поэтому чувство безысходности постоянно преследовало Ф. Майера. «Ни отдыха, ни денег, ни приказаний ускорить работу, ни совета, ни товарища! А вместо этого постоянное подчинение людям, не знающим ни храбрости, ни лояльности, ни отваги, ни дружбы, чьи отцы – обман, а матери – скупость», – писал он в своем дневнике [653] .

653

АСВРР. Дневник Ф. Майера. 9 октября 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 77.

Активность Ф. Майера и его соратников с каждым днем все больше беспокоила союзников и прежде всего англичан. Именно англичане первыми выступили с инициативой пресечь деятельность прогерманского подполья. Еще в марте 1942 г. по их требованию иранская полиция выслала в Керманшах шесть иранцев, заподозренных в связях с нацистами. По прибытии на место высланные были арестованы английскими военными властями и увезены в неизвестном направлении.

В конце июля 1942 г. британские представители вновь обратились к иранскому правительству с требованием арестовать и передать им 45 граждан, как им казалось, руководителей и активистов прогерманских организаций. Это требование мотивировалось тем, что ранее арестованные дали против них показания, уличавшие в тайной деятельности в пользу стран Оси. 5 августа английский посланник Р. Буллард обратился к премьер-министру Кавам-ос-Салтане с тем же требованием. Премьер-министр обещал арестовать всех, кто был в представленном посланником списке, но вместе с тем заявил, что будет ждать материалов, доказывающих их виновность. 7 августа Р. Буллард вновь обратился в иранский МИД с письмом, в котором, ссылаясь на инструкции, полученные от своего правительства, потребовал выдачи 45 иранцев. В ответ иранское правительство решило выдать англичанам лишь иранских подданных, а остальных арестовать и дело о них передать в особую комиссию с предоставлением английским представителям права присутствовать на ее заседаниях [654] .

654

АВП РФ. Ф. 94. 1942. Памятная записка НКИД СССР в посольство Ирана (проект). 3 сентября 1942 г. Оп. 27. П. 69а. Д. 1. Л. 36.

В результате в массовом порядке были арестованы не те люди, на которых имелась информация о причастности к фашистскому подполью, а в основном те, кто когда-то учился, жил в Германии или имел жену-немку. Между тем, многие, действительно виновные в антисоюзнической деятельности, такие, как Нейванди, заранее узнавали о грядущем аресте и ударялись в бега.

Ответом на действия англичан была волна возмущения, поднявшаяся в иранской прессе:

«Эттелаат»: «Эти акты (аресты – А. О.) совершенно противоречат правосудию, свободе и демократии, они противоречат даже статьям тройственного договора… подобное действие вызвало бурю возмущения в общественном мнении, так как такие методы противоречат любому понятию о безопасности».

«Мехре Иран»: «Мы, в свою очередь, требуем от правительства принять срочные меры к освобождению наших соотечественников».

«Марде Имруз»: «Говорят, что арестованные германофилы. Год тому назад арестовывали людей, объявляя их

русофилами, через год будут арестовывать за англофильство и т. д. Во всяком случае аресты на этом не кончатся. Утверждают, что арестованные являются сторонниками стран Оси, так как женаты на немках и говорят на немецком языке» [655] .

655

АВП РФ. Ф. 094. 1942. Обзор тегеранской печати по «Журналь де Техран». 21 августа 1942 г. Оп. 27. П. 71. Д. 16. Л. 152–155.

С критикой на правительство и союзников обрушились депутаты меджлиса. Особенно активно на трибуне меджлиса выступал Х. Новбахт, с каждым днем увеличивавший политический капитал своей организации [656] .

Более удачные действия англичане предприняли в декабре 1942 г., когда в тайне от иранских властей командующий 9-й английской бригады генерал Г. Вильсон организовал похищение Захеди. Через некоторое время один из ближайших соратников Ф. Майера был переправлен в Индию [657] .

656

АСВРР. Дневник Ф. Майера. 11 сентября 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 63–64.

657

АСВРР. Справка по материалам резидентуры. Д. 28211. Т. 4. Л. 375.

Воодушевленный успехом операции Г. Вильсон выступил перед своим правительством с инициативой о проведении репрессий в отношении ряда других политических и военных иранских деятелей, ведущих антисоюзническую работу. Английское правительство согласилось с предложенными мерами и в свою очередь предложило генералу проинформировать об этом советскую сторону с тем, чтобы последняя также приняла соответствующие меры в северных районах Ирана [658] .

Если англичане действовали прямо и решительно, то в посольстве СССР не желали форсировать события. Советские компетентные органы предпочитали наносить точечные удары по фашистскому подполью в Иране, ограничиваясь ликвидацией некоторых антисоюзнически настроенных деятелей. В 1942 г. советские контрразведчики арестовали германского шпиона, бывшего белогвардейца В. Боровского (прикрытием шпионской деятельности В. Боровского до августовских событий 1941 г. служила работа шофером у германского посланника в Тегеране), за антисоветскую пропаганду был арестован Б. Вербицкий, и при подготовке диверсии (взрыва одного из важнейших объектов Трансиранской железной дороги) был задержан инженер Петерсен, у которого обнаружили подготовленные для этой цели средства [659] .Кроме того, советские контрразведчики организовали похищения нескольких иранских и азербайджанских националистов [660] .

658

АСВРР. Меркулов – В. Деканозову. 6 декабря 1942 г. Д. 28211. Т. 1. Л. 131.

659

АВП РФ. Ф. 94. 1942. Нота МИД Ирана посольству СССР. 11 марта 1942 г. Оп. 27. П. 70. Д. 5. Л. 137; АВП РФ. Ф. 94. 1942. Нота МИД Ирана посольству СССР. 20 сентября 1942 г. Оп. 27. П. 70. Д. 6. Л. 75; АВП РФ. Ф. 94. 1942. Ноты посольства СССР в МИД Ирана от 18 марта 1942 г., 9 сентября 1942 г., 10 ноября 1942 г. Оп. 27. П. 69а. Д. 4. Л. 22, 162, 202.

660

АСВРР. Дневник Ф. Майера. 5 января 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 6.

Что же касается широкомасштабных арестов, то в Москве полагали, что проводить их преждевременно. «Желательно, чтобы посол СССР в Иране тов. Смирнов добился бы получения от англичан более полных материалов, которыми они располагают в отношении заговора в северных районах Ирана, с тем, чтобы после изучения этих материалов и сопоставления их с нашими данными можно было бы совместно с английскими представителями наметить меры по очистке как южных, так и северных районов Ирана от профашистских элементов», – таково было мнение заместителя наркома внутренних дел Меркулова [661] .

661

Там же.

Уникальность ситуации заключалась в том, что многие иранские националисты – члены прогерманских организаций, чья деятельность объективно была направлена против интересов СССР, лично не имели никаких претензий к Советскому Союзу. К примеру, член «Голубой партии» генерал Язданпанах, не только получивший в свое время военное образование в России, но и награжденный русскими орденами и имевший русскую жену, организовал сбор валютных средств для оказания помощи советским матерям и детям – жертвам войны [662] . Естественно, что участвовать в арестах иранцев, настроенных не столько антисоветски, сколько антибритански, у советских компетентных органов желания не было. В Москве понимали, что когда окончится война, встанет вопрос о будущем Ирана. И для того, чтобы иметь в этой стране прочные позиции, необходимо создать опору в лице наиболее политизированных иранцев, какими были иранские националисты. Перевербовать их, заставить работать на себя – таков был основной замысел советских спецслужб.

662

Зорин Л. А. Указ. соч. С. 108–109.