Политика. История территориальных захватов XV-XX века
Шрифт:
Лас Касасу удалось добиться аудиенции у короля. Фердинанд был, разумеется, больше всего обеспокоен перспективой полного исчезновения индейской расы. Торговли рабами, захваченными в Африке, еще не было; следовательно, исчезновение индейцев ничем не могло быть немедленно компенсировано (в смысле дарового труда). Но Фердинанд вскоре умер (в 1516 г.), его преемнику Карлу I (впоследствии императору Карлу V) было не до того. Лас Касас продолжал с фанатическим упорством свое дело, и Карл V даже на время отменил в 1519 г. законы, введенные Изабеллой, и объявил закрепощенных индейцев свободными. Но это было ненадолго. Вскоре начинается усиленная охота на индейцев в неведомых, еще только постепенно открываемых странах. Ведь нельзя забывать, что наряду с крепостными индейцами, жившими в поместьях, существовали и рабы-индейцы. Это были, во-первых, заподозренные в людоедстве, во-вторых, осужденные за преступления, в-третьих, военнопленные,
Освобождение крепостных индейцев, приписанных к поместьям, нисколько не касалось рабов, которые вовсе и не были приписаны к земле, а принадлежали в качестве полной собственности своему владельцу.
Когда вслед за Кортесом в новооткрытую и завоеванную Мексику хлынули люди всякого положения в происхождения — и только что прибывшие из Испании обедневшие идальго, н купеческие приказчики и служащие, и оскудевшие за отсутствием крепостных землевладельцы Кубы, Эспаньолы, континента Южной Америки, то они туда шли не только за золотом и брильянтами, но и за «живым товаром», за рабами.
Уже с 1502 г. на Антильские острова стали привозить африканцев, и владельцы поместий, которым они предоставлялись за деньги или по королевской милости, старались приобрести их побольше. Они спешили заводить сахарные и хлопковые плантации на своих землях, а также начинали культивировать рис, кукурузу, фиги, заводить скотоводство. Несколько позже Антильские острова стали доставлять какао, табак и т. д. Именно прекрасные сорта кожи, доставлявшейся с Антильских островов, сделали Испанию уже в половине XVI в. лучшей поставщицей дорогих кожаных изделий для всей Европы. Еще в первые десятилетия на Антильских островах рядом с трудом рабов — как привозных африканцев, так и обращенных в рабов индейцев — мы встречаем и труд подневольных, закрепощенных индейцев, которые так по месту жительства и прикрепляются к земле данного испанского колониста.
Золота на первых порах как на островах, так и на континенте добывалось не очень много в сравнении с последующим периодом, но все же извлекались весьма солидные суммы сравнительно с количеством золота, обращавшимся в Испании до тех пор.
В вышедшем в 1934 г. превосходном исследовании Гамильтона о притоке золота и серебра в Испанию в первые 150 лет после открытия Америки мы находим впервые сделанные статистические подсчеты, представляющие громадный исторический интерес.
По найденным Гамильтоном архивным данным, с 1503 по 1660 г. из Америки в Испанию было привезено золота и серебра в общем на сумму в 447 820 932 песо. Из этой суммы 117 385 086 песо поступило в казну, а 330 435 846 было привезено частными лицами. Прибавим к этому, что громадные суммы не вошли и не могли войти в этот подсчет по той простой причине, что были ввезены контрабандным путем, чтобы не платить взносов в казну. Открытие в конце первой половины XVI в. серебряных рудников в Потоси (в Боливии), золотых россыпей в Мексике, в Перу, в Чили, в той части Южной Америки, которая стала потом называться Аргентиной, привоз в Европу громадных сокровищ, награбленных Кортесом в Мексике, Пнсарро — в Перу, их последователями и преемниками, — все это тоже далеко не всегда регистрировалось испанской официальной статистикой, которой пользовался Гамильтон в своем только что названном исследовании. Серебра находилось и привозилось гораздо больше, чем золота, и уже в середине XVI в. за 11 серебряных монет в Испании, в Англии, во Франции давали обыкновенно одну монету золотую (равную по весу одной из этих 11 серебряных монет). В XVII в. это соотношение еще более изменилось в пользу золота, которое стало цениться уже не в 11, а в 14 раз дороже серебра (к концу XVIII в. даже в 15, а местами — в 16 раз дороже серебра). Этот колоссальный приток драгоценных металлов в Европу неминуемо должен был способствовать явлению, наметившемуся в Европе еще до появления американских драгоценных металлов, — так называемой революции цен. Громадное оживление торговли, быстрый рост населения, ряд других причин, связанных с процессом разложения средневекового хозяйства, — все это уже давно начинало сказываться на повышении цен на сельскохозяйственные продукты и вообще на предметы первой необходимости. Этот процесс намечался уже тогда, когда Колумб еще обивал безуспешно пороги королевских резиденций, выпрашивая два-три суденышка. Тогда, в последние годы XV в., в Европе количество золота и серебра, насколько можно учесть, экономисты определяют всего в 7 млн кг (по весу), а от открытия Америки до конца XVI в., как они же считают, серебра было ввезено 23 млн кг, а золота— больше 3/4 млн (755 тыс. кг). В XVII и XVIII вв. этот процесс еще ускорился, и за эти два столетия было добыто в общем золота 3 млн кг, а серебра — 93 млн кг, т. е. в среднем 46,5 млн кг серебра за каждое столетие. Конечно, это должно было сильно ускорить «революцию цен». Заметим, что золото и серебро шли преимущественно из Америки (в XVI в. — 3/4, в XVII и XVIII вв. — 5/6); Индия, Европа, Африка доставляли ничтожную часть общего количества.
Цены на предметы первой необходимости быстро возрастали: в среднем стоимость их во второй половине XVI в. увеличилась в некоторых местах на 3/4, а в других — в 2 и 2,5 раза сравнительно с начальными десятилетиями, а через 100 лет, в середине XVII в., — еще в 1,5–2 раза сравнительно с предшествующим периодом. Это в среднем; бывали места, где этот «жизненный стандарт» был несколько ниже или несколько выше. Прежде всего золото и серебро хлынули в Испанию. Но в Испании драгоценные металлы, произведя «революцию цен», не задерживались, а шли во Францию, в Нидерланды, в Западную Германию, в Англию. Этот процесс, в частности, ускорился со второй половины XVI в., но особенно с начала XVII в. Все это привело к свертыванию, а затем и гибели испанской мануфактурной промышленности.
Промышленность, торговля, судостроение — во всем этом Голландия, Англия, потом Франция так решительно стали обгонять Испанию, а, с другой стороны, Испания так нуждалась во всем, потребном для войны и военной обороны своих колоссальных владений от противников, что американские золото и серебро неминуемо и очень быстро уплывали из подвалов Casa de la Contratacion в Мадриде (нечто вроде управления по делам американских колоний) и нз сундуков испанских банкиров и купцов и распространялись по Европе.
Очерк третий
Португальская торговля и арабская конкуренция в Индии. Причины кратковременности португальского владычества в Индии. Социальный состав и хозяйство испанских колонистов. Экономические преимущества испанской колонизации в сравнении с португальской. Значение лиссабонского рынка с начала XVI до начала XVIII в. Торжество и падение испанской торговой монополии. Революция в Нидерландах. Вступление Голландии в борьбу за колонии
Результаты высадки Васко да Гамы в Каликуте и последующих экспедиций португальских мореходов в южных морях Тихого океана в течение XVI столетия были весьма значительными.
Васко да Гама и первые португальцы, начавшие после его открытия торговать с Индией, думали главным образом о закупке по возможно дешевой цене драгоценных индийских товаров. Но уже очень скоро, в первые же десятилетия XVI в., им пришлось убедиться, что их опередили опаснейшие, очень сильные конкуренты, не признававшие никакого Тордесильясского договора, — арабы, которые, когда европейская торговля с Индией была ограничена трудностями сухопутной переправы являлись, как мы уже знаем, для Венеции и прочих государств восточного побережья неизбежными посредниками. В действительности арабы опередили португальцев не только на несколько десятилетий, но по крайней мере на несколько веков. Арабы с Аравийского полуострова, арабы из Египта, имея быстроходные и умело сделанные суда (фелюги), задолго до начала крестовых походов вели торговлю с Индией. На западном побережье Индии с давних пор существовали арабские поселки, арабские купцы были заметным элементом в индийских городах; мусульманство, широко распространившееся в Индии, сближало культуру пришельцев с духовной жизнью индийцев. А главное, арабским торговцам удалось завести прочнейшие отношения с местными жителями, отчасти приучить их к себе, а отчасти самим примениться к чужой стране.
Португальцы же были абсолютно не в состоянии в этом смысле конкурировать с арабами. Они были и остались совершенными чужаками, пришельцами, не имеющими ни малейшего представления о той стране, где им предстояло действовать. Одним из внешних проявлений абсолютной отчужденности португальцев от индийцев может считаться полнейший, безнадежный, позорный провал религиозной католической пропаганды, которую весьма ретиво повели было монахи и священники, прибывшие с первыми же купцами из Португалии в Индию. Но не это, конечно, больше всего беспокоило португальцев, не пропагандистское торжество ислама над христианством, а борьба, которую успешно вели за торговые пути и рынки арабские купцы против своих европейских соперников.
Впервые после открытия морского пути в Индию, все на том же западном берегу, куда прибыл Васко да Гама, побывал португальский адмирал Диего де Сенвейра. В 1509 г. он высадился на Суматре, а затем на Малаккском полуострове, но ненадолго. Вместе со своим экипажем он еле спасся от нападения местного населения.
В результате неудач первых разведок португальцы изменили тактику. Они решили, что единственным шансом победы в неравной борьбе с аборигенами для них послужит военно-политический захват тех или иных береговых прибрежных территорий. Они захватили города Гоа, Малакку, Ормуз, водрузили свой флаг и на Цейлоне, обосновывая Тордесильясским договором все эти завоевания. Они заняли и несколько других отдельных, не связанных между собой пунктов, утверждая, что это вполне законное присвоение.