Чтение онлайн

на главную

Жанры

Политика. История территориальных захватов XV-XX века
Шрифт:

Этот компромисс решительно ничего не устраивал. Ведь было уже известно, что вожди социал-демократов — Шейдеман, Эберт и их товарищи — поставили ультиматум: отречение императора и кронпринца и полное их удаление от дел; было известно и то, что громадная масса рабочих, в те дни шедшая за Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург, ни в каком случае не примирится ни с каким половинчатым, сомнительным решением вопроса об императоре и кронпринце.

Макс Баденский, все еще надеясь спасти монархию в случае полного и безусловного отказа Вильгельма и его сына и видя, что Вильгельм даже и в эту роковую минуту продолжает не понимать положения, решился действовать самостоятельно и не ждать более согласия императора…

Между тем Вильгельм (уже с 7-го числа знавший, что во всяком случае успеет бежать в Голландию) в последние часы еще продолжал по инерции говорить старые эффектные слова и предаваться привычной жестикуляции. Кронпринц предложил ему уехать из неспокойного уже Спа в другую армию, именно в ту группу войск, которой командовал сам кронпринц. «Нет, зачем, — возразил император, —

это могло бы ведь показаться бегством. Я останусь здесь и соберу вокруг себя своих верных» (Ich werde hierbleiben und meine Getreuen um mich scharen). Королевское слово! — умиляется Ниман, присутствующий при этой сцене. Но не успело это королевское слово отзвучать, как в дверях зала показался растерянный, дрожащий генерал Гонтард с новой телефонограммой из Берлина в руках: «Император и кронпринц низложены с престола». Только что в Берлине вышло извещение от имени канцлера, в котором сообщается о состоявшемся отказе Вильгельма и кронпринца как от германской императорской, так и от прусской королевской короны. «Измена, бесстыдная, возмутительная измена!» — вскричал император, услышав извещение канцлера. Граф Шуленбург, старый вояка и верный монархист, безусловно готовый сам умереть за монархию и убежденный, что только появление императора на поле битвы может еще спасти монархический, принцип, хочет воспользоваться этим внезапным гневом Вильгельма на канцлера и вынудить у Вильгельма мрачное, но необходимое решение. «Могу я положиться на то, что ваше величество останетесь при войске?» — «Вы знаете мое решение, граф!» — гордо и героически отвечает Вильгельм. Через несколько минут снова появляются Гинденбург, Гренер, Гинтце, Грюнау, генерал Плессен и Маршаль; за последние часы положение сильно ухудшилось; уже в войсках, охраняющих главную ставку, идет большое брожение. «Я не могу ручаться, что ваше величество не будете отвезены бунтующими войсками в Берлин и не будете там выданы революционному правительству в качестве пленника», — объявляет Гинденбург. Вызванная для охраны императора вторая гвардейская дивизия охвачена также революционным движением. Граф Шуленбург молчит в ожидании. Он знает, что если нет дороги назад, то есть еще дорога вперед — к смерти под французскими пулями; он только что слышал «королевское слово» (ein Konigswort). Он помнил о генерале Альварте, который после третьей ноты Вильсона покончил с собой, чтобы не пережить унижения Германии. Но нет! Самоубийство запрещено законами религии, а смерть в отчаянной, безнадежной схватке с полчищами надвигающегося неприятеля и была бы замаскированным самоубийством. Религиозный и богобоязненный Вильгельм никак не может нарушить (в данном случае) велений церкви. Да и кроме того, это было бы «театральным жестом», а он не любит театральных жестов: «Какую пользу принесла бы такая инсценированная геройская роль?» — вопрошает он Нимана.

Все это и многое другое мы читаем в литературе, и расположенной, и враждебной к Вильгельму, а также в мемуарах Вильгельма, ненужной, скучной книжке, лживой с первой строки до последней, где он оправдывается в своих деяниях. Он всегда, все тридцать лет своего царствования, игравший разные роли, вдруг почувствовал отвращение к театральным жестам. Посылать под ураганный артиллерийский огонь миллионы людей «fur Kaiser und Reich» и требовать от них ежедневного, ежечасного героического презрения к смерти, требовать громогласно и в самых напыщенных словах — это никогда не представлялось ему театральным жестом, но пойти в битву в первый раз самому, чтобы попытаться этим риском поддержать дорогой ему (и проваленный им) монархический принцип, — это ему показалось вечером 9 ноября «театральным». Правда, неглубокий и незначительный, однако быстрый ум этого человека все-таки в эти самые страшные минуты его существования говорил ему, по-видимому, о непоправимых последствиях бегства, о том, что голландская дорога спасает жизнь, но губит все, кроме жизни: личную честь, династическую традицию, монархию — все, что ему было дорого. Уже подан был поезд, уже Вильгельм вошел в вагон, как вдруг граф Платен сообщил ему только что полученное телефонное известие от принца Эйтеля-Фрндриха: императрица просит передать, что «все хорошо». По-видимому, императору стало стыдно. «Моя жена поддерживает меня, а меня хотят убедить ехать в Голландию. Яэтого не сделаю. Это было бы все равно, как если бы капитан оставил свое тонущее судно». Он и теперь хотел свалить на других ответственность за свое бегство, и теперь, уже начав бегство, повторял громкие фразы, не имевшие при данных обстоятельствах и тени смысла. Ночевать Вильгельм решил в поезде. В 10 часов вечера в вагон пришел Грюнау с новым известием: революционные войска идут походом на Спа. Ни часу больше терять нельзя было.

10 ноября в 8 часов утра к голландскому пограничному пункту Эйздену подъехал автомобиль. Вильгельм II в сопровождении нескольких лиц вышел из автомобиля, подошел к пограничной страже и назвал себя: он был на нейтральной земле. Долгие часы германский император ждал на станции, пока спешно извещенное голландское правительство упрашивало по телефону графа Бентинка, английского лорда из старинной голландской семьи, владельца лежащего недалеко от границы поместья Амеронген, дать хотя бы временный приют бежавшему монарху. Только спустя много часов после начала бегства Вильгельм оказался в Амеронгене. За первым обедом, когда голландские хозяева и немецкие гости чувствовали себя мучительно неловко и не смели одни от стыда, другие от жалости поднять глаз, Вильгельм говорил много и охотно, с одушевлением и живостью. Говорил он один — все остальные молчали. Леди Норе Бентинк, наблюдавшей его и оставившей описание этого дня, казалось, что он ошеломлен катастрофой аеще не вполне понимает свое положение. Могло быть и то, что наиболее сильное из всех чувств этого человека — восторжествовавшее чувство самосохранения — стихийно и непреодолимо возбуждало и потрясало его после долгих часов сначала смертельного страха, а потом томительного ожидания на пограничном пункте под проливным, не прекращавшимся почти двое суток дождем.

Почти тотчас за бегством Вильгельма последовало и бегство кронпринца, который в своих воспоминаниях обнаруживает полное отсутствие чувства комического, так как хочет уверить читателя, что бежал он исключительно по одному лишь своему человеколюбию, боясь, как бы, чего доброго, из-за него, кронпринца (т. е. с целью восстановления его на прародительском престоле), не возникло междоусобное кровопролитие. Он укрылся, как и отец, в Голландии, но в другом месте: голландское правительство велело ему отправиться на остров Виринген.

При таких условиях кончила свое существование династия, долгие столетия правившая в Пруссии и 47 лет занимавшая — в пору величайшего блеска Германии — германский императорский престол. В берлинском дворце на том самом месте, с которого в первый день войны в 1914 г, Вильгельм кричал народу о коварстве врагов, о справедливой войне и победе, теперь стоял под красным знаменем Карл Либкнехт и говорил о людях, доведших германский народ до самой страшной катастрофы всей его полуторатысячелетней истории.

Прежде чем говорить о дальнейшем развитии германской революции, нам необходимо коснуться переговоров о перемирии, начавшихся за день до бегства Вильгельма и кончившихся через полтора дня после бегства.

Уже 5 ноября 1918 г. статс-секретарь Соединенных Штатов Лансинг сообщил германскому правительству, что союзники согласны дать Германии перемирие на тех условиях, которые будут сообщены германским уполномоченным от лица верховного командующего всех союзных армий маршала Фоша. При этом делались две оговорки: одна насчет «свободы морей» (о чем упомянуто в 14 пункте Вильсона), именно, что «не все толкования» этого понятия могут быть приняты, и другая — что не только занятые немцами территории должны быть освобождены, но что немцы еще обязаны вознаградить население за все убытки. Другими словами, Англия и Франция заявляли, что вообще пункты Вильсона вовсе для них не обязательны, А затем слово предоставлялось маршалу Фошу, совместно с которым союзные правительства и выработали условия перемирия.

Уже 6 ноября спешно стала снаряжаться германская мирная делегация. Во главе ее по поручению канцлера Макса Баденского, но, конечно, прежде всего по собственному желанию стал вождь партии центра, статс-секретарь без портфеля в кабинете Макса Баденского, Матиас Эрцбергер. Собственно, это стоило ему жизни, потому что травля, приведшая спустя почти три года к его убийству, в значительной степени связывалась с этой страницей его карьеры, хотя ни с какой точки зрения как раз в этом роковом для Германии перемирии он не был повинен. Это был ум беспокойный и самоуверенный. Он всегда переходил от одной крайности к другой. В самом начале войны ои уверовал в близкую победу Германии и был, как уже сказано в своем месте, некоторое время аннексионистом. В 1917 г… уже предчувствуя гибельный оборот дел, он провел мирную резолюцию в рейхстаге. Теперь он почему-то решил, что не генерал, а он, Эрцбергер, должен отправиться к Фошу. Между тем именно этим он потом облегчил генералам возможность свалить часть вины на него и сочинить легенду (или подкрепить легенду) об «ударе кинжалом в спину» (Dolchstosslegende), о революции и революционерах, к которым причислен был Эрцбергер, выдавших Германию неприятелю.

7 ноября в 9 часов вечера автомобиль под белым флагом с германскими уполномоченными, перейдя через линию траншей, подошел к Ордруа (близ Ла-Канелль), тотчас же был окружен французскими солдатами; Эрцбергер с товарищами пересели в вагон с опущенными шторами и отправились по назначению. 8 ноября утром поезд подошел к маленькой станции Ретонд в Компьенском лесу. Тут-то и ждал их вагон маршала Фоша. В 9 часов утра 8 ноября Эрцбергер, генерал Винтерфельдт, Оберндорф, капитан флота фон Ванселов, Гейер и переводчик Гелльдорф были введены к маршалу. Фош словами не оскорбил их, чего они боялись, по собственному позднейшему признанию, но и руки им не подал. Он добился прежде всего, чтобы они заявили, что прибыли просить перемирия (первая фраза Эрцбергера гласила, что они прибыли получить «предложения» союзников). Затем Фош велел прочесть условия, на которых он согласен объявить перемирие.

Вот главные условия, которые были поставлены победителями.

Немедленное очищение Бельгии, Франции, Люксембурга, Эльзас-Лотарингии; в течение 15 дней выдача Антанте 5 тысяч тяжелых и полевых орудий, 25 тысяч пулеметов, 3 тысяч бомбометателей, 1700 аэропланов, очищение левого берега Рейна и занятие его войсками Антанты; запрет увозить что бы то ни было с левого берега Рейна при его очищении; выдача 5 тысяч локомотивов, 150 тысяч вагонов, 5 тысяч автомобилей в полной исправности; содержание оккупационной армии Антанты за счет Германии; уничтожение трактатов Брест-Литовского и Бухарестского; безусловная сдача войск, еще державшихся в немецкой Восточной Африке; выдача Антанте всего золота, полученного от России и Румынии, а также захваченного в Бельгии; возвращение всех военнопленных, причем немцы-военнопленные не возвращаются Антантой; выдача всех подводных лодок, 8 легких крейсеров, 10 дредноутов, 6 крейсеров, 50 истребителей; все же остальные суда военного флота отводятся в гавани, где и обезоруживаются и остаются под наблюдением союзников впредь

Поделиться:
Популярные книги

Неудержимый. Книга III

Боярский Андрей
3. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга III

Проклятый Лекарь IV

Скабер Артемий
4. Каратель
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Проклятый Лекарь IV

Осознание. Пятый пояс

Игнатов Михаил Павлович
14. Путь
Фантастика:
героическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Осознание. Пятый пояс

Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
18. Сердце дракона
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
6.40
рейтинг книги
Сердце дракона. Том 18. Часть 2

(Не)нужная жена дракона

Углицкая Алина
5. Хроники Драконьей империи
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.89
рейтинг книги
(Не)нужная жена дракона

Шестое правило дворянина

Герда Александр
6. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Шестое правило дворянина

Кодекс Охотника. Книга XV

Винокуров Юрий
15. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XV

Жена со скидкой, или Случайный брак

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.15
рейтинг книги
Жена со скидкой, или Случайный брак

Изгой. Трилогия

Михайлов Дем Алексеевич
Изгой
Фантастика:
фэнтези
8.45
рейтинг книги
Изгой. Трилогия

Измена. Испорченная свадьба

Данич Дина
Любовные романы:
современные любовные романы
короткие любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Испорченная свадьба

Его маленькая большая женщина

Резник Юлия
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.78
рейтинг книги
Его маленькая большая женщина

Последний реанорец. Том I и Том II

Павлов Вел
1. Высшая Речь
Фантастика:
фэнтези
7.62
рейтинг книги
Последний реанорец. Том I и Том II

Куба далеко? Куба рядом! 1978

Арх Максим
10. Регрессор в СССР
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Куба далеко? Куба рядом! 1978

Царь Федор. Трилогия

Злотников Роман Валерьевич
Царь Федор
Фантастика:
альтернативная история
8.68
рейтинг книги
Царь Федор. Трилогия