Политика
Шрифт:
— Я не думаю, что мы должны считать, будто узнаем что-то от Хвостова. Гордиан посмотрел на Нимеца, затем повернулся к экрану. Его лицо походило на застывшую маску. — Неужели вы не видите этого? Судя по вашим рассуждениям, этот Корут сказал нам о Хвостове, чтобы сбить со следа. Но зачем ему делать это, если он считает, что Хвостов расколется и даст нам сведения, ведущие в правильном направлении?
Нимец наморщил лоб и задумался.
— Может быть, Корут недооценил давление, которое мы можем оказать на Хвостова, — многозначительно заметил Блакберн.
— Кто-то оставил мертвое
— Роджер, — начал Блакберн, — я только хочу сказать...
Гордиан продолжал, словно не слыша его слов:
— Они хладнокровно умертвили Арта и Элейн Стайнеров — самых добрых и порядочных людей, с которыми я был когда-либо знаком. Стайнеры были женаты сорок лет, рассчитывали скоро уйти на пенсию. Убиты десятки наших техников, рабочих и служащих, людей, которые ни разу в жизни не брались за оружие. Эти люди всего лишь выполняли свою работу, честно зарабатывали на жизнь и одновременно приносили определенную пользу миру. Эти преступники убили моих друзей и моих сотрудников и пытались полностью уничтожить мою станцию, Макс.
Они знают, что мы вплотную занялись этим делом. Знают, потому и попытались отпугнуть нас. Вчера они зашли слишком далеко. Но при этом допустили ошибку, потому что я поклялся найти этих негодяев и заставить заплатить за то, что они сделали.
Он закрыл глаза и молча сидел в кресле с дрожащими губами, сжав руки в кулаки. Нимец мельком посмотрел на него и перевел взгляд на стену, ощутив, что вторгается в чужие чувства. Он испытывает, должно быть, страшную боль, подумал он.
— Роджер, я хочу найти Хвостова, и тогда мы увидим, какую пользу это нам принесет, — проговорил Блакберн после, казалось, бесконечно долгой паузы. — Но мне нужно твое разрешение, чтобы осуществить эту операцию быстро, в нарушение всех законов. И если этот сукин сын пострадает...
Недосказанная мысль повисла где-то между Россией и западным побережьем Америки.
Гордиан молчал еще целую минуту. Затем кивнул, скорее обращаясь к себе, чем к окружающим.
— Я не хочу, чтобы наши люди убивали кого-нибудь, исключая обстоятельства, связанные с самообороной, — сказал он. — Я не могу опускаться до уровня этих подонков. И я хочу, чтобы потом об этом узнал весь мир.
— Понял.
— Знаю, что ты все понимаешь, Макс. Извини, что я был так резок.
— Никаких проблем, Горд, — послышался ответ Блакберна. — Я знаю, что у всех у нас трудные времена.
Гордиан снова кивнул.
— Мы должны разобраться в этом, — хриплым голосом проговорил он. — Считаю, что нам необходимо понять причину происходящего.
Понять причину?
Устремив взгляд в стену и все еще не решаясь посмотреть на Гордиана, Нимец так и не смог разобраться, можно ли понять — а значит, и оправдать — подобные действия.
Они прибыли сюда, готовые к штурму.
У них был официальный ордер на арест, подписанный судьей, но никто не рассчитывал, что Ник Рома добровольно откроет двери и будет спокойно ждать, пока ему наденут наручники и зачитают права, положенные по закону.
Они знали, что им придется приложить немало усилий, а потому прибыли сюда, вооруженные до зубов, имея в своем распоряжении высокотехнологичное оборудование и низкотехнологичное снаряжение, вроде кувалд, ломов, бронезащиты, закрывающей все тело, и гранат со слезоточивым газом. Они взяли с собой все, что сочли необходимым, и даже больше.
Наготове была даже группа бойцов со специальным вооружением.
Но они никак не ожидали, что «Платинум клаб» будет тих, как могила, а тем более, что его двери будут распахнуты настежь.
Однако, прибыв на место, они обнаружили именно это.
— Черт побери, у этого парня осведомители повсюду. Он узнал, что мы собираемся арестовать его. Сейчас он, наверно, на полпути к России. Руководитель группы, лейтенант полиции Манни ди Анжело, выключил рацию и снова надел перчатки. Ему хотелось выразить свои чувства самыми последними словами, но было слишком холодно, чтобы напрасно тратить силы.
— А вдруг это ловушка? — спросил один из полицейских.
— Нет. — Манни вздохнул. — Ник умен, но еще никто не думает, что он мыслит так утонченно. Впрочем, давайте проявим осторожность. — Лейтенант дал знак своим людям приступить к операции.
Полицейские двинулись вперед с предельной осторожностью, попарно, прикрывая друг друга.
Склад был покинут, но еще раньше был разграблен. Те, кто сделали это, не оставили там ничего, что представляло бы хоть какую-то ценность. Со стен были сорваны телефоны, разбиты автоматы, торгующие газированными напитками, украдена находившаяся там мелочь. Стены были в надписях — здесь уже побывала не одна банда. Некоторые надписи оказались совсем свежими — на них еще не успел засохнуть спрей.
Мелочное хулиганство. И совсем недавнее.
По-видимому, у мистера Ромы были враги в низших сферах.
— Эти парни, наверняка, считают, что Ромы здесь нет, — узнай он об этом, им бы всем отрезали яйца. — Манни окинул сцену недовольным взглядом. Интересно, что им известно?
— Действительно, очень интересно. Полицейские двинулись вперед. Чем дальше они продвигались, тем значительнее были разрушения — видимо потому, что соответственно возрастала стоимость награбленного. Когда полицейские вошли в кабинет Ника, им показалось, что здесь побывала стая голодной саранчи. И все-таки бандиты унесли не все.
— Боссу это не понравится. — Манни посмотрел на мертвое тело Ника, валявшееся на полу, — явно кому-то понадобилось кресло, в котором погиб хозяин клуба.
— Не знаю — мне кажется, что Ник получил то, что заслужил. — По лицу полицейского пробежала улыбка. — И все-таки я рад, что докладывать боссу придется тебе.
Манни оказался прав. Билл Гаррисон все еще сидел у себя в кабинете.
Приближалась полночь, но на его столе набралось столько докладов и разных материалов, связанных с террористическим актом, что впору приглашать археолога, чтобы докопаться до дна.