ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА
Шрифт:
— Наряды и упражнения на сегодня отменяются! Побудка в три утра, выступаем в пять! Упаковать вещи с вечера! Подворотнички выбросить! Их стоимость не будет взыскана из вашего жалования!
Солдаты возбуждённо загалдели. Ни Шарп, ни Харпер их не одёргивали.
Подождав, пока гомон уляжется, Шарп объявил:
— Офицеров через пять минут прошу собраться в кабинете подполковника! Сержантов — в их столовой! Старшина Харпер! Всем разойтись!
Ирландец шагнул вперёд, но отдать команду не успел. Слева прогремел сочный бас. Бас сержанта Горацио Гаверкампа:
— В честь майора Шарпа, ребята! Гип-гип, ура!
Строй грохнул тройным «ура». Хитрюга Гаверкамп, как раскрытую книгу читавший толпу на сельских ярмарках, уловил настроение батальона. Шарп тронул коня шпорами. Рыжий приязненно скалился ему:
— Добро пожаловать, сэр!
Шарп прищурился. Сержант, конечно, проныра, но на плечах у него не капустная кочерыжка.
— А я предсказывал, что однажды буду звать вас «сэр», сэр!
Шарп взял в замок пальцы, как это делал в «Зелёном малом» сержант, и насмешливо произнёс:
— Вот так, да, Горацио? Сколько раз за кружкой эля я просил не называть меня «сэр»!
Гаверкамп, ничуть не пристыжённый, засмеялся.
— Хотя, сержант Гаверкамп, — беззлобно добавил Шарп, — разговор по душам у нас ещё будет. Утром.
— Так точно, сэр. — Рыжий замялся и, озорно блеснув глазами, выпалил, — А ведь я оказался прав насчёт вас, сэр!
— То есть?
— Вы чертовски быстро стали офицером!
Люди засмеялись, и Шарпу от их смеха было тепло и покойно. Смеются от чистого сердца, значит, и сражаться будут так же. Найти бы ещё проклятые бумаги, и знамёнам Южно-Эссекского не пылиться в полуразвалившейся часовне! Шарп взял на пушку Гирдвуда, нахрапом отнял у него батальон, и теперь Шарпа от похода на Францию отделяли лишь несколько исписанных листков.
— Полковой старшина!
— Сэр?
— Всем разойтись!
Шарп натянул поводья и поскакал к конторе. Он никогда не относил себя к игрокам, но сегодня поставил на карту всё. Стучали копыта. Шарп ехал спасать свой полк.
Глава 15
Шарп вошёл, и сержанты вытянулись во фрунт. Глаза прятали все, кроме Гаверкампа. Некоторые вздрогнули, когда Харпер захлопнул дверь. Гремя ботинками по деревянному полу, ирландец остановился сбоку и чуть позади от друга.
Майор молчал. Тишина буквально разрывала барабанные перепонки. Шарп насчитал в комнате тридцать одного сержанта. Он решил начать отсюда, пусть офицеры потомятся неизвестностью в кабинете Гирдвуда. Лагерь Фаулнис, как и всякий учебный лагерь, держался не на офицерах (тех-то на весь Фаулнис и девяти хватало), а на сержантах — инструкторах по строевой, огневой и прочая и прочая; людях, усилиями которых шорники, браконьеры, нищие превращались в солдат.
— Можете сесть. — разрешил Шарп.
Аккуратно, избегая малейшего шума, что привлёк бы к ним внимание, сержанты умостились на скамьях и стульях. Некоторые остались стоять.
Шарп снова затянул паузу, чтобы нечистая совесть нарисовала каждому из них пугающие картинки воздаяния.
— Перестрелять вас, и дело с концом! — яростно заговорил Шарп.
Они смотрели на него с ужасом. Ну, тюрьма… Ну, разжалование… Но «перестрелять»?!
— Перестрелять, потому что вы даром небо коптите! Десятеро на него одного! — Шарп кивнул на Харпера, — И вы умудрились позорно облажаться! Французы, по-вашему, что, рохли? С ними вам, выходит, и вовсе не сладить! Старшину вы упустили, а вдвоём мы ушли от вас чуть ли не прогулочным шагом! Бесполезная шваль! Тьфу! Брайтвел!
— Сэр? — старшина сидел прямо, как аршин проглотил, на самом краешке кресла, обтянутого тканью из конского волоса.
— Помнится, ты позаимствовал у полкового сержанта Харпера нательный крест? Изволь вернуть.
Брайтвел побагровел.
— Живей, старшина.
— Не… не могу, сэр.
— Почему же?
— У меня его нет, сэр.
— Тогда возмести ему стоимость.
Шарп нашёл взглядом Линча. Тот забился в дальний угол.
— Линч!
Сержант поднялся.
— Ты охотно убиваешь людей, не так ли, сержант?
Линч побледнел:
— Мне приказал подполковник, сэр.
— Приказ приказу рознь, сержант. Я предоставлю тебе возможность усвоить, чем пахнут приказы, подобные тому, что ты получил от подполковника. До выступления выдраишь отхожие места.
— Сэр? — ужаснулся Линч.
— Шагом марш!
— Но… но, сэр!
Линч медлил, умоляюще глядя на Шарпа.
— Как видишь, Линч, есть приказы, над которыми задумываешься: выполнять или нет. Сядь, ублюдок. Твоё наказание за убийство отложим. Пока что.
Майор вернулся на прежнее место. Шаги гулко отдавались на голых досках пола. Один из сержантов пальцем беспокойно крутил на столе костяшку домино и нечаянно уронил её. Резкий звук заставил остальных дёрнуться.
— С нынешнего вечера я принял командование над батальоном. Среди офицеров старший — капитан д’Алембор. Среди сержантского состава — полковой старшина Харпер. Батальон, как вы заметили, мы нашли не совсем обычным способом. По поводу этого могу вас успокоить: что бы ни случилось тогда со мной или старшиной Харпером, предано забвению. Ни преследований, ни наказаний, ничего.
Пожалуй, его неожиданное великодушие напугало их сильнее любых угроз.
— Однако мне известно, какие грязные делишки вы тут проворачивали. Армии известно. Вне сомнения, каждый из вас заслуживает каторги.
Никто не возразил, и Шарп отметил, что попал в точку.
— Вам повезло: армия, в несказанной мудрости своей, не жаждет мести. Армия снисходительна к ублюдкам, если ублюдки делают то, что сказано, и делают хорошо!
Никто не шевелился. Пылинки клубились в воздухе, подсвечиваемые последними лучиками солнца.