Полкоролевства в придачу (из сборника "Фэнтези 2007")
Шрифт:
Он помолчал и добавил обыденным тоном:
– Завтра я намереваюсь предпринять вылазку в лес. Глубокую, до самого замка. Надеюсь, вы со святой сестрой составите мне компанию?
Так и хотелось сказать сьеру Ги, что самоубийство – дело весьма интимное, и всего лучше совершать его в одиночку… Но я сдержался.
Место для ночлега отыскалось быстро – большая поляна, украшенная как бы конной статуей очень неприятного вида: скелет всадника на скелете вздыбленной лошади. Ни клочка одежды, ни какой-либо детали амуниции не уцелело. Но, судя по статям коня-тяжеловоза, – здесь нашел свой конец очередной рыцарь-одиночка, возжелавший освободить принцессу. Последнее время их
Трагичное, но вполне заурядное для Буа происшествие случилось недавно – обычно через два-три дня оставшаяся после Прыгучей Смерти «статуя» рассыпается кучей костей. А прочие твари леса отчего-то долго не посещают места, где отметилась эта мелкая, но бесчисленная кусачая нечисть… В общем, идеальное место для бивуака.
Глава 6
На поляне горели несколько костров.
Возле одного устроился я в компании Изабо и Маньяра.
Возле второго возился брат Брокюлар – раскидывал угли по освобожденной от дерна площадке, чтобы потом, когда прогорят, вернуть дерн на место и разбить поверх него небольшой походный шатер хозяйки. С раннего детства Изабо обожала комфорт.
У остальных костров расположились лучники.
Серьезный разговор мессир сенешаль начал, лишь когда мы завершили ужин и прикончили пару бутылок вина – «лучшего из найденного в здешней дыре» – на сей раз моя сводная сестрица не стала издеваться и проносить полные бокалы мимо губ жаждущих. Да и бокалов, собственно, не было – у Маньяра нашлись серебряные походные чарки.
– По-моему, нам надо поговорить серьезно и вполне откровенно, – сказал сьер Ги. – Завтра предстоит нелегкий день, и если постоянно оглядываться, ожидая подвоха от спутников, – последствия могут оказаться весьма плачевными. Как вы считаете, лорд Арноваль?
– Отчего бы и не поговорить? – пожал я плечами без всякого энтузиазма. Если чиновник из службы королевского прево предлагает поговорить откровенно, обычно это означает лишь одно – он будет спрашивать, а ты отвечать.
– Ваше мнение, святая сестра?
– Вполне согласна с вами, мессир сенешаль, – церемонно ответила Изабо.
– Согласны? Отлично. Тогда соблагоизвольте пригласить к костру вашего орка, как только он закончит установку шатра. И отдайте ему приказ как-либо отмечать ложь всех здесь присутствующих. Иначе наша игра в откровенность не будет иметь никакого смысла.
Ловко придумал! Сестрица, если бы заранее угадала намерения сенешаля, уж смогла бы втолковать Броку план контригры. Но сейчас, у нас на глазах, им не удастся тайно сговориться – орки плохо понимают скрытые между слов намеки. Ай да Маньяр! Да вот только не говорить лжи – отнюдь не значит говорить правду. Всю правду, по крайней мере. И если сестрица согласится, начнутся такие хитросплетения из недомолвок и недосказанностей…
Изабо согласилась – после короткого колебания.
– У меня есть обрученная невеста, – сказал Маньяр (судя по реакции старины Брока – вполне откровенно). – Наш брак с мзель Лореттой де Сен-Гранье, который состоится через год, вполне соответствует интересам двух семей и моей сердечной склонности. Задумайтесь, лорд Арноваль – могу ли я в таком случае быть вашим конкурентом, стремящимся к браку с королевской дочерью?
Я послушно задумался. И понял: еще как может. Обручение, сердечная склонность… Смешно. Ради возможностей, предоставляемых титулом и положением лорда-соправителя, можно позабыть про сердечные склонности, и даже
Ответил я столь же обтекаемо:
– Действительно, я никоим образом не думаю, мессир де Маньяр, что вы женитесь на королевской дочери.
Брат Брокюлар промолчал. Сенешаль продолжил:
– Главная задача, поставленная передо мною при вступлении в должность – уничтожение шайки Рыжего Эйниса. Скажу честно: за успех в этом деле обещана немалая награда и повышение по службе. И я уверен – если завтра с вашей помощью доберусь до Тур-де-Буа, рекомая шайка перестанет существовать.
– Почему вы так уверены, мессир, что мы в силах вам помочь? – быстро спросила Изабо, видя, что Брок никак не реагирует.
– Всего лишь потому, что вы двое никак и ничем не напоминаете идиота, украшающего эту поляну, – кивнул Маньяр в направлении статуи-скелета. – И если каждый из вас в одиночку рассчитывал забраться в самый центр Буа и вернуться обратно, – значит, имелись неплохие шансы на успех. Но лишь шансы – полной гарантии не может дать никто, лес слишком быстро и непредсказуемо меняется. Объединив же силы, мы утроим шансы, сделав победу более чем вероятной. Что, естественно, имеет смысл лишь в том случае, если будет какая-то гарантия – мы не вцепимся друг другу в глотки ради обладания главным призом. Должен отметить: если наши с лордом Арновалем позиции определены на редкость четко, то ваша, святая сестра, не ясна совершенно.
Сенешаль резким движением повернулся к Изабо:
– Что привело вас на порог Буа, мзель де Бургилье?
Отвечала Изабо долго, и при этом весьма тщательно подбирала выражения. Брок молчал…
По ее словам, сестрам из Святейшей инквизиции весьма не нравится всё, что ныне происходит вокруг Тур-де-Буа. Собственно говоря, лес, ставший источником грозной опасности, не нравился никому, местным жителям в первую очередь. Но святым сестрам не было дела до убитых людей и погубленного скота. Их интересовало лишь происхождение тварей – выползающих, вылетающих, выпрыгивающих из леса. Магическая составляющая в монстрах присутствовала, но природа ее оставалась тайной за семью печатями. В любом случае, твари леса не имели отношения к старинной запретной магии, основанной на кровавых жертвоприношениях (для борьбы с ней, собственно, и была некогда создана Святейшая инквизиция).
Единственным исключением, подтверждающим правило, стала Прыгучая Смерть, – считали их святости. Стаи бесчисленных хищных тварюшек вели родословную от местных насекомых – сумевших выжить, приспособиться к новым условиям и очень сильно измениться.
Святые сестры теперь горько жалели, что в свое время пошли на поводу у короля и не запустили когти в сьеров де Буа. Сделать это было не так-то легко – супруга Танкреда происходила как раз из рода потомственных королевских лесничих, владельцев Тур-де-Буа. Ходили смутные слухи, что наблюдаемое состояние дел – плод колдовских экзерсисов Имельды де Буа, приходившейся нынешней королеве двоюродной теткой и крестной. Более того, поговаривали, что в свое время не обошелся без ее магии и скоропалительный брак наследного принца Танкреда – умудрившегося на балу за нескольких часов влюбиться в незнакомую до того девушку и поставившего ультиматум родителям…