Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
Несколько успокоившись, сотрудник посольства на всякий случай достал ключ и открыл ящик. Увиденное его поразило как удар грома: «Небесный Лотос» бесследно исчез! Его футляр, отлитый из чистого золота и выстеленный белым бархатом, был открыт нараспашку. Зага Ле Ашши почти минуту стоял в ступоре, будучи не в силах двинуться с места. Наконец, уразумев, что произошло ужасное событие, немыслимое с любой точки зрения, он поднял тревогу. В хранилище сбежались все работники посольства. Впрочем, их там всего пять человек, включая посла. Княжество не из нищих, основная статья его доходов – производство лучших сортов чая и добыча изумрудов особо редких оттенков, что стабильно пополняет казну золотой валютой.
Все были очень расстроены случившимся. Поскольку хищение произошло в стенах посольства, его руководитель счел не вполне уместным обращаться в российские правоохранительные органы – не из Грановитой же палаты пропал бриллиант! Он предложил вызвать полицейских сыщиков из Па-Оту-Самы – столицы княжества. Но Зага Ле Ашши убедил его созвониться с Главным управлением угрозыска, и тот, в конце концов, с ним согласился. Посол позвонил генерал-лейтенанту Петру Орлову, и начальник главка попросил приехать представителя посольства и написать официальное заявление, на основании чего российские сыщики могли бы начать свою работу.
– А ваш князь не будет рассержен тем, что вы обратились к нам, а не к своим специалистам? – прищурился Гуров.
– Нет, – неожиданно улыбнулся советник. – Он ведь и сам на какую-то долю русский.
По его словам, еще в середине девятнадцатого века тогдашний правитель Буттулала решил послать свою любимую дочь в далекий Санкт-Петербург, чтобы она смогла получить там хорошее образование. Кое-кто из советников настаивал на Париже или Лондоне, но князь Хаоммату эти предложения отклонил. От купцов и путешественников он был наслышан, с чем там может столкнуться молодая, не знающая жизни девушка. Кроме того, он знал отношение английских саибов к «диким» народам, поэтому свой выбор сделал в пользу России.
Юную Лак-Мин сопровождали две строгие воспитательницы и четыре человека охраны. Но девушка жила отдельно от них в пансионате для благородных девиц вместе с другими воспитанницами. Прошло несколько лет. Князь Хаоммату, периодически получавший от воспитательницы и самой Лак-Мин письма-отчеты, был очень доволен ее успехами. Но он не смог предусмотреть того, что повзрослевшая девушка могла кому-то понравиться, к тому же ответить на это взаимностью.
На одном из балов Лак-Мин, которую подружки на русский лад прозвали Лизой, познакомилась с молодым поручиком, графом Серебрянцевым. Завязался бурный роман. Поручик уговорил отца обратиться к князю Хаоммату с письмом, чтобы тот дал согласие на брак дочери с его сыном. Когда письмо было уже в пути, грянула Крымская война. Будучи человеком храбрым и преданным Отечеству, граф Серебрянцев со своим полком незамедлительно отбыл в Севастополь. В ходе сражений он явил незаурядное мужество, за что не раз был отмечен самим Нахимовым.
Казалось, сама судьба оберегала его от вражеских пуль. Но однажды не уберегла. Подняв в атаку солдат и матросов, поручик Серебрянцев решительным ударом выбил англо-французских захватчиков из занятого ими форта. Враги позорно бежали. Но когда уже затихли звуки боя, откуда-то из зарослей кто-то предательски выстрелил в спину молодому офицеру. Солдаты вне себя от негодования изловили попытавшегося скрыться, трясущегося от страха чужеземца и пригвоздили его штыками к земле. Однако их командиру уже ничто не могло помочь. К вечеру он скончался.
Тем временем, опередив письмо графа Серебрянцева, в Па-Оту-Сама пришло другое письмо, в котором повествовалось, что Лак-Мин запятнала честь семьи, став любовницей некоего русского дворянина. Более того, неизвестный «доброжелатель» сообщил, что она беременна и к концу года должна родить.
Хаоммату был потрясен этой вестью и страшно разгневан. Он приказал немедленно привезти неразумную дочь, чтобы уже здесь, на месте, решить ее дальнейшую судьбу. Но вскоре его гнев утих, и он поборол в себе жажду сурового воздаяния дочери. А случилось это после того, как он получил еще одно, весьма учтивое письмо неведомого ему графа Серебрянцева. И тогда Хаоммату понял, что прежнее письмо было написано рукой подлой и злобной. А затем к нему пришел настоятель монастыря и сказал, что князь напрасно расточал стрелы гнева и предавался горестным раздумьям.
– …Все происходит по воле Небес, – пояснил старый мудрец. – И наш приход в этот мир, и наш уход из него предопределены свыше. У дочери твоей будет сын, который сможет вырасти храбрым воином и мудрым правителем земли Буттулал.
Князь Хаоммату был ошеломлен услышанным.
– Но, во-первых, у меня уже есть наследник – Дадсанн, сын моей старшей жены. И вдобавок, как мои подданные отнесутся к тому, что княжество возглавит наполовину чужеземец?!
– О том не беспокойся, о великий… – спокойно пояснил монах. – Когда у твоих берегов замаячат корабли алчных саибов, он один станет спасением для Буттулала. Народ будет чтить и уважать его. И помни: пока в Буттулале находится «Небесный Лотос» – он останется независимым.
Вскоре во дворец вернулась горестная Лак-Мин, ожидавшая, в довершение всех своих бед, связанных с гибелью возлюбленного, сурового осуждения отца. Однако, вопреки ее тревожным ожиданиям, девушку встретили слова сочувствия и утешения. Зимней порой, когда вершины гор, окружающих Буттулал, покрылись снегом, а в истомленные зноем долины наконец-то пришла прохлада и пролились щедрые дожди, Лак-Мин родила сына, которого назвали Онги-Онратту, что означало «Сын снегов – сын битвы».
Мальчик подрос, и его забрали в монастырь, где он постиг все воинские искусства и доблести. В день, когда Онги-Онратту исполнилось двадцать три года, тяжело заболевшего князя Хаоммату на троне сменил его старший сын. Но всего через год Дадсанн умер от укуса черной кобры, неведомо как пробравшейся в его покои. И почти сразу же, едва не стало молодого правителя, успевшего показать себя достойным преемником отца, к побережью княжества причалили три английских военных судна, моряки захватили несколько прибрежных селений, где занялись разбоем и насилием.
Англичане уже давно точили зуб на маленькое, но непокорное княжество. Со стороны суши их экспедиционному корпусу пройти было, по сути, негде – горы создавали непроходимые преграды. Со стороны моря подходы также были очень непростыми – масса рифов и узкий фарватер грозили отправить на дно любой вражеский корабль. Да и сами буттулальцы славились как отчаянные, храбрые воины. Но со временем коварным саибам благодаря их купцам, приезжавшим торговать в Буттулал, удалось составить точную карту побережья княжества. А когда они узнали, что суровый и твердый, как скала, Хаоммату при смерти, они решили рискнуть.
Узнав о смерти сына и нападении английских саибов, князь Хаоммату вызвал к себе Онги-Онратту. Он передал ему символы власти, и монахи в присутствии придворных и знати прочли молитвы, призывающие Небо освятить властные узы нового правителя княжества. По древнему обычаю, после этой церемонии полагался трехдневный пир. Но новый князь Онги, учитывая положение дел, сразу же после церемонии, собрав теперь уже свою княжескую гвардию, поспешил к побережью. Там между вооруженными до зубов англичанами и мирными рыбаками, имевшими из оружия только длинные разделочные ножи и гарпуны, уже кипела отчаянная схватка не на жизнь, а на смерть. И хотя рыбаков в захваченных селениях было существенно меньше захватчиков, а англичане были и сильнее их, и лучше вооружены, иноземцам пришлось весьма несладко.