Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
На мгновение в кабинете повисла тишина. Взгляды Крячко и Гурова встретились.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — тихо проговорил Стас.
— Идеальный вариант, — кивнул Лев. — Если бы не одно «но».
— Что тебя смущает? Поехали к Шведу-Топырину! Надавим на него как следует, и он расколется.
— Уж больно он нерешительный для подобной роли. — В голосе Гурова звучало сомнение. — Я бы назвал его никчемным человечком. Машину шефа на месте преступления не заметил, слов информатора, что сообщил об убийстве, не запомнил. Мужской голос от женского и то
— Кстати, о том, что звонила женщина, сообщил только он. Во всех остальных случаях говорил мужчина. Это ли не зацепка? — вставил Крячко. — Он хотел отвести подозрение от своего информатора. Подумал, если скажет, что звонила женщина, ее мы и будем искать.
— Но это же глупо, — заметил Жаворонков. — Если в одиннадцати случаях речь шла о мужчине, показания Топырина автоматически вызовут подозрение.
— Судя по всему, умом он не блещет, — напомнил Стас. — Ты статьи его читал? То-то! Мужик страдает косноязычием и неловко пытается это скрыть за вычурными оборотами. Сообразить, что, определив голос звонившего как женский, он навлекает на себя подозрение, ему не под силу.
— Так-то оно так, но это единственный его промах, — напомнил Гуров. — То, что в его статьях упоминаются детали, о которых не пишут другие журналисты, не доказывает того, что он как-то связан с убийцей. Что, если он не захочет говорить? Такой вариант развития событий вполне вероятен. По сути, дело Подмосковного маньяка — это и его «звездный час». В кои-то веки ему позволили завладеть ситуацией. Он не захочет упускать шанс прославиться.
— Тем больше вероятность того, что он общается с убийцей, пусть даже сам того не ведая. Лева, надо колоть Топырина! — настаивал Крячко. — Предъявим ему фоторобот подозреваемого, проследим за реакцией. В крайнем случае припугнем проверкой алиби. Пусть думает, что он у нас на подозрении.
— По-моему, это уже перебор, — высказался Жаворонков. — У вас ведь нет никаких доказательств.
— Но он-то об этом не знает, — парировал Крячко. — Ну, Лева, решайся!
— Думаю, еще раз побеседовать можно, — ответил Гуров.
— Вот это другой разговор! Как думаешь, он сейчас в редакции?
— Это легко выяснить, — произнес Лев, набирая номер секретарши убитого Хвана. — Добрый день, Людмила, Гуров беспокоит. Скажите, Зиновий Топырин в редакции? Нет, ничего не нужно, я сам с ним свяжусь. — Он закончил разговор с секретаршей и обратился к Крячко: — Думаю, разговор будет более эффективным, если мы вызовем Топырина сюда. Высылай машину, пусть доставят Зиновия с почестями.
Глава 8
Топырина привезли в участок час спустя. Для пущей важности проводили его не в кабинет Гурова, а в комнату для допросов. К тому моменту, когда туда пришли Гуров и Крячко, Топырин был на грани истерики.
— Послушайте, я понятия не имею, что за игру вы ведете, но просто так вам это с рук не сойдет! — такой фразой встретил он полковников. — Я знаю свои права и, будьте уверены, воспользуюсь ими на все сто процентов.
— Зачем так нервничать, господин Топырин, — благодушно улыбаясь, проговорил Крячко. — Мы всего лишь хотели побеседовать с вами в приватной обстановке.
— Комнату с решетками на окнах вы называете приватной обстановкой?! — воскликнул Топырин. — Странное же у вас представление о приватности.
— Что поделать, — пожал плечами Стас. — Издержки профессии.
— Зиновий, вы позволите так обращаться к вам? — начал Гуров и, получив неопределенный кивок в ответ, продолжил: — Итак, Зиновий, у следствия появились к вам вопросы. Готовы вы ответить на них?
— Если меня в чем-то обвиняют, я требую адвоката! — неожиданно заявил Топырин.
— Вас ни в чем не обвиняют. Пока. Но если вы желаете пригласить вашего адвоката, мы готовы подождать.
— У меня нет адвоката, — смутился Топырин, отчего речь его стала невнятной. — Я просто не понимаю, что происходит. Я был в редакции, работал над статьей, и тут приехали полицейские. Они вывели меня из редакции на глазах у коллег. Ничего не объяснили, запихнули в машину и привезли сюда.
— В действиях полицейских не было злого умысла, а вот ваше поведение наводит на размышления. Зачем вы угрожали лейтенанту, получившему приказ доставить вас в Управление? Помните, что вы выкрикивали по пути? Ваши слова и ваши действия можно квалифицировать как препятствие следствию.
— Да, я погорячился, но ведь они сами спровоцировали меня, — принялся оправдываться Топырин. — Они вели себя вызывающе, не отвечали на вопросы. Они вообще отказывались разговаривать со мной!
— Лейтенант действовал согласно инструкции, — заметил Гуров. — Беседы не входят в его обязанности. Он должен был доставить вас сюда, и он это сделал. Если вы желаете подать жалобу, сможете сделать это после нашей беседы. Итак, вы готовы сотрудничать или все же предпочитаете дождаться адвоката?
— Что вам от меня нужно? — не особо вежливо спросил Топырин.
— Значит, относительно адвоката разобрались, — пропуская вопрос журналиста, произнес Гуров. — Теперь относительно того, ради чего вас сюда вызвали. Скажите, Зиновий, не желаете ли вы изменить показания относительно того звонка, из которого вы узнали о происшествии в поселке Шевлягино?
— Почему я должен их менять? — насторожился Топырин.
— Дело в том, что ваши показания отличаются от тех, что дали другие журналисты, получившие точно такой же сигнал, — спокойно ответил Гуров. — Из ваших показаний следует, что звонила женщина. Во всех остальных случаях с журналистами разговаривал мужчина. Не скажете, почему?
— Откуда мне знать? — неуверенно произнес Топырин. — Возможно, я просто ошибся. Возможно, принял мужской голос за женский. Или же звонил не один человек.
— И вам не кажется странным, что вам позвонил один человек, а всем остальным — другой? Чем таким особенным вы выделяетесь из общей массы журналистов, освещающих дело Подмосковного маньяка? — вкрадчиво спросил Лев.
— Ничем я не выделяюсь, — прошептал Топырин.
— Разве? А вот нам с коллегами показалось, что очень даже выделяетесь, — угрожающе произнес Крячко.