Полковник Коршунов (сборник с рисунками автора)
Шрифт:
— Кое-что слышал, — неуверенно сказал Коршунов. — Я был ранен и долго не читал газет.
Секретарь, с которым разговаривал бородатый профессор, отошел от него и громко сказал:
— Товарищи полярники и вы, товарищи, — он обернулся к артиллеристам и к Коршунову, — будьте любезны, на минуту соберитесь вокруг меня. Сюда, сюда, пожалуйста.
Он рассказал, куда нужно сесть, когда их впустят на заседание, и что нужно делать.
Он ушел и через минуту вернулся.
— Прошу, товарищи! Заходите потихоньку.
Он распахнул двери.
Посредине продолговатой, лишенной всяких украшений комнаты
Калинин встал и сказал, что порядок дня должен несколько измениться, так как явились товарищи, награжденные орденами Союза, и им нужно вручить ордена. Все обернулись в ту сторону, где вдоль стены сидели награжденные. Коршунов увидел приветливые, улыбающиеся лица. Ему стало неловко, руки мешали, и он не знал, куда деть их, и стал поправлять гимнастерку.
Из боковой двери внесли столик с грудой синих коробочек. Рядом с Калининым встал секретарь и прочел постановление о награждении участников полярной экспедиции. Потом он начал выкликать фамилии, и к Калинину, один за другим, подходили полярники.
Михаил Иванович вручал ордена, поздравлял и пожимал руки. Члены президиума аплодировали. Люди возвращались на свои места красные от смущения, возбужденные и радостные. Тут же они привинчивали ордена в петлицы своих костюмов.
От имени полярников говорил бородатый профессор. Он говорил горячо, но немного витиевато, как показалось Коршунову.
Коршунов с интересом рассматривал полярников. Арктика представлялась ему смутно. Он слушал речь бородатого профессора и вспомнил о ледяных горах, о холоде, о собаках, о ледоколах. Люди, плавающие в Ледовитом океане, путешествующие по пустынным снежным землям, казались ему настоящими героями. Бородатый профессор кончил, и все зааплодировали, и Коршунов аплодировал вместе со всеми.
Аплодисменты смолкли, и секретарь начал читать новый текст.
Коршунов неожиданно услышал свою фамилию и встал. На секунду он забыл все, что говорил секретарь в приемной, и растерялся и не знал, что нужно делать. Потом раздались аплодисменты, все обернулись к Коршунову, и он пошел к улыбающемуся Калинину.
Комната показалась Коршунову очень длинной. Он чувствовал себя неловко и покраснел, и вокруг все было как в тумане.
Наконец он дошел до Калинина, и Калинин передал ему орден и протянул руку. Калинин был ниже Коршунова, и Коршунов слегка нагнулся и осторожно пожал руку Михаила Ивановича.
Калинин сказал что-то, и аплодисменты грянули снова, и Коршунов растерянно улыбнулся и вернулся на свое место.
Потом Калинин вручил ордена артиллеристам, и от имени артиллеристов говорил тот, с которым Коршунов разговаривал в приемной. Он говорил мало, просто и убедительно.
«Правильно… правильно говорит… правильно, — думал Коршунов, молодец… Хорошо! Так бы и мне надо сказать…»
Артиллерист кончил. Он поблагодарил партию и правительство за высокую награду и сказал от имени всех награжденных, что их жизнь до конца принадлежит родине.
Коршунов первый вскочил с места и зааплодировал так громко, что на него оглянулись.
Потом говорил Калинин. Он поздравил награжденных. Он говорил о полярниках. Отдельно он говорил о Коршунове и о пограничниках.
Коршунов плохо понимал, что говорил Михаил Иванович, потому что все повернулись к нему, и несколько раз аплодисменты прерывали Калинина, и Калинин сам аплодировал, смеясь и глядя на Коршунова.
Когда Калинин кончил, все члены президиума снова аплодировали, и награжденные вышли. Двери за ними закрылись, Калинин сел, и заседание продолжалось.
Но долго еще Калинин улыбался, вспоминая о награжденных, и потирал руки. Особенно хорошо запомнился Михаилу Ивановичу рослый пограничник, который так сильно смущался, что Михаилу Ивановичу было весело на него смотреть.
6
Десять дней, проведенные Коршуновым в Москве, промелькнули так быстро, что Коршунов не успел опомниться.
После награждения расторопный Антипов повез Коршунова в гостиницу. Антипов все время торопился, и Коршунов успел только немного помыться. Вместе с Антиповым он поехал в Главное управление пограничной охраны.
Начальник Управления принял его и разговаривал с ним около получаса.
Широкое лицо и темные внимательные глаза начальника Управления понравились Коршунову. Начальник говорил негромко и спокойно. Говорил он вообще немного. Больше слушал Коршунова.
Коршунову сначала трудно было говорить, но через несколько минут он почувствовал себя совсем свободно. Расспрашивая Коршунова о Средней Азии и о подробностях ликвидации Ризабека Касым, начальник так задавал вопросы, что течение мыслей Коршунова не прерывалось, а наоборот, Коршунову становилось легче говорить.
Начальник поздравил Коршунова с награждением орденом, сказал, что просит передать привет Кузнецову, когда Коршунов вернется, и предложил пожить в Москве. Коршунов поблагодарил, щелкнув шпорами, и вышел.
В коридорах Управления Коршунова поздравляли знакомые и незнакомые командиры. Со всех сторон его окликали и жали ему руку, и некоторые даже целовались с ним.
Все еще немного растерянный, Коршунов разыскал Антипова и спросил его, что он, Коршунов, должен делать дальше. Антипов ответил, что начальник разрешил Коршунову две недели отдыхать в Москве и ему, Антипову, приказал сделать этот отдых возможно более приятным. Первым долгом нужно обеспечить отдых материальной базой. С этими словами Антипов передал Коршунову пачку денег и сказал, что это также по распоряжению начальника.