Полковнику нигде…
Шрифт:
И ведь Бром совсем не привлекал ее как мужчина. Ей, серой мышке, никогда не нравились высоченные жизнерадостные верзилы, окруженные толпами друзей и крикливых дам, каким он представлялся ей издалека. Лина предпочитала других — таких, как бывший муж: интеллигентных, спокойных, немного занудных. Таких, например, как новый школьный математик, Алексей Петрович.
Математика все хвалили, ее классу он очень нравился. Но, во-первых, Алексей Петрович был давно женат, а во-вторых, он был каким-то уж слишком занудным. Да и, честно говоря, он ее абсолютно не интересовал — в отличие от Аурела Брома.
Однако сегодня что-то в полковнике изменилось: золотистая светлая ткань
В душе проходившего сегодня мимо лицея человека боролись две ауры, два биополя, соединявшие двух абсолютно различных существ.
Она должна была вмешаться, узнать, спасти! Капитолина Николаевна набросила на плечи куртку и выскочила в тревожную октябрьскую ночь.
Домучив нудную женскую главу, Грыз спохватился. Галактика! Что-то там сейчас происходит? Это как раз и предстояло выяснить. Заодно и главным героем заняться. А то, как бы и впрямь не помер.
Глава семнадцатая
Замечательное открытие
«Схизма — это изменение аксиоматического ядра постулированной трансценденции»
Аурел Бром едва не стал жертвой трагических обстоятельств, но и тут удача ему не изменила. Вместо таблетки с ядом кураре, полагавшейся полковнику по плану регуллианских убийц, вечно пьяный психолог, с подачи не перестававшего следить за ходом событий кибера, по ошибке сунул «приятелю» прихваченное в химической лаборатории новое экспериментальное средство для усиления экстрасенсорных способностей.
Лекарство, предназначенное для запуска в массовое производство, после неудачного опытного исследования было забраковано медицинской комиссией как сильный яд и использовалось эпидемстанцией для травли мышей. Лабораторные грызуны, на которых испытывались опытные образцы, мгновенно издыхали в жесточайших муках. Крысы, долгое время лютовавшие в глубоких подвалах управления, после гибели нескольких соплеменников в ужасе бежали прочь. Дело в том, что препарат повышал на несколько порядков интеллект несчастных животных, которые, поумнев, осознавали несовершенство и бессмысленность бытия и погибали от депрессивного психоза.
Поскольку причины падежа мышей были неизвестны, Мустяца, некоторое время спустя обнаруживший ошибку, посчитал, что, так или иначе, с Бромом теперь покончено навсегда.
Проводив пошатывающегося Аурела до выхода из МУГУ, Джон спустил предназначавшийся полковнику яд в унитаз, и направил регуллианскому командованию рапорт о блестящем успехе операции. Угрызения совести шпиона не терзали, но на карму его, и так весьма запятнанную в колесе перерождений, легло новое большое темное пятно.
Не будем судить психолога слишком строго. Этот бесчестный человек еще получит своё.
Выставленный за порог МУГУ полковник в полубессознательном состоянии отправился домой. Поскольку Аурелу Брому суждено было осознать несовершенство Вселенной намного раньше, чем подопытным грызунам, усиление экстрасенсорных способностей гибелью ему не грозило, однако резкое обострение восприятия не могло остаться без последствий. На действие лекарства наложился и выпитый давеча коньяк.
После приема парапсихологической таблетки Аурел погрузился в тяжелый провидческий транс. Границы восприятия невообразимо расширились, чувства обострились, энергетический потенциал зашкаливало. Полковника терзали гнев, стремление распутать оставшуюся неясной историю исчезновения друга и жажда мести. В первую очередь, следовало рассчитаться с Мустяцей. Сумеречное сознание не позволило додумать планы мести. Их вытеснило яркое пророческое видение, внушенное ККМ-1 — кибермозгу хотелось ввести подопечного в курс галактических событий.
Аурел наяву погрузился в фантастический сон, осложненный сильным эффектом присутствия. Сначала во сне прокручивалась научная фантастика.
— Чушь какая-то псевдонаучная! — раздраженно подумал полковник, всмотревшись в появившийся перед глазами текст.
Название текста звучало так:
«Фацилитация экспектаций небелковых босорлогов в процессе постизоляционистской социализации этнокультурного сообщества Апсал в ООМ».
Профессор Ка-Пус-Тин Вад еще раз перечитал заголовок почти готовой монографии и удовлетворенно кивнул. Название звучало солидно, и полностью отражало плоды многолетних трудов. Может быть, еще в начало стоило добавить — «позитивных экспектаций»?
Да уж! По глубоко скрываемому личному мнению профессора, ничего позитивного несчастные босорлоги ждать от мирового сообщества не могли. В обмен на море сомнительных достижений научно-технического прогресса бедняг ожидала потеря богатейшей культуры, кратковременный скачок инопланетного туризма, влекущий развал национальной экономики, и моральное разложение молодежи под влиянием свободных галактических нравов.
Учитывая господствующие в современной этносоциологии концепции вселенского неоглобализма, нечего было и думать высказывать подобные взгляды в предназначенных к печати сочинениях, если, конечно, ученый хотел опубликоваться. Профессор не собирался рисковать, защищая никому не нужную истину.
Впрочем, именно сейчас долгожданная публикация отошла на второй план. Важнейшее открытие, сделанное недавно в ходе изучения своеобразной национальной культуры недавно вступивших в организацию объединенных миров (ООМ) небелковых существ, привело профессора на Альтаир, и заставило добиваться личного приема главой Всемирового сообщества Квам-Ням-Далем.
— Да, зазнался, земляк, зазнался! — обиженно, но с легкой завистью подумал Ка-Пус-Тин, получая очередной вежливый отказ. После неоднократных отсрочек и проволочек аудиенция вновь откладывалась на неопределенный срок. И самочувствие ученого от бесконечного ожидания резко ухудшилось — ему наяву чудилось нечто весьма странное. У профессора даже зачесались подкрылья — верная примета новых знакомств.
Отравленному инопланетным шпионом Аурелу снилось, что он превратился в гигантскую ученую божью коровку со странно знакомым и понятным именем Ка-Пус-Тин Вад. В бредовом видении полковнику никак не удавалось отделить собственные переживания от чувств персонажа, и это было очень неприятно, даже мучительно. Так, например, ему все время хотелось почесать задней лапкой под левым подкрыльем.
Понимая все неприличие подобного поведения в приемной галактического президента, огромном зале с прозрачными стенами и модными струящимися гейзерами дымовых колонн, символически поддерживающих гравипластовый потолок и делившими помещение на несколько секторов приема, профессор не мог отделаться от ощущения, что кто-то чужой, чуждый, вселился в его подсознание и критически наблюдает за его действиями. После недавнего важного открытия вмешательство чужих не удивляло. Профессор догадывался, кто это может быть — или, по крайней мере, предполагал, что догадывается. Ка-Пус-Тин Ваду казалось, что он даже точно знает расовую принадлежность пришельца, но ученый ошибался — полковник Бром не имел прямого отношения к Звездным Сеятелям.