Полковнику нигде…
Шрифт:
В петиции выдвигались альтернативные предложения: о принятии в вечное пользование — для поселения — всей территории ядерного полигона в Неваде и пустыни Калахари (на выбор), еженедельное публичное жертвоприношение красивейших женщин планеты, включая голливудских кинозвезд, и сорок процентов золотого запаса США с доставкой непосредственно на орбиту. Очевидно, что подобные предложения, навеянные суровыми реалиями средневекового фольклора, вряд ли могли прельстить звездного агрессора.
— Надо было предложить пятьдесят процентов, — мрачно размышлял Джек Смитсон, вошедший в комиссию как представитель ФБР. —
Неприметная внешность, небольшой рост и высокий Айкью выгодно отличали Джека от остальных двух членов делегации — тоже, впрочем, американцев. Для демонстрации многообразия человеческих типов пиарщиками были отобраны Кей Остин и Рип Винклтон.
Кея, здоровенного белозубого негра, одного из боссов гарлемской наркомафии, — отличный типаж, как выразились допущенные киношники, — федералы отловили в какой-то из бандитских разборок. Остина поставили перед несложным выбором — электрический стул или недолгий визит на орбиту к инопланетному маньяку, а затем место в Сенате США и свобода от налогов на всю (не слишком долгую, по планам Смитсона) оставшуюся жизнь.
Остин лучился бодростью и оптимизмом, считая пришельца пропагандистской выдумкой ЦРУ, и веселил непритязательными пошлыми анекдотами всех, кроме, разумеется, представителя Молдовы, не только не понимавшего ни слова по-английски, но и никогда не видевшего до сегодняшнего дня таких огромных жизнерадостных чернокожих. В Кишиневе они выглядели намного мельче и печальнее.
При каждом обращении негра к собратьям-парламентерам, Маня, сидевший в уголке со льстивой улыбкой на устах и застывшим экзистенциальным ужасом в глазах, подскакивал на стуле и угодливо кивал.
— Восточноевропейская мартышка! — мысленно обозвал майора Джек, у которого этот абсолютно неуместный здесь человеческий экземпляр вызывал непреходящее раздражение. Создавалось впечатление, что Остин пугает молдованина больше, чем инопланетный гость. Впрочем, был тут кое-кто и похлеще.
— Паноптикум! Что дальше-то будет? — спрашивал себя федеральный агент, с отвращением наблюдая за поведением соратников.
Последний член делегации — Рип Винклтон, чудом сохранившийся чистокровный индеец сиу, — символизировал великое прошлое американского континента. Лицо его, с темной, как будто выдубленной ветрами прерий кожей (на самом деле обработанной кварцевой лампой в солярии ФБР) и чеканным профилем, казалось сошедшим с экранов Голливуда.
Индейца, считавшегося одним из самых высококлассных компьютерщиков калифорнийского вычислительного центра, поймали за руку на хакерских проделках. Из праздного любопытства проникнув в секретную базу данных ЦРУ, Рип узнал слишком многое о далекоидущих планах разведуправления. Сейчас, вынужденный участвовать в «увлекательной космической прогулке», хакер горько сожалел о проявленной неосторожности, чувствуя себя законченным идиотом. Для создания национального колорита его обрядили в костюм из оленьей кожи, заставили напялить мокасины и потрясающий головной убор из пестро раскрашенных попугайских перьев.
— Козлы! Наверное, чужак хоть что-то смыслит в индейцах! — Винклтон прекрасно понимал, что работа идет на видеопублику, а вовсе не на инопланетчика, но все равно злобствовал, как и всякий, терзаемый
Американское правительство уже несколько дней вело переговоры о закупке зубра из Беловежской пущи (связываться с зелеными, жертвуя американским животным, никто и не предлагал). Консультации окончательно прервались только тогда, когда и Сенат и Конгресс осознали: мстительные белорусы, желая отыграться за прежние политические ущемления, не остановятся, пока не выжмут из финансового ведомства США за своего зубра оставшиеся шестьдесят процентов золотого запаса. И никакие гуманистические увещевания о судьбе человечества здесь бы ничего не изменили.
— Прав, чужак, прав, — вспомнив об этом печальном инциденте, свирепо скрипнул зубами Джек. — Хорошая бомба, вот что может кое-кому помочь!
Впрочем, никакого выбора сейчас у США не оставалось. Все страны Земли находились сейчас в одной хрупкой корзинке, которую собирался уронить жестокий чужак. И никакой белорусский зубр ничего не мог изменить. Белорусы, правда, предложили вместо зубра бесплатно отправить в космос своего представителя, но эту идею в ФБР вежливо отклонили.
— Для затравки змею хватит и молдованина! — решили соответствующие компетентные органы.
Сам Джек вызвался, разумеется, добровольцем. В ожидании старта, намеченного через полчаса, он просматривал на экране опробованного заранее скафандра заголовки свежайших газет. Они пестрели кричащими заголовками и рекламой, но упоминаний о миссии к пришельцу нигде не было. Вчерашнее сообщение об ультиматуме сошло за дешевую сенсацию, выдуманную на безрыбье газетчиками, и не привлекло ни малейшего внимания публики. Секретность удалось сохранить. Смитсон с ужасом представил себе перевозбужденные толпы, вооружающиеся и громящие магазины в ожидании неизбежного космического катаклизма.
Несмотря на кажущееся нарушение гласности и демократии, в этом случае решение о секретности казалось совершенно верным. Спасение человечества и так полностью легло на плечи правительства США. Джек задумался — перед личной встречей с пришельцем его волновали очень многие вечные вопросы:
— Что делать? Как чужак связан с ЦРУ? Что будет с курсом доллара? Почему для контакта собрали тех, кого не жалко? К чему здесь этот нелепый молдованин? Где русские? И где, наконец, мафия? — все еще продолжал спрашивать себя достойный сын американского народа, когда космический челнок в конце концов стартовал в космическое пространство.
— Эх, вдоль по Пите-е-рской! — неслась из репродуктора залихватская народная песня. По странному совпадению, в момент старта американского корабля глава и крестный отец русской космической мафии под звуки стереозаписи концерта знаменитого Свешниковского хора парившийся в финской бане, задавал себе те же самые вопросы, которые терзали отважного мистера Смитсона, и примерно в том же порядке.
Иван Владимирович Днепропетров, черный барон, побочный троюродный брат предыдущего российского премьер-министра, ожесточенно хлестал себя березовым веником по заплывшим жиром волосатым бокам, обдумывая последнее краткое донесение, полученное из Молдовы.