Полководцы Древней Руси. Мстислав Тмутараканский, Владимир Мономах, Мстислав Удатный, Даниил Галицкий
Шрифт:
Выбыв позднее из борьбы за Киев, Мстислав оказался надолго втянут в политические дела Северо-Западной Руси, прежде всего Новгорода. Здесь с 1205 г. сидел сын владимирского князя Всеволода Большое Гнездо Константин, опиравшийся на группировку Мирошкиничей. В 1209 г. в условиях обострившейся политической борьбы в городе на Волхове Всеволод посадил Константина князем в Ростове, а вместо него отправил младшего сына Святослава. Противники Мирошкиничей Михалковичи задумали изгнать его и, видимо, тайно обратились с предложением о союзе к Мстиславу. Тот напал на Торжок, схватил там дворян Святослава Всеволодовича и его наместника и отправил послов в Новгород, официально предложив им свою помощь: «Пришьл есмъ к вам, слыша насилье от князь, и жаль ми своея отцины».
Ведь здесь княжил и умер в 1180 г. его отец. После этого противники Святослава
Став князем новгородским, Мстислав обратился к делам прибалтийским. В это время Орден меченосцев, завершивший покорение Ливонии, готовился к захвату Эстонии, после чего на очереди оказывались новгородско-псковские земли. Наилучшим способом избежать такого варианта событий было создать сферу своего влияния в землях эстов. В 1209 г. Мстислав направил посадника Дмитра Якунина с отрядом новгородцев в Великие Луки, велев ему «ставить города» (т. е. укрепленные пункты) на границе с Орденом. Затем он сам проинспектировал границу, побывал в Торжке, Торопце, а потом прибыл к Дмитру в Великие Луки. Здесь Мстислав договорился со своим братом Владимиром, князем псковским, о совместном походе в земли чуди. В 1212 г. их рати вторглись в Унганию близ Дерпта (Юрьева), нанесли поражение местным князькам, захватили множество пленников и скота, а затем после восьмидневной осады взяли Медвежью Голову (Оденпе). Побежденных обложили данью и начали обращать в христианство по православному обряду…
Б. Чориков. Бегство Юрия (Георгия) после Липицкой битвы
В боях, походах и осадах на северо-западе, юго-западе и юге прошло еще несколько лет. Хитросплетения древнерусской политики вокруг Новгорода, Галича, Киева разрубались мечом. Мстислав Удатный приближался к своей главной победе и одной из крупнейших битв в истории междоусобных войн Древней Руси.
Провладимирская группировка в Новгороде добилась приглашения князя Ярослава — сына Всеволода Большое Гнездо, отца Александра Невского и, кстати, зятя Мстислава Удатного. Однако самовластие Ярослава, который среди прочего преследовал сторонников своего тестя, вызвало сильнейшее недовольство новгородцев. Когда жители Прусской улицы восстали против сторонников князя и убили двоих из них, он перенес свою резиденцию в Торжок и перекрыл подвоз хлеба, чем вызвал голод в Новгороде. Дважды прибывавших оттуда с просьбой о снятии блокады и возвращении послов князь арестовал, как и многих новгородских купцов. Тогда новгородцы обратились к Мстиславу с призывом спасти их, и он, вновь заняв новгородский стол, предложил зятю отпустить арестованных и покинуть Торжок. Получив отказ, князь созвал вече, на котором призвал изгнать Ярослава из Торжка: «Да не будеть Новый търг Новгородом, ни Новгород Тържьком. (…) А и в мнозе бог, и в мале бог и правда!»
1 марта 1216 г. Мстислав вместе с братом Владимиром выступил в поход, вызволил из осады Ржев, овладел Зубцовом, куда подоспел с войском и смоленский князь Владимир Рюрикович. Дойдя до Холохни, что близ Старицы, князья предложили Ярославу мириться, но тот гордо отказался: «Миру не хощу».
Двинувшись вдоль Волги, союзники вступили в Тверскую волость, грозя отрезать Ярослава от суздальской земли. Он спешно покинул Торжок (чего так хотели новгородцы) и выслал авангард к Твери. Поняв, что Ярослав уже в Твери или вот-вот будет там, Мстислав обошел ее с востока, продолжив движение на Переяславль. Ярославу пришлось оставить Тверь, а потом бежать к Юрьев-Польскому. Здесь, на Липицком поле, встретились армии противников. С одной стороны — отряды из ростовской, новгородской, псковской, смоленской земли, с другой — из Владимира, Суздаля, Переяславля-Залесского, Юрьев-Польского и других городов.
Новгородский летописец уверяет, будто на пиру перед Липицкой битвой бояре «с суздальской стороны» кричали, что закидают врагов седлами («навержем их седлы»). Юрий и Ярослав заранее-де поделили русскую землю: Юрию — Владимир и Ростов, Ярославу — Новгород, им обоим — Галицкая земля, Святославу — Смоленск, а
Последняя битва Мстислава была с венграми под Звенигородом. П. Рыженко, Калка
«Когда венгерский ставленник Судислав стал молить князя о пощаде, «обуимая нозе его, обещася работе быти ему», т. е. обещая быть рабом, победитель на Липице, «веровавшю словесемь его и честью великою почтив его», назначил наместником Звенигорода.»
Однако факт остается фактом: к битве Юрий и Ярослав оказались не готовы. Мстислав, впрочем, не торопился лезть в драку, а вновь прибег к маневру, двинувшись на Владимир в обход Авдовой горы, где стояли воины Юрия. Как только они стали сходить с нее, чтобы атаковать наступающего на стольный город врага, ратники Мстислава обратились против них и сильным контрударом заставили отступить.
Главная битва произошла 21 апреля. Владимир Смоленский стоял на фланге против Ярослава, Мстислав и Всеволод (сын Мстислава Романовича) стояли в центре против Юрия с его суздальскими полками, а Константин на другом крыле — против Святослава и Владимира, младших братьев Юрия и Ярослава.
Перед боем Мстислав среди прочего заявил воинам: «А кто хощеть пешь, а кто хощеть — на конех». Многие новгородцы, заявив, что хотят сражаться, «яко отци наши билися», не только «съседьше с конь», но и «порты и сапози сметавше» (стало быть, и доспехи). Кое-кто из смолян также спешился и разулся, но не до конца, а «перевив» себе ноги, доспехи же снимать не стали. Часть смолян, полк воеводы Ивора Михайловича, пошел на конях через густой лес («дебри»). Пехота вступила в схватку с людьми Ярослава, не дожидаясь кавалерии, и опрокинула один из стягов Ярослава, а затем, когда подоспели конники, — и второй.
Теперь атаковал и Мстислав с Всеволодом и Владимиром. Летописец уверяет, будто удалой князь проскакал «сквозе полкы» Юрия и Ярослава, обращая на себя внимание, ибо был у него «топор с паворозою» (ремнем или петлей, привязывавшим оружие к руке), которым он рубил врагов. В конце концов его воины «досекошася и до товаров», т. е. прорвались к обозу, после чего Юрий, Ярослав и их младшие братья бежали с поля боя, где осталось лежать будто бы 9233 побежденных, 60 попало в плен, тогда как новгородцев пало лишь 4 или 5, а смолян и вовсе один (!).
Вся эта картина требует множества поправок и разъяснений. Поведение снявших доспехи, обувь и спешившихся новгородцев объясняется, видимо, не только сугубо практическими соображениями (для новгородцев кавалерийский бой вообще не характерен), но, как полагает А. С. Щавелев, и неким воинским обычаем, напоминающим обычаи викингов, демонстрировавшим готовность биться насмерть… Очевидным результатом риторического осмысления текста стал эпизод с троекратным прохождением Мстислава через вражеский строй и неправдоподобно огромные цифры потерь — 9233. Многие ученые уверенно повторяют их как вполне достоверные, но нет уверенности, что столько людей с одной из сторон вообще участвовало в сражении. Истинный же масштаб потерь отражает скромное число пленных суздальцев.
Простояв на поле битвы, на следующий день победители неспешно двинулись к Владимиру, где заперся Юрий. Жители отнюдь не рвались защищать князя перед лицом сильного врага (не первый случай в истории Руси). Пока союзники стояли под стенами, «думаху отъкуду взятии», ночью во Владимире начались пожары. Мстислав и Владимир не дали новгородцам и смолянам, рвавшимся пограбить беззащитный город, войти в него, а на следующее утро Юрий капитулировал и ушел в Радилов Городец, оставленный ему в удел победителями.