Полководцы X-XVI вв.
Шрифт:
Хронист рисует картину общей мобилизации – так напугало правителя Швеции движение русского войска к Ботническому заливу. Однако все эти грандиозные приготовления оказались бесполезными. Русские воеводы узнали о выступлении Стена Стуре с сорокатысячной армией и уклонились от невыгодного для них сражения. Они искусными маневрами ушли от погони и возвратились «с полоном многим» в Новгород.
За неполных два месяца рать Василия Косого Патрикеева и Андрея Челяднина прошла полторы тысячи километров, в том числе по чужой, «свейской» земле не менее девятисот километров. И это в условиях суровой северной зимы, по глубоким снегам, лесам, а в конце похода – по хрупкому весеннему льду озер и по болотам! По свидетельству летописца, в 1496 году «зима вельми лютая была, морозы были великие и снеги, а на весне паводь великая была».
Только-только
Однако в августе 1496 года отряд шведов на семидесяти кораблях-бусах «из-за моря» приплыл к Ивангороду. Не подготовленный к осаде город (там не оказалось даже «запаса ратного») они сумели взять неожиданным Приступом и устроили поголовную резню, не пощадив ни женщин, ни детей. Но уже через несколько дней шведы бежали, узнав о приближении войска из Пскова. За двенадцать недель псковичи полностью восстановили разрушенные укрепления Ивангорода. Это нападение, скорее, носило характер военной демонстрации, чем серьезного похода.
В марте 1497 года в Новгород приехало шведское Посольство, было заключено перемирие сроком на шесть лет. Урегулирование отношений со Швецией стало для России крайне необходимым: вот-вот ожидалось возобновление войны с великим княжеством Литовским. «Мир» 1494 года не прекратил «отъезды» порубежных князей На «московскую службу». Выразили желание «отъехать» от литовского великого князя владетели Чернигово-Стародубского и Новгород-Северского княжеств – q Иванович Можайский и Василий Иванович Шемячич затем князья Трубецкие и Мосальские со своими городами и волостями. Великий князь литовский Александр попытался воспрепятствовать этому. Тогда воевода Яков Захарьин занял Брянск и быстро привел князей «к крестному целованию».
Так началась русско-литовская война 1500-1503 годов, которая прославила имя воеводы Даниилы Васильевича Щени и вписала много славных страниц в русскую военную историю.
Начало войны сложилось явно в пользу России. Почти без сопротивления «передавались» русским воеводам многие города, еще считавшиеся «за Литвой»: Путивль Мценск, Серпейск, Стародуб, Гомель, Любич, Новгород-Северский, Рыльск. Теперь уже были не пограничные стычки, а широко задуманная великим князем Иваном III военная кампания. О сущности стратегического плана Ивана III мы узнаём из сочинения германского посла С. Герберштейна: «Первый отряд направляет он к югу против Северской области, второй на запад, против Торопца и Белой, третий помещает он посередине против Дорогобужа и Смоленска. Кроме того, он сохраняет в запасе часть войска, чтобы она могла скорее всего подать помощь тому отряду, против которого будет замечено движение литовцев». Вот этой-то «частью войска», которая «сохраняется в запасе», то есть стратегическим резервом, и командовал воевода Даниил Щеня. Пока не определились намерения великого литовского князя Александра, полк Щени стоял в Твери, откуда было удобно идти и к ливонской границе. В Москве знали о том, что Литва ведет активные переговоры о союзе с Ливонским орденом, поэтому вмешательства ливонских рыцарей в войну нельзя было исключать.
Тройной удар по Литве, о котором писал С. Герберштейн, развивался успешно. На юге Яков Захарьин, Иван Репня-Оболенский, Тимофей Тростенский и другие московские воеводы взяли почти всю «Северскую землю». В центре воевода Юрий Захарьин «с товарищами» неожиданным приступом захватил Дорогобуж, последнюю литовскую крепость на пути к Смоленску. Непосредственная угроза Смоленску (до него от Дорогобужа всего семьдесят пять верст) больше всего обеспокоила великого князя Александра. Он спешно отправил туда «воевод своих, многих панов и гетманов со многими людьми». Литовское войско возглавил гетман Константин Острожский, о котором современники отзывались как о военачальнике, наделенном «выдающейся храбростью и военными способностями». Действия гетмана Острожского всегда отличались дерзостью и решительностью. Узнав, что Юрий Захарьин стоит под Дорогобужем «с малыми людьми», гетман повел свое войско к городу. Победа казалась несомненной.
Лазутчики не обманули гетмана: войска у воеводы Юрия Захарьина было действительно немного. Но не бездействовала и русская разведка. Великий князь Иван III верно оценил обстановку: наступил момент вводить в дело стратегический резерв. И «князь великий Иван Васильевич всея Руси послал к Юрью на помощь воеводу боярина своего князя Данила Васильевича Щеня с тверского силою». Другой летописец уточняет, что в составе этой «тверской силы» находились великокняжеские бояре и дворяне, и «дети боярские», и иные «многие силы». Важно было, кто первым подойдет к Дорогобужу: гетман Острожский или Даниил Щеня. Преуспел русский воевода, хотя от Твери до Дорогобужа было втрое дальше, чем от Смоленска, – почти двести пятьдесят километров.
Успели подойти к Дорогобужу и русские подкрепления с юга, из «Северской земли»: воевода Яков Захарьин, князь Семен Стародубский, князь Василий Шемячич и другие. Срочно была проведена новая «роспись» полкам. Общее командование принял Даниил Щеня, воевода большого полка. Юрий Захарьин, ранее командовавший русским войском под Дорогобужем, принял сторожевой полк.
Здесь произошел эпизод, очень характерный для местнических порядков: пониженный в должности Юрий Захарьин жаловался великому князю на «умаление чести». Ответ Ивана III был немедленным и резким: «Гораздо ли так чинишь, говоришь: в сторожевом полку быть тебе не пригоже, стеречь князя Данилов полк? Ино тебе стеречь не князя Данилу, стеречь тебе меня и мое Дело!»
Всего, по польским источникам, под Дорогобужем собралось сорок тысяч русских воинов, а у гетмана Острожского имелось тридцать пять – сорок тысяч человек, у той и другой стороны были пушки и пищали, число которых неизвестно, но которые сыграли значительную роль в сражении. Силы, таким образом, оказались примерно равными. Исход сражения решался военным искусством полководцев и мужеством простых воинов.
Русское войско расположилось станом на Митьковом поле, в пяти километрах западнее Дорогобужа Место было выбрано очень удачно: через Митьково поле проходила единственная удобная дорога от Смоленска к Дорогобужу. Правый фланг русской рати прикрывал Днепр, противоположный болотистый берег которого исключал возможность обходного маневра литовцев. Левый фланг упирался в большой лес, а впереди, за полем, верстах в двух, протекала речка Ведроша, приток Днепра. В лесу укрылся засадный полк Важно заманить литовцев на Митьково поле, заставить их перейти Ведрошу и втянуться в бой с большим полком. Тогда удар русского засадного полка может переломить ход сражения. Даниил Щеня намеревался не просто остановить и отбросить гетмана, но полностью разгромить его армию.
План воеводы удался.
Гетман Острожский тоже стремился к решительному сражению, но, в отличие от русских, не имел точных данных о противнике: он по-прежнему считал, что против него стоит малочисленный отряд Юрия Захарьина. Литовцы легко опрокинули русский передовой полк, выдвинутый за Ведрошу, захватили пленных, которые то ли не знали, то ли не захотели сказать о действительной численности русского войска. С. Герберштейн писал: «Когда оба войска подошли к реке Ведроше, то литовцы, бывшие под предводительством Константина Острожского, окруженного огромным количеством вельмож и знати, разузнали от некоторых пленных про число врагов, а также и их вождей, и возымели от этого крепкую надежду разбить врага». Литовцы «стали искать переправы или брода через реку, но оказалось, что на большой дороге сохранился мост, по которому навстречу им, на западный берег Ведроши, уже вышли русские воины. Их было немного – Даниил Щеня продолжал осуществлять свой план заманивания литовцев под удар сторожевого полка. Бой на западном берегу Ведроши был скоротечным, русский отряд начал отступать. Об этом эпизоде тоже сообщает Герберштейн: «Раньше всего переправились на противоположный берег несколько московитов и вызвали бой литовцев: те без всякой боязни оказывают сопротивление, преследуют их, обращают в бегство и прогоняют за реку».