Полководец. Война генерала Петрова
Шрифт:
После того как кратковременная, но очень напряженная операция по восстановлению положения на дрезденском направлении была проведена, Петров вернулся в штаб. Все это время он, естественно, не оставлял своих дел и обязанностей начальника штаба фронта и поддерживал связь как со всеми войсками, так и со Ставкой.
Докладывая Коневу о сложившейся обстановке, Петров заметил:
— На первом этапе Берлинской операции труднее было Первому Белорусскому фронту, а теперь нашему соседу стало гораздо легче. Противник не угрожает его тылам, а нас жмет с запада и с востока.
Сражающимся в Берлине частям и удерживающим кольцо окружения вокруг него необходимы были боеприпасы, горючее, питание.
В один из дней находившаяся между двумя кольцами окружения 9-я немецкая армия Буссе сделала попытку прорваться навстречу армии Венка. А надо сказать, в 9-й армии гитлеровцев были немалые силы — 14 дивизий и много отдельных специальных частей, в общей сложности до 200 тысяч солдат и офицеров. Главный удар Буссе нанес в направлении Луккенвальде. Удар был довольно сильный. Противнику удалось продвинуться к Луккенвальде, он перерезал наши коммуникации и, что было особенно неприятно, в разгаре боев нарушил всю проводную связь со штабами армий, которые участвовали в штурме Берлина и окружали его.
В этой ситуации большая ответственность ложилась на плечи начальника штаба фронта, потому что за организацию связи и непрерывность управления отвечает он персонально. А насколько это сложно, покажут такие цифры: в штабе фронта связь поддерживалась по 27 телеграфным и 30 телефонным проводным каналам, постоянно работало 30 радиостанций. Кроме того, такой же крупный узел создавался связистами под руководством начальника штаба фронта на наблюдательном пункте командующего фронтом. А наблюдательный пункт при таком широком фронте, как правило, был не один. В этом деле надежной опорой генерала Петрова был начальник связи фронта генерал И.Т. Булычев.
Так вот, когда пробивающиеся части армии Буссе перерезали наши коммуникации, то связь со всеми армиями и соединениями продолжала устойчиво поддерживаться по радио и ни на минуту не прерывалась.
Пробиваясь на запад, части Буссе неожиданно выходили к очень важным участкам в наших боевых порядках фронта. Так, например, на одном из направлений оказался штаб 4-й гвардейской танковой армии, гитлеровцы вышли к нему внезапно. Всем офицерам штаба, включая и самого командарма Лелюшенко, пришлось взяться за оружие и за гранаты. Только подоспевшие на помощь находившиеся поблизости части, в том числе 7-й гвардейский мотоциклетный батальон, выручили штаб армии.
Не успели закончиться бои по выручке штаба 4-й танковой армии, как уже понеслись тревожные звонки с аэродрома 9-й гвардейской истребительной авиадивизии. Прямо к аэродрому вышли части противника. И здесь первую атаку гитлеровцев отразили летчики и обслуживающий персонал аэродрома. Сам командир дивизии трижды Герой Советского Союза А.И. Покрышкин участвовал в этой неожиданной схватке. В районе аэродрома не только был отражен удар гитлеровцев, но захвачено еще и три тысячи пленных.
28-го Кребс передал отчаянный и последний приказ:
«Всем соединениям, сражающимся между Эльбой и Одером, всеми средствами и как можно скорее привести к успешному завершению охватывающее наступление для выручки столицы рейха».
Но никто не откликнулся. Разгромленный вермахт уже не мог никого и ничего выручать.
Около полуночи 29 апреля Йодль получил последнюю радиограмму Гитлера:
«Немедленно доложите мне:
1. Где головные части Венка?
2. Когда они будут продолжать
3. Где 9-я армия?
4. Куда прорывается 9-я армия?
5. Где головные части Хольсте?»
На это последовал в 1 час ночи 30-го столь же краткий и выразительный ответ:
«1. Головные части Венка замечены южнее озера Швилов.
2. 12-я армия не может продолжать оттуда наступление на Берлин.
3. Главные силы 9-й армии окружены.
4. Корпус Хольсте принужден обороняться».
Умелыми совместными действиями войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов в конце концов ликвидировали окруженные группировки гитлеровцев юго-восточнее Берлина. В честь этого был издан приказ Верховного Главнокомандующего, в котором в ряду имен славных военачальников — Жукова, Конева, Малинина упоминался и генерал Петров, а в приказе было сказано следующее:
«Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов завершили ликвидацию группы немецких войск, окруженной юго-восточнее Берлина.
За время боев с 24 апреля по 2 мая в этом районе наши войска захватили в плен более 120 тысяч немецких солдат и офицеров…»
И еще один приказ Верховного Главнокомандующего, еще один салют в этот же день, 2 мая, отмечали нашу победу. Для того чтобы разделить эти два победных салюта, первый из них, о котором сказано выше, было приказано дать в 21 час из 224 орудий, а второй — в 23 часа 30 минут, на этот раз из 324 орудий. В истории Великой Отечественной войны это, пожалуй, был первый приказ о салюте из такого большого количества орудий. Надо сказать, и победа того просто сама просила. Разговор шел уже не о чем-нибудь, а о взятии Берлина! В приказе Верховного, адресованном на этот раз Красной Армии и Военно-Морскому Флоту, говорилось:
«Войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова, при содействии войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева, после упорных уличных боев завершили разгром берлинской группы немецких войск и сегодня, 2 мая, полностью овладели столицей Германии городом Берлин — центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии.
Берлинский гарнизон, оборонявший город, во главе с начальником обороны Берлина генералом от артиллерии Вейдлингом и его штабом сегодня, в 15 часов, прекратил сопротивление, сложил оружие и сдался в плен.
2 мая к 21 часу нашими войсками взято в плен в городе Берлине более 70 тысяч немецких солдат и офицеров…»
Гитлеровская армия, претендовавшая на власть над всем миром, дошла до последних степеней деградации. Это состояние можно отчетливо разглядеть в той картине, которую увидел личный шофер фюрера эсэсовец Эрих Кемпка, выйдя из бункера, где он находился последнее время вместе с ближайшим окружением фюрера:
«…Глазам нашим представилась потрясающая картина. Смертельно усталые солдаты, раненые, о которых никто не заботился, и беженцы лежали у стен, на ступеньках лестниц, на платформах. Большинство этих людей уже потеряли всякую надежду на бегство и были безучастны ко всему происходящему».