Поллианна
Шрифт:
– Но я вообще не знала, что ты из дома вышла, – воскликнула Нэнси, беря маленькую девочку за руку и вместе с ней начиная спускаться с холма. – Не видела, как ты уходишь, да и никто не видел. По правде сказать, я решила, что ты прямо на небо из окна взлетела! Ей-ей, прямо на небеса!
– А я из окна и вылетела! – радостно подпрыгивая, объявила Поллианна. – Только не вверх, а вниз. По дереву на землю спустилась, вот.
– Погоди, – резко остановилась Нэнси. – Повтори-ка ещё разок, что ты сделала? Наверное, у меня с ушами что-то.
– Я вылезла в окно. А затем спустилась вниз по дереву.
– Звёзды-бабочки! – ахнула Нэнси и вновь устремилась вперёд. – Интересно, что твоя тётка сказала бы, узнай она про это!
– Интересно? Ладно, тогда я расскажу ей, вот ты и узнаешь, – охотно пообещала Поллианна.
– О нет, ни-ни-ни! – замахала свободной рукой Нэнси. – Боже тебя избави!
– А почему? Думаешь, она сильно разволнуется?
– Нет!.. То есть да!.. То есть неважно!.. Слушай, если честно, мне вовсе не интересно знать, что она скажет. Правда! Вот те крест! – затараторила Нэнси, стараясь уберечь Поллианну от тётушкиного гнева. Или ещё от чего похуже. – Ничего никому рассказывать не надо, и давай-ка шагу прибавим. Меня на кухне грязная посуда ждёт, знаешь ли.
– Я тебе помогу с посудой, – с готовностью предложила девочка.
– Да что ты, Поллианна! Спасибо, я сама справлюсь, – ответила Нэнси.
Какое-то время они шли молча. Быстро смеркалось, и Поллианна всё крепче сжимала руку новой подруги.
– А знаешь, я даже рада, что напугала тебя немного, – сказала, наконец, Поллианна и добавила, вздрогнув слегка: – Зато ты пошла искать меня и нашла.
– Ягнёночек ты мой! Крошка моя ненаглядная! Проголодалась небось. Только, боюсь, ужинать тебе придётся со мной на кухне, и будет это только лишь хлеб с молоком. Так твоя тётя распорядилась – очень уж рассердилась на то, что ты к ужину не пришла. Такие вот дела.
– Но я не могла прийти на ужин. Я в это время была очень высоко.
– Очень высоко, это уж точно! Только она-то об этом не знала, – усмехнулась Нэнси. – И хорошо, и пусть не знает. А насчёт хлеба с молоком ты уж не сердись, ладно?
– Да ты что, Нэнси! «Не сердись!» Я рада.
– Она рада! Господи! Да чему же ты рада?
– Как это чему? Я люблю хлеб, и молоко тоже люблю, и мне приятно будет ужинать вместе с тобой. Не понимаю, чему же тут можно не радоваться?
– Похоже, ты всему на свете радоваться умеешь. Мне бы так научиться, – вздохнула Нэнси, вспомнив о том, как вела себя Поллианна, впервые очутившись в душной мансардной комнатушке с голым полом и стенами.
– Хочешь научиться? – негромко рассмеялась Поллианна. – Так это совсем не трудно. Знаешь, это как бы игра такая.
– Игра?
– Ну да. Игра в то, чтобы просто радоваться.
– Что-то я в толк не возьму, о чём ты?
– Ну говорю же тебе. Это игра. В неё меня научил играть мой папа, и оказалось, что это просто чудесная игра, – принялась объяснять Поллианна. – Мы всегда в эту игру с ним играли, с тех пор когда я ещё совсем маленькой была. А позже я сама научила этой игре дам из благотворительного комитета, и они тоже начали в неё играть. Не все, конечно, но неко- торые.
– Ну и что это за игра? Только учти, я в играх плохо понимаю.
Поллианна снова рассмеялась, но тут же посерьёзнела, вздохнула, в угасающем свете дня её лицо казалось ещё более худеньким и печальным.
– Эту игру мы с папой начали, когда получили детские костыли.
– Костыли?
– Ну да. Видишь ли, мне тогда очень хотелось куклу, и папа даже писал об этом в миссионерский отдел, но леди из благотворительного комитета написала в ответ, что среди пожертвований кукол нет. Ни одной. А потом мы получили эти костыли. Та дама из комитета написала, что посылает их, потому что костыли могут пригодиться какому-нибудь ребёнку-калеке. Вот тогда мы с папой и начали игру.
– Что-то я не пойму, что это за игра такая. Как говорится, где кукла, а где костыли, – с лёгкой ноткой раздражения заметила Нэнси.
– Вот в этом-то вся соль! Игра заключается в том, чтобы находить повод для радости во всём. Даже там, где его, казалось бы, нет и быть не может. Так вот, мы с папой получили в виде пожертвования костыли.
– Ужас какой! Да хоть убей, не понимаю, как можно радоваться костылям, когда ты мечтаешь о кукле!
– А вот как! – прищёлкнула пальцами Поллианна. – Я, правда, сначала тоже не понимала как, но мне папа подсказал.
– Ну а теперь ты уж мне подскажи, сделай милость, – мрачно попросила Нэнси.
– Легко! Нужно просто радоваться тому, что эти костыли тебе не нужны! – торжествующим тоном объявила Поллианна. – Ну сама посуди, разве это не повод для радости – знать, что костыли тебе ни к чему?
– Да ну, ерунда какая-то получается, – пробурчала Нэнси, почти со страхом косясь на Поллианну.
– И вовсе не ерунда! Отличная игра! – убеждённо откликнулась Поллианна. – С той поры мы постоянно в неё играли. И чем труднее радоваться чему-то, тем веселее становится, когда ты такой повод всё-таки сумеешь найти. Но порой бывает, конечно, очень трудно радоваться. Например, когда твой папа ушёл на небеса и у тебя не осталось никого, кроме дам из благотворительного комитета.
– Понимаю. Или когда тебя запихнут в какую-то конуру на чердаке вместо нормальной комнаты, – проворчала Нэнси.
– Да, это тоже было тяжело, – со вздохом согласилась Поллианна. – Особенно в самом начале. Я такой одинокой себя почувствовала, что на время даже про игру забыла. Я же воображала, что у меня красивая комната будет – с мебелью, коврами, зеркалами, занавесками на окнах… А потом – бац! – зеркало! Я сразу вспомнила, как неприятно мне всегда видеть в зеркале свои веснушки. А без зеркала их не увидишь – разве не повод радоваться? Повод. Или вид из окна, который лучше любой картины на стене. Тоже радость. Так что понимаешь, Нэнси, когда ищешь, чему радоваться, то при этом как-то забываешь про всё остальное. Ну, как про ту куклу, которую мне так хотелось, например.
– М-мм, – поперхнулась Нэнси подкатившим к её горлу комком.
– Как правило, много времени эта игра не занимает, – вздохнула Поллианна. – Поводы для радости я обычно нахожу без труда, не задумываясь даже. Я к этой игре привыкла. Она очень хорошая, эта игра. Мы очень её любили с… папой, – тут она слегка запнулась. – Правда, теперь, без него, мне в эту игру играть труднее будет. Но, может быть, тёте Полли она понравится, – немного поразмыслив, добавила девочка.
– Ей? Ага, сейчас! – под нос себе пробормотала Нэнси, после чего уже решительно, в полный голос заявила: – Слушай, мисс Поллианна. Я, конечно, не обещаю, что всё у меня будет получаться так же хорошо, как у тебя, и как играть, я тоже толком ещё не поняла, но играть с тобой в эту игру я буду. Как уж сумею. Такие вот дела.