Полная история христианской церкви
Шрифт:
— Дитя мое, — сказал он ему ласково, — если ты раскаешься, то я отпущу тебя и упрошу твоего отца, чтобы он тебя простил и опять принял в свой дом. Вспомни, что ты упрямством своим лишаешь себя отцовского богатства.
— Господь примет меня, — отвечал отрок. — Отец выгнал меня из дома, но Господь даст мне жилище вечное. Я смерти не боюсь; она доставит мне лучшую жизнь.
Судья начал грозить ему истязаниями. Но так как это не страшило юношу, то велел связать его и отвести на место казни, думая этим склонить его к отречению. Показали Кириллу костер, приготовленный будто для него. Кирилл по-прежнему остался тверд. Его опять привели к судье, который долго увещевал
— Я не боюсь смерти — мне даруется лучшая жизнь.
В конце концов судья приговорил его к смерти. Некоторые из присутствовавших плакали.
— О чем вы плачете? — сказал им Кирилл. — За меня надо радоваться, но вы не знаете, какую я имею надежду и куда я иду.
И сам пошел к костру. Все долго с изумлением говорили о твердости отрока, особенно же язычники, которые не знали, какую необычайную силу может дать вера. Этот пример доказал всем, что Господь дает силу и помощь кротким и смиренным, но оставляет тех, которые ослеплены гордостью и нарушают закон любви к ближним.
В Антиохии священник Саприкий и мирянин Никифор долго дружили, как родные братья, но из-за чего-то рассорились и стали друг друга ненавидеть. Никифор первый понял, что чувство ненависти грешно перед Богом, раскаялся и старался помириться с Саприкием, но Саприкий и слышать не хотел о примирении. Когда Никифор подходил к нему и со слезами говорил: «Прости меня, если я чем-нибудь обидел тебя», — то Саприкий отталкивал его или молча удалялся.
Когда началось гонение, Саприкий как священник был взят одним из первых. Он с твердостью заявил, что он, будучи христианином, не отречется. Его жестоко мучили, но он остался тверд в исповедании своем, и тогда его осудили и повели на смертную казнь. Никифор, услышав об этом, вышел к нему навстречу, пал к ногам Саприкия и стал вновь просить его помириться с ним. Саприкий с гневом отвернулся, но Никифор, следуя за ним, именем Христа умолял его простить ему. Воины, которые вели Саприкия, удивлялись неотступной просьбе Никифора и говорили ему:
— Для чего ты так настаиваешь? Ведь этот человек идет на казнь. Он тебе вредить уже не сможет, зачем тебе его прощение?
Но не для себя, а из христианской любви к другу желал Никифор, чтобы он перед смертью помирился с ним. Он отвечал воинам:
— Бог видит, чего я желаю от исповедника Христова.
Когда пришли на место казни, он вновь пал на колени перед Саприкием:
— Молю тебя, мученик Христов, прости мне, если я, как человек, грешен перед тобой. Молю тебя именем Христа, Который сказал: просите и дастся вам, — я прошу у тебя прощения.
Саприкий и тут отвернулся, не захотел исполнить просьбу брата, умолявшего во имя Христа. И Господь наказал его, внезапно отняв у него силу и твердость духа. Саприкий, увидя орудие казни, устрашился и воскликнул:
— Не казните меня, я принесу жертву богам!
— Что ты делаешь, брат возлюбленный? — воскликнул в ужасе Никифор. — Умоляю тебя, опомнись, не губи венца, уготованного тебе на небесах.
Но Саприкий, полный малодушного страха, повторил отречение свое. Напрасны были мольбы и увещания Никифора. Тогда Никифор воскликнул:
— Я христианин, казните меня!
Саприкий был отпущен, как отрекшийся от веры, а Никифор сподобился умереть за Христа.
Епископ Александрийский, св. Дионисий, немало пострадал в это время. Он сам сообщил о себе подробности, которые переданы историком Евсевием. Из его слов видно, что гонение в Александрии было чрезвычайно сильным. Префект, или губернатор области, Еми-лиан призвал к себе Дионисия вместе с пресвитером Максимом и тремя диаконами и убеждал их покориться царскому повелению, то есть поклониться языческим богам.
Дионисий отвечал:
— Мы должны более слушаться Бога, нежели человека, и поклоняемся единому Богу, Творцу мира, Который вверил царство императорам. Мы Его почитаем, Ему поклоняемся, Его молим о безмятежном их царствовании.
— Но кто же мешает вам поклониться одновременно и вашему Христу, и нашим богам? — спросил Емилиан.
— Мы не можем кланяться иному Богу, как Богу истинному, — отвечал Дионисий.
Тогда Емилиан осудил его и бывших с ним на изгнание. Отправили их в Ливию, в деревню, находившуюся близ пустыни. Дионисий в это время был болен, но на это не обратили внимания. Над христианами был установлен постоянный, строгий надзор. Это, однако, не помешало им благовествовать Евангелие, и их изгнание послужило средством к распространению веры. «Господь открыл нам дверь для проповедания Его слова, — писал Дионисий. — Сначала преследовали нас и били камнями, а потом немало язычников, оставив кумиров своих, обратились к Богу. Как будто для того именно Бог и привел нас к ним; ибо как скоро мы исполнили это служение, нас опять вывели отсюда». Успех проповедания раздражил начальника области, и он перевел изгнанников в другое место, в пустыню Мареотскую, далеко от всякого города. Но, конечно, и тут изгнанники с ревностью исполняли святое дело и служили Богу. Заточение Дионисия продолжалось три года, и он возвратился в Александрию уже после смерти Валериана.
Валериан был взят в плен персидским царем Сапором,[119] от которого терпел много оскорблений и унижений. Продержав Валериана довольно долго в плену, Сапор умертвил его.
Глава XX
Девятое гонение. Общий взгляд на церковную жизнь во II и III веках
После того как Валериан был взят в плен, сын его, Галлиен, тотчас же отменил строгие указы против христиан, признал за ними право совершать богослужение и велел возвратить им для усыпальниц или кладбищ отнятые у них места.
Впрочем, это еще не значило, что отныне христиане были совершенно в безопасности. Царские указы не скоро доходили в отдаленные области обширной империи, да и проконсулы, которые правили областями с властью почти царской, всегда имели возможность осудить христиан, которых ненавидели. Они часто требовали от них поступков, не совместимых с христианским законом. И когда христиане этому не покорялись, то предавали их казни. Полководцы продолжали требовать от воинов языческой присяги или совершения обряда в честь императора, на что христиане также не могли согласиться.
Подобный случай был при Галлиене, уже после обнародования его указа в пользу христиан. В Кесарии христианский воин по имени Марин, богатый и знатный, должен был получить одну из высших воинских степеней. Но в качестве доказательства верности государю от него потребовали совершения языческого обряда пред кумиром императора. Марин отказался исполнить обряд, объявив, что он христианин. Начальник области, грозя ему смертью, дал ему три часа на размышление. Как только Марин вышел из судилища, к нему подошел епископ Кесарийский Феотекн, повел его в церковь и, показав ему Евангелие и меч, сказал: «Выбирай из двух одно». Марин взял Евангелие. «Да поможет же тебе Бог», — сказал епископ. Марин отправился к начальнику, повторил свое исповедание и был казнен. Сенатор Астурий взял его окровавленное тело и предал земле.