Полночь и магнолии
Шрифт:
— Нет, ты мне никогда не желал спокойной ночи, — закончил он. — Я имею в виду твое условие.
— Условие? Какое условие?
Сенека чуть улыбнулся и продолжал.
— Ты сказал, что если я успею сам найти себе невесту до утра, то ты примешь мой выбор. Ты должен помнить это обещание, не так ли, отец?
Король положил руки на позолоченные подлокотники.
— В чем суть дела? — сверкнул он глазами.
— Я пришел узнать, выполнишь ты или нет свое обещание?
— Да, я помню.
Сенека наклонил голову.
— Я нашел невесту.
Король Зейн сгорал от нетерпения:
— Нашел ее? Нашел кого?
— Мою невесту.
— Твою невесту? — закричал король. — Я женюсь на ней через две недели. Прошло какое-то мгновение, прежде чем король Зейн смог осознать услышанное.
— Как. Что. Кто?!! — спросил он.
И в этот момент в зал донеслись слова:
— Дайте мне пройти, вы — продавшие свои души чертям!
Король вскочил с кресла, и острая боль пронзила его колени. Схватившись за них руками, он уставился на дверь. Сенека и король смотрели в одну сторону. Конечно же, Сенека узнал ее голос.
Это была Пичи.
Представление Пичи отцу таким способом не входило в планы Сенеки, но уже ничего нельзя было поделать. Он понял, что дворцовая стража нашла и арестовала ее и что, конечно же, она выглядела неподобающим образом.
Скрывая чувство нарастающего гнева, он подошел к двери и открыл ее. То, что он увидел, заставило его руки еще крепче сжаться.
Там стояла Пичи, вырывающаяся из рук двух солдат, которые держали ее. Ее юбка была перепачкана травой и грязью. Один ботинок был утерян, а через дырку другого башмака выглядывал красный носок. Лицо ее было перепачкано какой-то желтой мазью, а ее волосы хаотично разметались по плечам. Вдобавок на ее одежде была овечья шерсть — это Сенека понял сразу. А еще от нее пахло подгоревшей рыбой.
Пичи замерла, когда увидела, кто открыл двери.
— Сенека! Скажи этим чертям, что я…
— Ваше Королевское Высочество?
Сенека услышал, что личный слуга его отца, Тиблок, обращается к нему.
— Тиблок, — произнес Сенека это имя с отвращением. Он отступил в сторону, давая этому человеку войти.
Тиблок прошел на середину комнаты и за ним стража, которая вела упирающуюся Пичи.
— Ваше Высочество. Мы нашли эту неряху на королевской кухне. Она собиралась готовить еду…
— Послушайте, мистер, — сказала Пичи Тиблоку. — Я не знаю, что вы за парни, но я…
— Я — Руперт Тиблок, личный слуга короля, — представился последний. — Я распоряжаюсь всеми дворцовыми слугами, и ты не имеешь права говорить со мной таким наглым тоном.
Пичи уставилась на разгневанного худого лысого человека. Он был самым пренеприятным человеческим существом из тех, кого она когда-нибудь видела. Его глаза — две черные точки, влепленные в голову, а его нос напоминал ей печеную луковицу.
— Эй ты, Руперт — Дуперт — Фигли — Муперт! Послушай меня! Я поймала утром пять рыбешек и собиралась поджарить их на завтрак королю и Сенеке.
Только теперь Сенека понял, что желтая мазь на ее лице была маслом. И пахла она рыбой, потому что жарила ее. А грязь и трава на ее одежде — оттого, что ловила рыбу в реке.
Сенека перевел взгляд на Тиблока. Тот, негодуя, доложил королю:
— Я сразу же вызвал стражу. Они узнали в ней мошенницу, которая ночью перебралась через стены королевского дворца.
— Мошенницу? — закричал король, все еще держась за свои больные колени.
Тиблок утвердительно закивал головой:
— Да, да. Ваше Королевское Высочество. Она отвратительная особа. С разрешения Вашего Величества, я выставлю ее…
— Это ты кого называешь отвратительной особой? — спросила Пичи. Она все еще продолжала вырываться из рук. — Да ты бы лучше поглядел на себя! Посмотри на свои черные глазенки. Никогда не видела таких крысиных бусинок, вделанных в снежную бабку! А чем ты причесываешь на своей чудной головешке одну волосину. Мочалкой, да? Боже! Ты настолько безобразен, что я, полагаю, когда ты родился, твоя бедная матушка не знала, какой конец пеленать. А если ты попробуешь от меня избавиться, то послушай совет; побереги свой бедный нос, иначе все твои мозги выльются.
Сенека тяжело вздохнул. Внутри он умирал от смеха. Тираду Пичи он признал совершенно восхитительной и еле удерживался от смеха. Чтобы не расхохотаться, он начал кашлять в руку.
— С Вашим Высочеством все в порядке? — поинтересовался Тиблок, думая, что принц был шокирован увиденным.
— Конечно, у него все в порядке, — подхватила Пичи. — Что, никогда не видел никого, кто бы кашлял? Что случилось, Сенека? Слюна попала не в то горло?
Ее вопрос еще больше развеселил Сенеку. Он едва удерживался от смеха. Такое с ним прежде не случалось. Распрямившись, он посмотрел на Пичи, из-за которой он все время теряет свою невозмутимость. С одной стороны, она была забавной, а с Другой стороны ее поведение было возмутительным. Тиблок был взбешен, и было очевидно, что он не простит этого оскорбления. Поэтому Сенеке пришлось положить конец этой сцене.
— Пичи, достаточно, — произнес он.
Тиблок бросил на нее удовлетворенную улыбку.
— Ваше Величество, эта девчонка не только отвратительна и отталкивающа, — улыбаясь и глядя на короля, продолжил Тиблок, — но она еще, вдобавок, и сумасшедшая. С чего это она на самом деле верит, что она выйдет замуж…
— Я-то сумасшедшая?! — закричала Пичи, громко и сердито. — Розы — красны, фиалки — лиловы, наперстки — пусты и твои мозги пусты тоже, Тиблок!
Тиблок разинул рот от изумления. Его так никогда не оскорбляли за всю его жизнь, да еще перед королевской семьей! Он пришел в ярость и замахнулся рукой, чтобы ее ударить.
— Остановись, — закричал Сенека. Но его приказ не успел. Тиблок уже влепил Пичи пощечину. Сенека вспылил. Большими шагами он направился к тому месту, где стоял Тиблок.
— Никогда не трогайте ее! Отпустите ее! — приказал он страже.
Освободившись, Пичи приступила к активным действиям и открыла карман на своей юбке.
— А, ну-ка, поддай ему, — сказала она быстро, указывая на Тиблока. Прежде, чем Тиблок смог сообразить, что произошло, он увидел серый непонятный комок, а затем почувствовал что-то на своей руке. Вслед за этим из бледной кожи рук брызнула кровь. Крошечный серый комок взвизгнул и вернулся назад к Пичи.