Полночь и магнолии
Шрифт:
— Бога ради, Тиблок, прекрати причитать! — прошептал король. — Что ты делаешь на полу? Тиблок, не медля, вскочил на ноги.
— Ваше Величество! Я глубоко сомневался, что она сможет, но она смогла. О, Боже! Она и вправду смогла.
Пичи озабоченно посмотрела на лицо короля. Она была удовлетворена осмотром: цвет лица возвращался к королю.
— Как Вы себя чувствуете? Вы голодны? — спросила она у короля. Король уставился на нее:
— Что ты делаешь здесь?
— Три дня назад твое сердце почти совсем перестало
Сенека взял Пичи за руку. Он ждал, как прореагирует на новость король.
— Что? — громко воскликнул король. — Ты позволил ей давать мне те противные лекарства из трав?
Сенека сказал твердым голосом:
— Лекарства помогли. Отец… Ты остался жив благодаря ей. У тебя нет слов благодарности? Король взглянул на Пичи и скомандовал:
— Убирайся отсюда вон! И немедленно!
Пичи собралась уйти, но Сенека перехватил ее за руку .
— Если я не уйду отсюда, он разволнуется и его сердце не выдержит, — сказала она Сенеке.
Еще раз взглянув на порозовевшие щеки короля, она отошла от кровати и сказала Тиблоку:
— Ему нужно давать больше сердечного лекарства. Каждые два часа по столовой ложке. Да, и принесите ему что-нибудь поесть. Можно и супа. И еще, не забудьте про те другие лекарства, что я приготовила для него. Я думаю, что травы ему помогут.
Тиблок послушно закивал головой и дружелюбно дотронулся до нее рукой, а потом боязливо отдернул. Пичи поняла, что означал этот жест: он по-своему благодарил ее. Она улыбнулась и вышла из комнаты.
Дождавшись, когда она закроет дверь, Сенека повернулся к своему отцу и сказал:
— Отец…
— Ты что, думаешь, что я ничего не понимаю? — прошептал чуть слышно король. — Я прекрасно понимаю, что ты собираешься сделать, Сенека. Наш договор… Ты проиграл. Вот ты и выдумал план, как что-нибудь изменить в договоре. Ты…
— Я ничего не задумал. Пичи…
— Ты стараешься заставить меня поверить в то, что я чуть-чуть не умер. Но я не болен! Она… она дала мне такие лекарства, которые свалили меня, а теперь ты пытаешься убедить меня, что, если бы не она, то я не выжил бы.
Сенека разозлился.
— Твоя болезнь никем не подстроена! Пичи действительно спасла тебе жизнь! — сказал он. Король только махнул рукой.
— Она ровным счетом не сделала ничего, — слабо проговорил он.
— Да ты же умирал! — сказал раздраженно Сенека. — Тиблок, — обратился Сенека к слуге, — скажи, как он себя чувствовал, прежде чем ему Пичи дала свои лекарства.
Тиблок подбежал к кровати короля. — Ваше Величество, — произнес он. — Вы были очень больны. Принцесса…
— Пошел вон, Тиблок! Убирайся отсюда сейчас все, — приказал король.
Тиблок поспешил исполнить приказ и засеменил к двери, а Сенека все старался донести до короля
— Пошевели своими ногами, отец. Согни колени!
Но король твердил свое:
— Ее белка бросилась мне на грудь и чуть было не прогрызла в ней дыру.
— Отец, — произнес Сенека. — Я смотрел на твою грудь целых три дня и три ночи и не увидел на ней ни царапинки. А теперь согни свои колени! Пошевелись! — приказал он.
Король, насупившись, согнул свои колени. Сенека поддержал его под руки.
— Почему же твое лицо не исказилось от боли, как прежде, отец? — спросил Сенека. Король Зейн ничего не ответил.
— Целых три дня и три ночи напролет Пичи и Тиблок втирали в твои суставы лекарство, изготовленное Пичи. Они втирали его и в твои колени. Ни один твой придворный лекарь не приготовил для тебя такого лекарства, только Пичи смогла сделать. — Посмотри правде в глаза, отец! — сказал Сенека.
— Я ничего такого не скажу! И я никогда не поверю, что я умирал. Ложь! Кругом ложь! — произнес король.
У Сенеки скулы лица заходили ходуном.
— Это говорит твоя гордость, отец! Ты никак не можешь поверить тому, что знания этой девушки, которую ты ненавидишь, помогли тебе выжить. Ты не можешь перенести того, что…
— Послушай меня, Сенека! — перебил его король. — Отошли ее домой. Тебе следует жениться на Каллисте. Эта деревенщина не для тебя. Ты проиграл пари. А это значит, что и корону тоже.
Сенека наклонил голову к королю. На сей раз он не мог скрыть под своей обычной маской того, что творилось у него на душе. Да он и не пытался.
— Все то время, что ты был болен… — произнес Сенека, — я надеялся, что если ты выздоровеешь, мы сможем… Я хотел… Я знал, что если ты выздоровеешь, то у меня будет шанс… Я надеялся, — бессвязно говорил Сенека. — Только теперь я понял, что у меня никогда не было того шанса. Не было с самого дня моего рождения. Глупо было с моей стороны на что-то надеяться, — сказал Сенека и отошел от кровати.
Король никогда еще не видел своего сына таким. Все было написано у него на лице.
— Я пришлю к тебе Тиблока, — пробормотал Сенека и направился к двери, задев по пути трость, которую Пичи изготовила для короля, сидя у постели больного. Он поднял трость и повернулся к королю, чтобы показать ее.
— Она говорит, что если ты будешь какое-то время пользоваться этой тростью и принимать те лекарства, что она тебе прописала, то ты скоро выздоровеешь и причем полностью, — сказал он.
Тяжело вздохнув, Сенека прислонил трость к стене и направился опять к двери.
— О каком таком шансе ты говорил, Сенека? — спросил его король.
Сенека остановился перед дверью.
— Ты что действительно хочешь знать? — спросил он.
— У меня нет привычки задавать вопросы на не интересующие меня темы, — сухо произнес король.