Шрифт:
ПРОЛОГ
Журналистам приходилось несладко. Игнас находился в Андах на высоте четырнадцати тысяч футов над уровнем моря. Почти вертикально взбиравшаяся в гору дорога оказалась не под силу даже проверенному «лендроверу». Дождь продолжал лить, все вокруг было блекло-коричневого цвета.
— И что, черт побери, я должна здесь фотографировать? — процедила сквозь зубы корреспондент «Элеганс», ведущая в журнале раздел о звездах.
— Он пройдет через полчаса, — вдруг низким голосом проговорил
Все резко обернулись. Перед ними стоял мужчина в шортах защитного цвета.
— Джек, — с видимым облегчением сказал сопровождающий журналистов офицер. — Леди и джентльмены, это доктор Джек Армор.
— О-о, — восхищенно протянула журналистка из «Элеганс».
Нетрудно было понять, что вызвало такую реакцию. Джек Армор был высок, его кожу покрывал темно-золотой загар. В отличие от укутанных в защитные одежды журналистов, на нем был лишь самый необходимый минимум ткани. Капли дождя стекали по его мускулистой груди, а мокрые волосы казались черными и блестели. Никакой обуви на его ногах не было.
— Доктор Армор — тот самый американский эксперт, о котором я вам говорил. Он и покажет вам все в районе реабилитационной зоны. Не стесняйтесь, задавайте ваши вопросы.
— С добрым утром, — усмехнулось греческое божество.
Двигаясь легко и быстро, словно родился в этих горах, он повел их выше, попутно давая полную информацию. Его мускулистым босым ногам, казалось, была нипочем вся эта грязь вперемешку с острыми камнями. Капли дождя стекали по его плечам, но он словно вовсе не замечал их, хотя его широкую грудь едва прикрывала открытая безрукавка.
Журналисты тяжело дышали.
— Прошу прощения за скорость, — обернувшись, сказал он. — Мне надо покончить с этим как можно скорее — я вылетаю в Париж сегодня вечером.
— Счастливчик, — вздохнул один из группы.
— Ненавижу этот город. Но там состоится встреча, которую я не могу пропустить.
Журналистка округлила глаза.
— Ненавидеть Париж? Столицу культуры, столицу влюбленных?
Джек Армор громко расхохотался в ответ на ее слова.
— Когда я буду в Париже, все мое время будет занято проблемами охраны природы. Мне будет не до красот города. И не до секса.
Журналистка слегка поджала накрашенные губки.
— А когда же вы… осматриваете достопримечательности?
Джек Армор долгим пристальным взглядом уперся в лицо журналистки.
— Человек, так заваленный работой, как я, не имеет времени для… осмотра красот города, — бросил он.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Холли осторожно вышла из лифта, стараясь не уронить коробки с продуктами. Она с трудом подавила в себе неприятное чувство, которое всегда охватывало ее в этих огромных безликих деловых зданиях. Они напоминали ей приходы к матери на работу в тот просторный лондонский офис.
Обычно Холли удавалось выбросить из памяти все это: мать, Лондон, всю прошлую жизнь. В конце концов, прошло уже больше восьми лет. А потом крушение на железной дороге унесло жизнь матери и вместе с нею весь привычный уклад жизни школьницы Холли. С той поры ее не оставляло чувство, что, где бы она ни оказалась, она везде была чужой, посторонней.
Зеркальные двери лифта отразили незнакомое лицо. В последнее время она с трудом узнавала сама себя. Длинные худые ноги. Когда-то каштановые кудри выгорели и при электрическом освещении казались золотыми. В бейсболке и подвернутых штанах Холли больше походила на мальчишку-подростка. Да она и была чем-то вроде мальчишки-рассыльного здесь, в Париже. Временно, конечно. Теперь Холли понимала, что мать всегда старалась подготовить ее к жизненным невзгодам.
Даже спустя восемь лет Холли явственно представляла огромные глаза матери, в которых всегда таилась глубокая грусть.
— Если сама о себе не позаботишься, никто за тебя это не сделает, — говорила она, прижимая к себе дочь. И вздыхая, добавляла иногда: — Прости меня.
Холли не понимала, за что она должна была прощать мать. Она никогда не знала своего отца и не могла даже предположить, что в завещании матери окажется письмо для него.
Но так случилось. И потрясенная, осиротевшая Холли неожиданно для себя оказалась в роскошном особняке в западном штате Америки. Там она усвоила еще одну истину, которую говорила ей мать: «Никогда не доверяй мужчинам, если не хочешь, чтобы тебе разбили сердце».
Холли мысленно заставила себя встряхнуться. Все теперь позади. Отец, которого она едва узнала, уже мертв. Сестра, ополчившаяся на само ее существование на свете, разделена с ней целым океаном и пятью годами разлуки.
И это означает, что Холли одинока. Зато она свободна.
Мысленно поздравив себя с такой удавшейся жизнью, она поудобнее взяла коробки и зашагала по длиннейшему коридору в направлении офиса Комитета по охране природы.
— Благодарю вас, джентльмены, — сказала Шер. — Ваши слова заставили нас о многом задуматься. — Это был явный знак замолчать.
Джек с усилием подавил протестующий возглас. Он не успел коснуться в своем докладе и половины проблем. Он предупредил, что расскажет о планах «Армор Дизастер Рекавери» за ланчем. Однако все это планировалось до несдержанной вспышки Рамона. Шер эмоциональности не терпела.
Он поднялся на ноги.
— Благодарю вас, мадам Шер.
Рамон Лопес изумленно, не веря своим ушам, воззрился на него.
— Но мы не можем просто уйти. Комитет…
— …получил наши бумаги, — спокойно закончил за него Джек и, стиснув спинку кресла Рамона, добавил: — И, разумеется, мы в любое время сможем ответить на все возникшие вопросы.