Полночные размышления семейного терапевта
Шрифт:
Семейная терапия в организациях
Многие люди, работающие в каких-нибудь учреждениях, думают, что семейная терапия невозможна, если ее не поддерживает, не понимает или не организовывает руководство учреждения или непосредственные начальники. Думаю, это не так. Если вы работаете, например, в институте, в клинике, в госпитале или в приюте, вы можете воспользоваться начальной тревогой тех, кто обращается к вам за помощью, чтобы собрать необходимую для терапии семейную группу, вместо того чтобы сразу пытаться улучшить их самочувствие.
К вам приходит мать и говорит, что у ее сына возникли проблемы с законом. Он принимает наркотики или выглядит
Обсуждая с ней список возможных участников терапии, вы наткнетесь на кого-то, кто не захочет прийти, хотя он был бы очень важен, или на того, кто был бы рад прийти, но его не пригласили. Таким образом, вы направляете энергию ее тревоги на создание более полного терапевтического альянса. Постарайтесь, чтобы паника пациентки или ее заявление, что она не видела отца мальчика уже десять лет, не помешали вам собрать всех необходимых участников.
«Но вы можете узнать, где он, у матери, а потом попросить его позвонить мне. Тогда я объясню, насколько важно присутствие отца для благополучия сына».
Своим бессилием вы перенаправляете ее тревогу. Из рассказа матери вы, строя предположения, извлекаете то, что она не упомянула. Вам не нужно изображать детектива: вы лишь настаиваете, чтобы собрать группу людей, которая поможет изменить беспокоящую ее ситуацию.
Если вам приходится иметь дело с сопротивлением супервизора, то простым обходным маневром может послужить следующий ход: вы просите его помочь наблюдать за вашей экспериментальной попыткой в области семейной терапии или за попыткой изменить административную структуру.
Когда вам удалось собрать на встречу необходимую группу, прежде всего стоит поинтересоваться, к кому члены семьи обращались до вас. Не пытайтесь помочь им, пока не узнаете этого, иначе они будут командовать процессом психотерапии. У них больше сил, чем у вас. Вы играете роль, а они нет. Они живут всерьез. Надо узнать историю трех поколений этой семьи, включая семейные стрессы (разводы, болезни, безработица, смерть) и все попытки измениться (с помощью переезда, перемены работы, повторных браков, любительской или профессиональной психотерапии, священника, соседей и т. д.).
При разговорах о семейной истории одна из важнейших ваших задач состоит в том, чтобы убрать со сцены «козла отпущения». Члены семьи решительно отрицают, что это семейная роль, и отводят от данного субъекта всякие подозрения. Нельзя позволить говорить о нем. Вам надо узнать семью — не ведущего игрока, не фасад и не официальную версию стресса. Более всего вам стоит искать то, что сокрыто. Используя свою фантазию, безотносительно к тому, что рассказывает о себе семья, можете задавать вопросы о смерти, ненависти, самоубийствах, убийствах, об инцесте, о разных треугольниках, родственниках, предыдущих супругах и т. д. Надо хорошенько расспросить и обо всех тех людях, кто раньше помогал им, что позволит избежать неудачи, связанной с врачебным страхом, что помощь может ухудшить ситуацию. Надо исследовать проблемы ревности между братьями и сестрами в семье отца, в семье матери и среди детей в нуклеарной семье; проблемы фобии сумасшествия, которые всегда у кого-то существуют; признаки усталости от семейных сражений у матери; феномены сходства детей с кем-то из предыдущих поколений (когда первый сын, например, похож на брата матери или сестру отца). Стоит поделиться своими сомнениями о том, зачем они явились на терапию — в надежде, что все эти люди смогут стать более открытыми. Стоит также спросить про другие беременности в семье, про аборты, выкидыши, про несчастные случаи.
Двигаясь дальше, вы должны ощутить эту семью как единое целое. Осознают ли они себя семьей Смитов? Они — настоящие Смиты? Осознаются ли границы между поколениями? Понимают ли родители, что они не принадлежат к поколению детей? Понимают ли дети, что не принадлежат к поколению родителей? Как выбираются «козлы отпущения»? Есть ли кто-то еще в семье, кому члены семьи могут предложить эту роль? Боятся ли они какой-то болезни? Старческого слабоумия? Есть ли в семье скрытый алкоголизм? Про все это надо спрашивать, ясно понимая, что семья будет хранить молчание, пока вы не спросите прямо. Существуют ли признаки психологического насилия, грубости? Думает ли мать, что отец слишком резок? Думает ли отец, что мать чересчур мягка?
Такое исследование семьи приемлемо для любого учреждения. Там любят именно такие вещи! Предоставив возможность рассказать свои истории, надо ясно выразить семье, что вы уважаете ее неповторимый стиль. Вы не хотите, чтобы они стали похожими на какую-то другую семью, вы надеетесь помочь им стать теми, кто они есть, и больше уважать самих себя. Вы постараетесь стать их приемным родителем, временным дедушкой, временным дядей или временным тренером. Вы хотите помочь им сделаться более сильной группой, чтобы члены семьи могли справиться со своей тревогой за пациента и тревогой за жизнь семьи.
Надо также ясно объяснить, каково ваше место в системе учреждения: каким вы следуете правилам, как ваше учреждение руководит вами, как оно распоряжается вашим временем, вашими действиями, как вы с семьей можете стать командой, отвечающей требованиям организации. Стоит также выразить ваше уважение к этой семье: к цепочке поколений ее прошлого, к ее будущим поколениям, здоровью и сегодняшним опасениям по поводу болезни. Иногда можно получить удовольствие, разговаривая с трехлетней или семилетней девочкой о том, сколько у нее будет детей, сколько девочек и сколько мальчиков, какого мужа она себе найдет. Такой разговор помогает семье говорить о своем будущем по-новому.
Большая семейная встреча трех поколений: план битвы
Большинство новшеств в психотерапии возникают случайно. Профессионалы не любят изобретений, пока забота о пациенте не вынуждает их что-то придумывать. Из-за своей неуверенности при индивидуальной терапии я перешел к работе с парами, а пытаясь вырваться из тупиков работы с парами, — к работе с семьями. И, наконец, я открыл, что можно организовать «большую семейную встречу» (family reunion).
В 1974 году меня случайно пригласили помочь провести встречу родственников. Их оказалось больше тридцати, и все они были разделены на два враждебных лагеря. Большинство из них жили в маленьком городке на Среднем Западе. Вот уже в течение пятнадцати лет третьему поколению одного клана не разрешали общаться с третьим поколением другого — и это в городке с населением 50 000 человек. Однажды психотерапевт среднего поколения и врач среднего поколения, устав от этой войны, позвонили мне, и я встречался со всеми этими тридцатью людьми пять дней подряд с утра до вечера. Моя роль заключалась в том, что я только произносил: «Чем я могу вам помочь?» — и потом один человек спрашивал другого: «А где ты был на последнее Рождество? Ко мне даже не зашел!» Кто-то еще говорил: «А почему ты не разговариваешь с моим отцом?» Через полминуты начинался полный бедлам.