Полночный воин (Хранительница сокровищ)
Шрифт:
«Ну уж нет! Он не сможет осуществить свой коварный план, я ему не позволю уморить Эдвину. Будь он проклят!» — со злостью подумала Бринн. Она не даст ей умереть.
— Будь ты хоть чуть-чуть добрее, ты не устроила бы этого огня на небе, — еле поспевая за ней, нудил Делмас. — Пообещай, что передашь мне клад, и я отвезу тебя обратно в Гвинтал.
Бринн даже не взглянула на него и не замедлила шаг.
— Никакого клада нет, — бросила ему на ходу ничего не значащую фразу.
— Врешь, Бринн, он нужен мне, отдай мне сокровища.
Алчный и назойливый, трусливый и злобный, мстительный и хитрый. Святые небеса, как она устала от него, как все это ей опротивело! Временами Бринн еле удерживалась, чтобы не рассказать ему обо всем, чего он жаждал. Впрочем, его жадность бездонна, и тогда он бы захотел завладеть всем, чем можно, и всего бы ему было бы мало, а она никогда бы больше не увидела Гвинтал.
— Нет никакого клада, — повторила она равнодушно.
— Я выкуплю свою свободу. Я выкуплю всех в Англии. Мне все здесь опротивело. Почему ты…
— Нет никакого клада. — Теперь Бринн говорила уже со злостью.
Делмас больно вцепился ей в руку.
— Тварь! — Горло у него перехватило от страха и накопившейся злобы. — Когда-нибудь я придушу тебя до смерти, гадина!
Угрозы оставляли Бринн спокойной. Он пытался запугать ее в первые несколько недель после их свадьбы, пока она не научилась защищаться и не поняла, что агрессивным его делают страх и алчность.
— Я не могу рассказать тебе то, чего не знаю. Радуйся тому, что я даю тебе. — Она на мгновение замерла у комнаты Эдвины. — Это больше того, что ты получил, женившись на мне.
— Мне этого мало. Очень мало. — Делмас разжал руку и боязливо глянул на дверь. — Я нужен тебе?
Он надеется, что я откажусь от его помощи, с презрением подумала Бринн. Родители Делмаса умерли от лихорадки в считанные дни, и теперь он смертельно боялся всякой болезни. Не меньше страшили его и колдовские чары Бринн. Он считал, что она может все и все ей подвластно, что она пользуется не травами и переданными ей матерью знаниями по врачеванию людей, а таинственными заклинаниями и зловещими заговорами, уносящими человеческие жизни. «И на том спасибо», — устало подумала Бринн. Ей хотелось сохранить хоть свою душу, свою веру в Гвинтал.
— Трудно сказать. Будь рядом. Я позову тебя, если мне что-нибудь понадобится, — запоздало ответила она и вошла в комнату.
Алиса, служанка Эдвины, стояла у широкой кровати с пологом. Увидев Бринн, она обратила к ней встревоженный взгляд.
— Она очень плоха.
— Желудок?
Днем раньше Эдвину страшно тошнило, ее просто выворачивало. Сейчас она лежала с закрытыми глазами и, казалось, спала. Бринн склонилась над ней.
Алиса легонько тронула ее за плечо.
— Не знаю. Она вдруг внезапно проснулась и принялась стонать.
Эдвина открыла глаза. Они у нее лихорадочно блестели. В их родниковой глубине таился ужас.
— Бринн? — едва слышно выдохнула она и жадно схватила женщину за руку. — Полночь. Он идет.
— Ш-ш. Успокойтесь. — Бринн взяла руку Эдвины в свои ладони и слегка сжала ее. — Что случилось? Вам больно?
Эдвина с трудом покачала головой и закрыла глаза.
— Я вижу его. Он идет.
Холодок пробежал по спине Бринн. Кто идет? Смерть? Какая она? Зловещая или равнодушная? Бринн давно уже было интересно узнать о смерти все. Ей встречались те, кто, будучи на краю могилы, рассказывал о видениях, предвосхищавших события своего времени. После пережитого, если они и оставались живы, то их почти никогда не удавалось вернуть в прежнее душевное состояние.
— Вам приснился сон.
— Это было наяву.
— Разумеется, сон, — не согласилась с Эдвиной Бринн. — Не удивительно, что вы дрожите, и не от испуга: в комнате холодно. А почему открыто окно, Алиса?
Алиса испуганно посмотрела на нее широко раскрытыми глазами и промолчала.
— Это приходил Ричард, ему показалось, что в комнате слишком душно, а мне нужен свежий воздух, — едва слышно ответила за нее Эдвина. — Ему всегда жарко. Он распахнул окно и тут же ушел.
Открытое окно…
Гнев опалил Бринн. Коварный Ричард решил погубить Эдвину. И это очень легко. Ведь она так слаба и беззащитна.
Бринн захлопнула окно и закрыла ставни. Она постаралась не выдать того страшного подозрения, что закралось ей в душу.
— Может, он не подумал, что будет так холодно.
— Может быть, — тихо согласилась Эдвина, — но он будет недоволен, что его посмели ослушаться. А что, если…
— Окно должно быть закрыто, — жестко повторила Бринн.
Она взяла с подоконника подсвечник и осветила лицо Эдвины, бледное и заплаканное. Впрочем, ничего удивительного при таком отношении к ней мужа. Бринн взволновало бы гораздо больше, если бы у миледи был жар.
Бринн вновь глубоко тронула почти детская незащищенность молодой женщины. Хрупкая, изящная, с длинными черными волосами, Эдвина и в самом деле казалась потерявшимся во взрослой жизни ребенком. Ричард Редфернский взял Эдвину в жены, когда ей едва исполнилось тринадцать лет, и сразу же приступил к извлечению из своей женитьбы наибольшей для себя выгоды. Эдвина потеряла четверых детей и сама едва осталась жива. И вот уже целых пять лет она почти не выходила из своей комнаты, пытаясь из последних сил родить мужу ребенка. Однако ее женское естество, обессилев от постоянных беременностей, не могло больше удержать в себе плод. Она напоминала себе выпотрошенную рыбину. Жизнь в ней едва теплилась.
— Почему ты хмуришься? — виновато спросила Эдвина. — Ты сердишься на меня?
Бринн тепло улыбнулась ей в ответ.
— Нет, что вы, конечно, нет!
Эдвина так боялась вызвать в ком-нибудь недовольство, что старалась быть как можно незаметнее.
— С какой стати мне сердиться на вас? Я хочу только помочь вам выздороветь.
— Я не посылала за тобой. Знаю, ты устала после двух бессонных ночей у моей постели. Знаешь, я не хотела тревожить тебя…
— Ничего страшного. Вспомните, мой муж был рабом у вашего отца лорда Келлза, а тот передал его вашему мужу. Ваш отец очень беспокоится о вашем здоровье. Он и отправил нас в Редферн, чтобы служить вам, миледи.