Полное собрание рассказов в одном томе.
Шрифт:
– Ни одного проступка – это отвратительно. Это ужасно! Когда меня жалели, мне казалось – любят, когда сам любил – я рассуждал и боялся.
– Лишка выпил, батя, – сказал парень. – Закусывай.
– Ты не понимаешь – это хорошо. Не надо понимать такие вещи.
– В Сибирь-то поедем?
– Поедем. Я допью это?
– Пей, – разрешил детина.
Старичок допил коньяк, трахнул рюмку об пол. Она со звоном разлетелась. А сам лег грудью на стол и заплакал.
К их столику шли официантки и швейцар. Детина, прищурившись, спокойно
– В чем дело?
– В шляпе. Мы едем в Сибирь, – угрожающе сказал детина.
– Хорошо. А зачем же хулиганить?
– Мы не хулиганим, мы слушаем, как здесь поют.
– Она же бездарно поет, Ваня! Это ужасно, как она поет, – сказал старичок сквозь слезы. – Ты рявкаешь лучше. Талантливее. Она же не умеет петь. Но не в этом дело. Совсем не в этом…
– Кто будет платить за рюмку?
– Я, – ответил детина, с изумлением глядя на старичка. – Я плачу за все.
Пока официантка рассчитывалась с парнем, старичок, уронив на руки полированную головку, плакал тихонько. И бормотал:
– Ах, Ваня, Ваня… зверь ты мой милый… Как рявкнул! Орел!.. Улетим в тайгу. Улетим… В Сибирь!
– Кто это, не знаете? – тихонько спросила официантка.
– Это… – Парень подумал. – Это крупный интеллигент. Он сейчас на пенсии.
Официантка с жалостью посмотрела на старичка.
– Он часто здесь бывает, но никогда не пил. А сегодня чего-то… Уведите его, а то попадет куда-нибудь.
Детина ничего не сказал на это, встал, взял старичка под руку и повел. Старичок не сопротивлялся, только спросил:
– Куда, Ваня?
– Ко мне в номер. А завтра в Сибирь.
Дежурная по этажу заартачилась, не пускала в номер со старичком. Детина держал старичка; повернулся к ней боком и сказал:
– Достаньте в брюках, в кармане, деньги. Берите, сколько надо, только не вякайте.
Дежурная глубоко возмутилась, отдала ключ, но предупредила:
– Завтра же вас здесь не будет!
– Завтра мы в Сибирь уезжаем.
– В Сибирь, Ваня!.. Я хоть помру по-человечески, – бормотал старичок. – Знаешь, не надо ключом – дай ногой разок, – попросил он. – Умоляю: садани хорошенько. Мы потом заплатим.
– Спокойно, – гудел детина. – Спокойно, батя. Вот раздухарился-то!.. Указ же вышел – нам с ходу счас по пятнадцать суток заделают.
– Не бойся!
Детина отомкнул номер, бережно положил старичка на кровать, снял с него туфли, хотел было снять пиджак, но старичок почему-то запротестовал.
– Не надо, я так. Не жалею, не зову, не плачу…
– Ладно, – согласился парень. – Спи. – Выключил свет и лег на диван.
– В Сибирь, Ваня? – спросил старичок.
– Завтра. А сегодня спать надо.
– Спим. Ах, Ваня, Ваня…
– Спи, батя.
…Утром детина нашел на столе записку.
«Ваня, я не могу с тобой в Сибирь. Спасибо за все. Прощай».
Старичка нигде не было. Сказали: ушел рано утром.
Внутреннее содержание
В село Красный Яр из города (из городского Дома моделей) приехала группа молодых людей. Демонстрировать моды.
Было начало лета. По сельской улице пропылил красный автобус, остановился возле клуба, и из него стали выходить яркие девушки и молодые парни с музыкальными инструментами.
Около автобуса уже крутился завклубом Николай Дегтярев, большой прохиндей и лодырь. Встретил. И повел устраивать молодых людей по квартирам.
На щите у клуба – ДК, как его упорно называл Дегтярев, – появилось объявление:
ОБЪЯВЛЕНИЕ!
Сегодня в ДК будет произведена демонстрация
молодежи мод весенне-летнего сезона.
Нач. в 9 час. Потом кинофильм.
Плата за демонстрацию не берется.
Народу в клуб пришло много. Большинство – молодежь, девушки. Дегтярев «толкнул» речь.
– В наш век, – сказал он, – в век потрясающих по своему восхищению достижений, мы, товарищи, должны одеваться! А ведь не секрет, товарищи, что мы еще иногда пускаем это дело на самотек. И вот сегодня сотрудники городского Дома моделей продемонстрируют перед вами ряд достижений в области легкой промышленности.
Закончил Дегтярев так:
– И если когда-то отдельные остряки с недоверием говорили: «Русь, культуришь?» – то сегодня мы смело можем сказать: «Да, товарищи, мы за высокую культуру села!»
Потом на сцену вышли парни с инструментами, стали полукругом и заиграли что-то веселое, легкое. На сцену вышла девушка, одетая в красивое, отливающее серебром белое платье… Прошлась легкой поступью, повернулась, улыбнулась в зал и еще прошлась.
– Это вечернее строгое платье, – стала объяснять пожилая неинтересная женщина, которую сперва никто не заметил на сцене. – Фасон его довольно простой, но, как видите, платье производит впечатление.
Девушка в платье все ходила и ходила, поворачивалась, улыбалась в зал. Музыканты играли. Особенно старался ударник: подкидывал палочки, пристукивал ногой. Аккордеонист тоже пристукивал ногой. И гитарист тоже пристукивал ногой.
Девушка в серебристом платье ушла. Тотчас на сцену вышла другая – в другом платье. Эта была совсем еще молоденькая, стройненькая, с красными губками. Она тоже прошлась по сцене мелкими шажками, повернулась… Да с таким изяществом повернулась, что в зале одобрительно загудели.
– Это платье на каждый день. Оно очень удобно и недорогое. Его можно надеть и вечером…
Братья Винокуровы сидели в первом ряду и все хорошо видели.
Иван, старший, сидел, облокотившись на спинку стула, и поначалу снисходительно смотрел на сцену. Но все веселее играли музыканты, выходили другие девушки, в других платьях, улыбались… Иван сел прямо.