Полное собрание сказок и легенд в одном томе
Шрифт:
107. Два странника
Гора с горой не сходится, а человек с человеком, и добрый, и злой, где-нибудь все же сойдутся. Вот так-то однажды на пути сошлись портной с башмачником. Портной был небольшого роста, красивый малый и притом всегда веселый и довольный. Он увидел издали башмачника, и так как он по его котомке узнал уже, каким ремеслом тот занимается, то он ему в насмешку и спел:
Эй, башмачник, не спи, Швы все дратвой закрепи, Все кругом смолой залей И гвоздочки все забей.Башмачник
Башмачник, и точно, здорово отхлебнул из фляги, и по лицу его стало заметно, что гроза рассеялась. Он возвратил флягу портному и сказал: «Я отхлебнул из нее порядком; ну, да что об этом говорить? Пилось бы, пока пить хочется! А не хочешь ли ты со мною вместе идти путем-дорогою?» — «И прекрасно, — отвечал портной, — если только ты не прочь идти со мною в большой город, где и в работе не бывает недостатка». — «Вот именно туда-то я и направлялся! — сказал башмачник. — Ведь в небольшом местечке и заработаешь немного; а в деревнях люди охотнее босиком ходят, чем в сапогах».
И пошли они далее уже вместе. Досуга-то у них обоих было довольно, а покусать-то им было почти нечего.
Придя в большой город, они всюду ходили и бродили, всюду свое ремесло предлагали, и портному везло не на шутку…
Он был такой свежий, да розовый, да веселый, что каждый охотно давал ему работу; а посчастливится, так еще и от хозяйской дочки то здесь, то там поцелуйчик перепадет.
Когда он сходился с башмачником, то в его узле было всегда больше добра. Угрюмый башмачник скроит, бывало, сердитую рожу, и сам про себя думает: «Чем человек лукавее, тем и счастья ему больше!» Однако же портной начинал хохотать, а то и запевал песенку, и все полученное делил с товарищем пополам. А если шевелилась в его кармане пара геллеров, то он еще и угостит, бывало, да по столу от радости стучит так, что вся посуда пляшет, — и это называлось у него: «Легко заработано, живо и спущено».
Пространствовав некоторое время, пришли они однажды к большому лесу, через который пролегала дорога к городу, где жил король. Но через лес вели две тропинки — одна в семь дней пути, другая — всего в два. Однако же ни один из них не знал, которая из тропинок короче.
Оба странника наши уселись под дубом и стали совещаться, как они запасутся и на сколько дней возьмут с собой хлеба. Башмачник и сказал: «Надо на большее время рассчитывать — я возьму на всякий случай хлеба на семь дней с собой». — «Что-о? — воскликнул портной. — Чтобы я стал на своей спине тащить запас хлеба на семь дней, словно вьючная скотина, так что и шеи повернуть нельзя будет! Нет, я на Бога надеюсь и ни о чем не стану заботиться! Ведь деньги у меня в кармане и зимой, и летом те же, а хлеб-то в жаркое время не только засохнет, а еще и заплесневеет. И платье себе не шью с запасом… Как это может быть, чтобы мы не нашли настоящей дороги? Возьму себе запасу на два дня — и вся недолга».
И вот каждый купил себе свой запас хлеба, и пустились оба в лес наудачу. В лесу было тихо, как в церкви. Ни ветерок не веял, ни ручей не журчал, ни птички не пели, и сквозь густолиственные ветви не проникал ни один солнечный луч.
Башмачник не говорил ни слова; он так устал под тяжестью своего хлебного запаса, что пот струями катился с его сумрачного и сердитого лица. А портной был веселешенек, подпрыгивал, насвистывал или напевал песенку и думал про себя: «И Бог на небе радуется,
Так шло дело два дня сряду, но когда на третий день лесу все не было конца, а портной-то уж весь свой хлеб съел, то он невольно стал падать духом, однако все еще бодрился, возлагая надежду на Бога и на свое счастье. На третий день он лег вечером под деревом голодный и на следующее утро голодным же и поднялся. То же было и на четвертый день.
Когда башмачник садился на поваленное дерево, чтобы съесть свою порцию хлеба, портному — увы! — приходилось только смотреть на это со стороны. Если он просил кусочек хлеба у товарища, тот только посмеивался и говорил: «Ты был постоянно такой веселый, ну, так теперь попробуй, каково невеселым быть! Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела!» — одним словом, он был к нему безжалостен.
Но на пятое утро бедный портной не мог уж и на ноги подняться и от истощения с трудом мог произнести слово; щеки его побледнели, а глаза покраснели. Тогда башмачник сказал ему: «Сегодня я тебе дам кусочек хлеба, но за это я тебе выколю правый глаз». Несчастный портной, которому очень жить хотелось, не смог избежать этой жестокости: поплакал он еще раз обоими глазами и затем подставил их под острый нож бессердечного башмачника, который и выколол ему правый глаз.
Тут пришло на память портному то, что говаривала ему в детстве мать, когда, бывало, он чем-нибудь полакомится в кладовой: «Ешь столько, сколько можешь, а терпи столько, сколько должно».
Когда он съел свой столь дорого оплаченный кусок хлеба, он опять вскочил на ноги, позабыл о своем несчастье и утешал себя хоть тем, что он одним-то глазом еще может хорошо видеть.
Но на шестой день пути голод сказался снова и защемил его сердце. Он почти упал под дерево и на седьмое утро уже не мог от слабости подняться: он видел смерть у себя за плечами. Тут башмачник и сказал ему: «Я хочу из сострадания дать тебе и еще один кусок хлеба; но даром не дам, а выколю тебе еще и другой глаз за это».
Тут только осознал портной все свое легкомыслие, стал просить милосердного Бога о прощении и сказал башмачнику: «Делай, что ты должен делать, а я постараюсь все вынести; но помысли о том, что Господь Бог наш не сразу произносит свой суд на человеком: придет, пожалуй, и иной час, в который ты получишь возмездие за злодеяние, не заслуженное мною. Я при удаче делился с тобою всем, что у меня было. Мое ремесло все в том, чтобы стежок на стежок сажать… Ведь если ты лишишь меня обоих глаз, то мне останется только одно — идти нищенствовать. Сжалься же надо мною и хотя бы не покидай меня в лесу».
Но башмачник, позабывший о Боге, вынув нож, выколол портному и левый глаз. Затем он дал ему кусок хлеба, подал ему конец палки в руку и повел его вслед за собою.
Когда солнце закатилось, они вышли из лесу; перед лесом на поляне стояла виселица. Туда-то и привел башмачник своего слепого спутника, покинул его около виселицы и пошел своею дорогою. Измученный усталостью, болью и голодом, несчастный заснул и проспал всю ночь.
Чуть утро забрезжилось, он проснулся, но не знал, где он лежит. А на виселице висели двое горемык, и у каждого на голове сидело по ворону. Вот и начал один из висельников говорить другому: «Брат мой, спишь ты или нет?» — «Нет, не сплю!» — отвечал ему другой висельник. «Так вот что я тебе скажу, — заговорил снова первый, — роса, которая нынешнею ночью падала на нас с виселицы, обладает особою способностью — она возвращает зрение каждому, кто ею омоет глаза. Кабы это знали слепцы, так снова могли бы получить зрение, а им это даже и в голову не приходит».