Полное собрание сочинений в одной книге
Шрифт:
Надо будет врачей окружить полной тишиной и спокойствием. Пущай они успокоятся, оправятся, почистят свои инструменты. И пущай не будет больше таких прискорбных фактов, как этот последний, случившийся несомненно на почве нервной невнимательности.
А лежали в одной больнице в Ленинграде два человека. Совершенно не родственники, но однофамильцы. Один, конечно, имел прогрессивный паралич. А другой, я извиняюсь, был алкоголик. Он, дай бог ему здоровья, проходил курс принудительного лечения.
Паралитик имел фамилию А. Р-ов, а голубчик алкоголик — С. Р-ов.
И, значит, понадобилось по медицинским соображениям подбавить крови паралитику. Ему надо было подбавить крови от малярийного больного. Говорят, от этого домашнего средства паралич уменьшается. Не знаю. Не думаю.
Ну, конечно, отдали распоряжение схватить, то есть вообще взять, так сказать, предложить больному отправиться с фельдшером, в другую больницу.
И как раз тут и произошла полная невнимательность со стороны медицинского персонала. Заместо одного больного схватили другого, а именно нашего голубчика, страдающего любовью к выпивке.
Газета пишет по этому поводу:
По невнимательности вместо А. Р-ва в больницу им. Балинского был направлен его однофамилец — С. Р-в, находившийся на принудительном излечении от алкоголизма. Когда ошибка была замечена, С. Р-ву было уже сделано переливание крови.
Наверное он, голубчик, отбивался, кричал и все такое, но наука восторжествовала над темнотой и несознательностью. Человеку влили чего следует и только потом заметили, что вкатили не тому.
Конечно, безусловно, те же врачи теми же гениальными домашними средствами, несомненно, вылечат пострадавшего человека от малярии, но все же как будто не тово…
Хотя, говорят, этот факт и вообще курс такого энергического лечения дал счастливые результаты.
Говорят, все больные алкоголики, находившиеся в то время в больнице, — пить бросили.
— Это, говорят, ну, слишком безобразно — пить в наше время.
И не пьют. Боятся.
Адреса больницы не оглашаем. Там, дорогой читатель, и без нас с вами, небось, закрутили большое дело. А сообщаем обо всем просто так, для информации.
Сильнее смерти
Нэпманам, разным нашим богачам и вообще иностранным капиталистам завидовать не приходится.
Жизнь у них, безусловно, тяжелая.
У них масса лишних переживаний в связи со своими деньжатами. Приходится всю жизнь следить за своим добром, прятать, дрожать, чтоб не уперли.
Тоже и подыхать при деньгах несладко. В ад-то с собой монету не возьмешь.
А очень такую удивительную денежную историю я слышал про одного нэпмана. История очень наглядно рисует капиталистов со всех ихних сторон. Вообще это есть отчаянная сатира, обернутая против нэпманов, а также против всяких людей, которые деньги обожают больше жизни.
А жил в Ленинграде такой П. Я. Сисяев. Такой довольно арапистый человек. Он в начале нэпа парикмахерскую держал. Только, кроме стрижки и брижки, он еще иностранной валютой торговал и вообще разные темные делишки обстряпывал. Ну, и, конечно, засыпался.
Он засыпался в 26 году летом. Маленько посидел, где следует. И вскоре его, голубчика, выперли из Ленинграда куда-то подальше. Ему чего-то, одним словом, дали — минус 7, или плюс 7, или 8, черт его разберет. Я в этих делах пока что слабо понимаю. Одним словом, его, как плута и спекулянта, выслали в Нарымский край.
И, значит, он, хочешь не хочешь, поехал.
А надо сказать, он своего ареста ожидал. У него сердце не было спокойно. Он еще за неделю сказал своим компаньонам, дескать, как бы не угадать куда-нибудь.
И, конечно, на всякий случай он взял старую кожаную тужурку, подпорол ей бортик и зашил туда десять царских золотых монет и один золотой квадратик. Может быть, помните — государство в 24 году выпустило такие золотые квадратики для технических надобностей.
Вот он, значит, на всякий пожарный случай и подзашил свое добро в тужурку и прямо из этой тужурки он больше не вылезал. Да еще в брюки он тоже зашил разные бумажные деньги.
И стал поджидать.
Только он недолго ждал. Вскоре после того его взяли вместе с тужуркой. И осенью он поехал куда следует.
Только неизвестно, как он там жил. Может быть, скорей всего, он не очень худо жил. Тем более, бумажных денег у него было вдоволь припасено. Он знай себе подпарывал брюки и вынимал что-то из бумажника. А до золота он, между прочим, не дотрагивался.
Только живет он так больше года. И вдруг хворает.
Он хворает воспалением легких. Он там простудился. Его там просквозило на работе. И он там захворал.
Конечно, кашель поднялся, насморк, хрипы, температура минус 40 градусов. В боку колет. Аппетита нету. И вообще человек чувствует приближение собственной кончины.
И тогда ночью сымает он с себя кожаную свою тужурку и вновь подпарывает ей бортик.
Он подпарывает ей бортик, кладет на язык золотые монетки и глотает их в порядке живой очереди.
Только, может, он проглотил их пять или шесть штук, как вдруг замечает эти преступные действия один из его приятелей. Их там по 7 человек вместе жило.
Заметил это приятель, поднял тарарам и не допустил глотать остальные деньги.
И хотя тот за того хватался и умолял, но этот говорит:
— Мне, говорит, не так золото жалко. Я себе золота не возьму. Но я, говорит, не могу допустить проглатывать. Тем более, воспаление легких иногда проходит. А тут и денег не будет и, вообще, засорение желудка.
Короче говоря, вскоре больной поправился. Грудь ему освободило. Дыхание вернулось. Но является новая беда — в желудке колет, кушать неохота и слюни не идут.