Полное собрание сочинений в трех томах. Том 2

Мольер Жан-Батист

Тартюф.

Я вам сказал, что, вняв заветам провиденья, Простил я клевету, простил и оскорбленья, Но столь я претерпел от этих злобных ков, Что небо не велит мне с ним делить сей кров.

Клеант.

Но вам оно велит принять без колебанья, В обход наследников, чужое достоянье? Отвергнуть этот дар — не в том ли долг был ваш? Отец рубил сплеча, но как такая блажь Отпора не нашла в столь строгом моралисте?

Тартюф.

Поверьте,

сударь: чужд я низменной корысти, — Вам это подтвердят все, кто со мной знаком. Богатство — прах, и я не думаю о нем. И тем не менее внушил мне высший разум, Что встретить не могу надменным я отказом Тот доброхотный дар, что преподносит друг: Мой долг — спасти добро от недостойных рук; В противном случае наследники именья Могли бы дать ему дурное примененье. Я ж деньгам оборот весьма похвальный дам На благо ближнему, во славу небесам.

Клеант.

Как вы находчивы! Что значит проповедник! А все ж не лучше ли, чтоб сам прямой наследник, Не беспокоя вас, на собственный свой страх, Подумал о своих владеньях и деньгах? Тогда, окажется он скрягой или мотом, Уж вас не назовут бесчестным живоглотом. Итак, вы приняли, не совестясь ничуть, Подарок? Может быть, попался где-нибудь Вам в текстах, мудростью глубокой освященных, Предлог для грабежа наследников законных? И если промысел небесный так суров, Что возбраняет вам делить с Дамисом кров, То для такой, как вы, возвышенной особы Достойней было бы и натуральней, чтобы Не сын хозяина покинул отчий дом, А вы, откланявшись, ушли своим путем. Мне тягостно сказать, что потеряли стыд вы, Но…

Тартюф.

Сударь! Три часа. То час моей молитвы. Прошу меня простить, что вас оставлю я И поднимусь к себе.

(Уходит.)

Клеант.

Уф! Скользкая змея.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Клеант, Эльмира, Мариана, Дорина.

Дорина (Клеанту).

Наш, сударь, долг — помочь бедняжке Мариане. Зачахнуть долго ли от этаких страданий? Так дочку женихом порадовал отец, Что после свадебки ей сразу и конец. Сейчас он будет здесь. К нему приступим разом, А если на мольбы ответит нам отказом, На хитрость пустимся, лишь бы он взял назад Свою угрозу…

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же и Оргон.

Оргон.

А! Все в сборе? Очень рад.

(Мариане.)

Такую, дочь моя, составил я бумагу!.. Не бойся ничего — все к твоему же благу.

Мариана (бросаясь на колени перед Оргоном).

Отец! Я вас молю! Я заклинаю вас Всем, что вам дорого! Пускай на этот раз Отцовские права уступят состраданью: Впервые вашему противлюсь я желанью. Ужели я должна в расцвете юных лет Корить судьбу за то, что рождена на свет? Ужели эту жизнь, дарованную вами, Оплакать суждено мне горькими слезами? О, если вопреки мечтаниям моим Отвергли вы, отец, того, кто мной любим, То я молю у вас хотя бы избавленья От рук того, кто мне внушает омерзенье! Не позволяйте же в отчаянье мне впасть, Смирите жалостью отеческую власть!

Оргон (растроган; про себя).

Ну-ну, не раскисать! Нужна тут непреклонность.

Мариана.

Мне ваша ведома к Тартюфу благосклонность, Но я вас упрекать не собираюсь в том. Отдайте все ему: имущество и дом, Мое приданое пускай берет он тоже, Коль так угодно вам, но только, правый боже, Не самое меня! Позвольте мне взамен Окончить дни мои средь монастырских стен.

Оргон.

В монахини? Так-так! Вот их прием всегдашний, Лишь только мы, отцы, вмешаемся в их шашни. Довольно! Встань с колен! Все это бредни, чушь! А если все-таки противен будет муж, Считай, что польза есть и в этом обороте: Ниспослан он тебе для умерщвленья плоти. Не хнычь, дай мне покой!

Дорина.

Но как же…

Оргон.

Ты опять? Забыла, что тебе приказано молчать?

Клеант.

Позволите ли мне подать совет смиренный?

Оргон.

Дражайший шурин мой! Советчик вы отменный И высоко ценю я каждый ваш совет, Но у меня сейчас нужды в советах нет.

Эльмира (Оргону).

Все, что я слышу здесь, приводит в изумленье: Как можно пребывать в подобном ослепленье? Вы слишком верите любимцу своему, И случай давешний — свидетельство тому.

Оргон.

Э, нет! Не провести меня вам на мякине. Известно мне, что вы в моем беспутном сыне Души не чаете. Негодный лоботряс Решил оклеветать беднягу, а у вас Лжеца изобличить язык не повернулся. Да будь и вправду что — уж я б не обманулся, Уж я увидел бы, что вы возмущены.

Эльмира.

Вы полагаете, что женщины должны, Услыша вздорные любовные признанья, Излить всем напоказ свое негодованье С закатываньем глаз, заламываньем рук? Такие выходки меня смешат, мой друг. Мы разом можем быть и строги и учтивы, И, признаюсь, претят мне пылкие порывы: Иная женщина так свято честь блюдет, Чуть что — и ноготки и зубы пустит в ход. Я мерю нравственность совсем иною мерой: Быть честною женой не значит быть мегерой. Холодной строгостью, не тратя лишних сил, Скорее остужу я неуместный пыл.