Полное собрание сочинений в трех томах. Том 2

Мольер Жан-Батист

Оргон.

Я знаю все, и нет причин менять решенье.

Эльмира.

Могу лишь повторить: вы в полном ослепленье. Но если доказать удастся все же мне, Что правда как-никак на нашей стороне?

Оргон.

На вашей?

Эльмира.

Да.

Оргон.

Вот вздор!

Эльмира.

Но

если станет ясен Вам злостный умысел?

Оргон.

Я не любитель басен.

Эльмира.

Упрямец! Я склонять вас не хочу к тому, Чтоб доверяли нам вы больше, чем ему. Но если бы сейчас устроить так могли мы, Чтоб, сами для него неслышимы, незримы, Вы слышали бы, как вас предает ваш друг, Что вы сказали бы на это, мой супруг?

Оргон.

Что я сказал бы?.. Гм!.. Что это невозможно.

Эльмира.

Пора нам выяснить, что истинно, что ложно. Коль убежденьем вас не сдвинуть ни на пядь, Вам все воочию придется показать.

Оргон.

Ловлю вас на слове. Идет!.. Что, присмирели? Посмотрим, как-то вы своей добьетесь цели.

Эльмира (Дорине).

Зови его сюда.

Дорина (Эльмире).

У этаких пройдох Нюх, словно у борзой, — учует он подвох.

Эльмира.

О нет! Поддался он любовному дурману И полн собой, — таких влечет к самообману… Скажи, чтобы Тартюф тотчас сюда пришел.

(Клеанту и Мариане.)

Оставьте нас.

Дорина, Клеант и Мариана уходят.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Эльмира, Оргон.

Эльмира.

А вы пожалуйте под стол.

Оргон.

Что?

Эльмира.

Спрятаться должны вы от чужого взгляда.

Оргон.

Зачем же вдруг под стол?

Эльмира.

Ах боже мой! Так надо! Сейчас хозяйка — я, свой у меня расчет; Когда все кончится, настанет ваш черед. Сидите под столом и до поры — ни звука!

Оргон.

Боюсь, что больно я покладист, вот в чем штука. Однако ж я теперь вошел в азарт и сам: Как вывернетесь вы?

Эльмира.

Судить об этом — вам.

(Оргону, сидящему под столом.)

Итак, должны быть здесь вы недвижимы, немы. Еще одно… Коснусь я щекотливой темы: Не попрекайте уж свою жену потом, Коль в поведении проявится моем Несвойственная мне развязная манера — Так проще нам сорвать личину с лицемера. Пущусь с ним в нежности, приободрю чуть-чуть, Чтоб к дерзким выходкам злодея подстрекнуть. Но соглашусь внимать признаниям слащавым Я только ради вас, дабы открыть глаза вам, Чтоб виден стал он вам до самого нутра; Лишь вы прозреете — вмиг кончится игра. Пускай же мой супруг, когда сочтет уместным, Положит сам конец исканиям бесчестным И защитит жену, которая — увы! — Должна унизиться, чтоб верили ей вы. Запомните, что вы — хранитель нашей чести… Но чу! Сюда идут. Застыньте же на месте.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же и Тартюф.

Тартюф (Эльмире).

Мне было сказано, чтоб я пришел сюда, Что вам поговорить со мной угодно.

Эльмира.

Да, Мне нужно кое-что сказать вам по секрету. Взгляните: никого поблизости там нету? Да затворите-ка плотнее эту дверь!

Тартюф затворяет дверь и возвращается.

Не дай бог, как тогда, застанут нас теперь! Поосторожнее держаться б не мешало: Дамис и так хлопот доставил нам немало. Боялась я за вас и не жалела сил, Стараясь остудить его ревнивый пыл, Но с ним не удалось достичь единогласья. По правде говоря, в смущенье не нашлась я, Когда стал обличать он вас перед отцом, И не смогла в глаза назвать его лжецом. Все обошлось, хоть в том и не моя заслуга: Вне подозрений вы для моего супруга. Вдобавок хочет он, чтоб чаще с этих пор Мы с вами виделись молве наперекор. Вот почему сейчас могу без опасенья Я с вами говорить в тиши уединенья, Поведать, сердце вам доверчиво раскрыв: Откликнулось оно на жаркий ваш призы

Тартюф.

Не шутите ли вы, сударыня, со мною? Давно ли ваша речь была совсем иною?

Эльмира.

Ужели мой ответ вас в заблужденье ввел? Как мало знаете еще вы женский пол! Могли бы отличить — вы не юнец зеленый — Решительное «нет» от слабой обороны. В подобных случаях всегда между собой Стыдливость с нежностью ведут жестокий бой. Когда веленью чувств готовы мы поддаться, Стыдливость нам всегда мешает в том признаться. Умейте ж распознать за холодностью слов Волнение души и сердца нежный зов. Наш долг советует нам так, любовь — иначе, И часто наш отказ — лишь предисловье к сдаче. Но вы не поняли. Вот почему сейчас Стыдливость превозмочь должна я ради вас. Припомните, прошу, все с самого начала. Да разве пасынка я укрощать бы стала, А прежде разве бы я разрешила вам Дать волю искренним, несдержанным словам, В которых жар пылал, для вас столь необычный, Когда бы для меня вы были безразличны? И если не могла ваш с Марианой брак Одобрить я, и в том для вас был добрый знак: Будь вы внимательней, вам тут и угадать бы, Что вас отговорить хотела я от свадьбы Затем, чтоб не пришлось сердечный пламень свой Вам надвое делить — меж мною и другой.