Полное собрание сочинений. Том 12. Ключи от Волги
Шрифт:
Житье на айсберге
(Север: встретилось в пути)
Самолет коснулся колесами хорошо накатанной полосы. И вот мы на льдине. Раннее утро. Не уходившее за горизонт солнце висит дразнящим глаз апельсином. Мороз за тридцать. Снег звонок, как прокаленные обжигом изделия гончара. Летчики спешно укрывают моторы.
На волокуши кладут доставленный груз. Чуть в стороне — россыпь желтых приземистых домиков, палатки, антенны, бочки с горючим. Мы на станции «Северный полюс-24».
Ошибка
На станцию летают самолеты, меняется смена зимовщиков. Станцию закрывают, если льдину потянуло на запад и она становится труднодоступной для самолетов, либо льдина ломается, и тогда людей снимают с нее, как с давшего течь корабля.
Чтобы ледовый корабль был надежным, стали искать для станций не просто большие крепкие льдины, рожденные морозом на поверхности океана, стали искать ледяные плавучие острова, попавшие в воду с окраины суши.
Таких подарков в океане немного, да и разыскивать лед среди льдов очень непросто.
Этот плавучий остров обнаружен осенью 1977 года к северу от Чукотки. А в декабре его снова пришлось искать — за четыре месяца остров проплыл в океане 400 километров.
В марте 1978 года на айсберге высадились люди. Стали создавать станцию. 31 мая в эфир ушла первая сводка погоды — «СП-24» начала работу.
Встречавший наш самолет начальник станции Игорь Константинович Попов изучает физику льда. Рассказ о станции со льда он и начал.
На снимке, сделанном с высоты десяти километров, плавучий остров напоминает утюг. Размеры его — шестнадцать километров на шесть. Толщина — тридцать метров. «На этой глыбе мы спим, конечно, спокойно, чего никогда не бывает на льдине обыкновенной. Там жизнь, как на фронте».
Для океана лед — все равно что яичная скорлупа: трещины то и дело. И хотя за многие годы зимовок ни один человек не погиб при разломах, опасность эта всегда существует.
Все время надо быть начеку — иметь в разных местах льдины аварийный запас еды, топлива и одежды, иметь под рукою плавучие средства.
Льдину «СП-14» океан обкорнал почти до размеров футбольного поля. С большим трудом снимали с нее людей.
Немаловажно и то, что жизнь на обычной льдине, как в пустыне, заставляет людей беспокоиться о воде. Льдина соленая. Водой с нее не напьешься. Воду натаивают из снега, из опресненных торосов. Тут же, на айсберге, опускают в колодец электрический нагреватель, и пресной воды хоть залейся — для камбуза, бани, для стирки и умывальников.
Таков ледяной транспортер, несущий в арктическом океане двадцать четвертую по счету полярную станцию.
Через
* * *
Весна — время, когда на станции людям тесно. Десяток приземистых домиков и палатки едва вмещают всех квартирантов. Неутомимый, высокого класса повар Павел Петрович Волков работает на пределе возможностей. Шестьдесят не страдающих отсутствием аппетита мужчин три раза в день приходят в кают-компанию: «Павлик, корми!»
— Гидрологи, биологи, геологи… Всех не выговоришь. И все без Павлика двигать науку не могут, — ворчит дружелюбно-веселый повар.
У науки много интересов в арктическом океане. И весной, когда день велик, работа идет напряженно. Ученая молодежь живет тут на маленьком «хуторе», в горстке отдельно стоящих домов. Заглянули в один — весь тамбур завален похожими на пиленый сахар кубиками льда, в другом доме полно каких-то склянок, пробирок, в третьем нам показали чудо, только что извлеченное с самого дна океана: не то животное, не то растение? Находка тщательно упакована. В Ленинграде ее изучат. «Возможно, что живность эта науке пока неизвестна», — с осторожностью и надеждой говорит совсем еще юный гидролог.
Среди «квартирантов» «СП-24» — трое радистов экспедиции «Комсомольской правды» на полюс — Федор Склокин, Георгий Иванов и Саша Шатохин. У ребят хронический недосып — постоянно на связи с идущей группой и на связи с Большой землей.
Коренной состав станции — девятнадцать человек. Из них половина — люди науки.
Круглый год занимаются изучением дрейфа льдов, строения дна океана, солнечной радиации и погоды в этих широтах. Другая половина зимовщиков — механики, повар, радисты — служба жизненного обеспечения станции. Тут ни одной пары рук лишней. И каждый выкладывается «на полную железку».
Лежебоке и неумехе тут делать нечего. Людей на станции поселяют бывалых, испытанных.
Большинство по нескольку раз зимовало в Арктике и в Антарктиде.
Фигура особая на зимовке — главный механик. От умения и находчивости этого человека зависит тут почти все: работа приборов и механизмов, тепло, свет, баня и кухня, состояние взлетно-посадочной полосы. Этой станции повезло: у механика Быкова Александра Федоровича «золотые руки, золотая голова и золотое сердце», как сказал о нем начальник станции.
Когда мы достали блокноты, механик взмолился: — Ребята, я, правда, неплохой мастер, но, пожалуйста, не пишите, что из лома я сделал распределительный вал.
— Но вы и правда ведь сделали.
— Сделал. Но работа была несложной. И об этом милостью вашего брата весь свет уже знает…
Зимовка у девятнадцати полярников прошла хорошо. Девятнадцать раз отметили дни рождения. У елки, привезенной на самолете, встретили Новый год. Главным событием был приход к айсбергу ледокола «Сибирь». Выгружали продукты, машины, лес. «Что больше всего запомнилось? Сам огромный корабль, пришвартованный к льдине. Смолистые запахи досок и бревен. Ну и, конечно, женские лица».