Полное собрание сочинений. Том 12. Ключи от Волги
Шрифт:
Могло ли человечество прожить без этих путешествий? Конечно, могло бы. Но согласимся: есть все же необходимость, чтобы кто-то, где-то, подвергая себя испытаниям, все-таки шел вперед. Чтобы все мы в наше машинное время могли бы не утратить веру в человеческую отвагу, в человеческую выносливость, в способность преодолеть себя. Чтобы могли мы сказать: «Это человек может».
Идущая к полюсу наша семерка… Север для русских и для советских исследователей всегда являлся ареной мужества. И это понятно — ледовитые воды прилегают к нашей земле на огромном пространстве. Сама жизнь требовала хождения в этих водах. И это хождение всегда было подвигом. Вся история освоения
Семерка свое путешествие готовила не день и не два. Эту группу мы знаем десяток лет.
Знаем по регулярным изнурительным тренировкам «у себя дома», в Подмосковье, знаем по экспедициям в Арктике. Это были серьезные переходы в поисках (не безуспешных!) следов исчезнувших экспедиций, с обследованием островов, с испытанием себя на мужество и выносливость в самых опасных районах.
Русский лейтенант Врангель со слов местных жителей точно знал, что к северу от Чукотки есть остров. Лейтенант дал верные координаты этой земли, но сам, сделав несколько отчаянных попыток, достичь острова не сумел: слишком опасен и труден путь от материка к острову через пролив. Ребята из нынешней экспедиции семь лет назад поставили себе цель: пройти пролив Лонга от Чукотки до острова Врангеля. И они успешно его прошли на лыжах, хотя Арктика со времен смелого лейтенанта не изменилась.
Теперь желанная цель — полюс. Этой точки земли достигали на собачьих упряжках, на мотосанях, дирижабле, на самолетах. На ней всплывали подводные лодки, сюда два года назад впервые в истории дошел корабль — советский ледокол «Арктика». Пешим ходом на лыжах полюса не достигали. (Десять лет назад шотландцы, супруги X. Симпсон и М. Симпсон, сделали такую попытку. Но, пройдя 90 километров, вернулись). Наши ребята прошли уже шестьсот пятьдесят километров и успешно продолжают идти.
Степень трудности перехода? Наивысшая! Она требует предела человеческих сил. Ребята идут в пустыне. Мороз под сорок. Торосы. Разводья, которые надо преодолеть на лодках. Постоянное напряжение. Не очень много людей, способных выдержать этот путь.
Риск… Он есть, конечно. И он не маленький.
Но вспомним полярников прошлого. Они уходили, и, бывало, несколько лет никто не знал: где они? что с ними? Сегодня радио ежедневно приносит вести с этой беспримерной лыжни, группа находится в пределах, достигаемых самолетом. Случись что-нибудь — помощь будет оказана без промедления.
Дойдут ли? Это покажет время. Сейчас можно только сказать: опыт прежних походов группы, тщательный расчет трассы говорят — должны дойти.
Точка полюса — лишь некий итоговый символ. Главное — в преодолении пространства до полюса, в преодолении тысячи пятисот труднейших на всей земле километров. И мы можем гордиться: идущие — из нашей с вами семьи, советские ребята, воспитанники комсомола, люди, способные на подвиг.
Сюда, в Черский, нам переслали письмо школьников из Саратова. «Пишите подробней о переходе. Мы каждый день на карте флажком отмечаем путь экспедиции. Волнуемся. И очень хотим победы этой семерке». Флажок на карте передвигают во многих домах и школах. У нас в редакции висит огромная карта Севера. Такая же карта — в ЦК комсомола. Много людей следят за движением к полюсу, и все мы хотим победы нашим посланцам.
Со станции «СП-24» по радио мы говорили с капитаном семерки Дмитрием
Вопрос: Дима, Амундсен писал, что человек ко всему может привыкнуть и только к холоду привыкнуть нельзя. Что скажешь на этот счет?
Ответ: Холод действительно неприятная штука. И он нас мучает беспрерывно. Но, кажется, мы все же к нему привыкаем. Хотел бы сказать, московский мороз начала этого года, мы все вспоминаем об этом, переносился труднее, чем здешний мороз тех же градусов.
В.: Что было самым трудным на пройденных километрах?
О.: День старта у Генриетты, когда мы шли по обломкам плывущего льда и осилили за день всего 500 метров.
В.: Настроение в группе?
О.: Вот послушайте голоса… (Голоса у микрофона: «Дружное! Боевое!»)
В.: Сила примера… Кого из славных полярников прошлого для поддержания духа вы хотели бы видеть сейчас рядом с собой?
О.: Часто вспоминаем тут наших папанинцев, самого Ивана Дмитриевича, который относится к нам отечески. Ну и, конечно, всегда помним Нансена. Это для нас образец во всем.
В.: Есть ли признаки жизни в этих широтах?
О.: Вчера видели след песца. В этих местах песцы — спутники белых медведей. Без медведя не прокормиться. Значит, и косолапый где-то недалеко. Мы начеку.
В.: Зрительные впечатления… Не надоел ли вам белый цвет?
О.: Ну вы ведь видели сверху: у снега множество разных оттенков. При низком солнце снег тут бывает даже пурпурным. В ясный, погожий день мы просто любуемся переливами красок. И нас ведь семеро. Лицезреем друг друга — у одного нос облез, у другого щека потемнела, третий после купели синюю куртку сменил на красную, так что глаз не скучает.
В.: Что из снаряжения не оправдало себя? Чего недостает вам сейчас?
О.: Сломался ледоруб. И решили не просить запасного. Бесполезными оказались фонарики — вымерзли батареи. Свечи надежней. Остро недоставало, пожалуй, писем. Но сегодня отвели душу. Вам спасибо за прутики вербы с подмосковной лыжни. Сидим сейчас кружком в палатке. Горит примус. Горит свеча. И в банке с водою — эти семь прутиков. Пахнет апрелем…
В.: Вопрос лыжника. Как скольжение?
О.: С нашим грузом особо не разбежишься. Но дело обстоит так. При низком солнце (оно сейчас ходит по кругу) и, значит, при сильном морозе скольжение неважное. Но подымается солнце, теплеет — скольжение улучшается.
В.: Сколько часов в сутки вы спите?
О.: Всего семь.
В.: Пришлось ли принимать какие-либо лекарства?
О.: В самом начале у одного из нас расстроился живот. Пришлось прибегнуть к таблеткам. Сейчас все в порядке.