Шрифт:
БЕСЕДА С КОРРЕСПОНДЕНТОМ ГАЗЕТЫ “НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС” г. ДЮРАНТИ 25 декабря 1933 г.
Дюранти. Не согласитесь ли передать послание американскому народу через “Нью-Йорк Таймс”?
Сталин. Нет. Калинин уже сделал это, я не могу вмешиваться в его прерогативы.
Если речь идёт об отношениях между САСШ и СССР, то, конечно, я доволен возобновлением отношений, как актом громадного значения: политически — потому что это подымает шансы сохранения мира; экономически — потому что это отсекает привходящие элементы и даёт возможность нашим странам обсудить интересующие их вопросы на деловой почве; наконец,
Дюранти. Каков будет, по-Вашему, возможный объём советско-американской торговли?
Сталин. Остаётся в силе то, что Литвинов сказал в Лондоне на экономической конференции. Мы величайший в мире рынок и готовы заказывать и оплатить большое количество товаров. Но нам нужны благоприятные условия кредита и, более того, мы должны иметь уверенность в том, что сможем платить. Мы не можем импортировать без экспорта, потому что не хотим давать заказов, не имея уверенности, что сможем платить в срок.
Все удивляются тому, что мы платим и можем платить. Я знаю, — сейчас не принято платить по кредитам. Но мы делаем это. Другие государства приостановили платежи, но СССР этого не делает и не сделает. Многие думали, что мы не можем платить, что нам нечем платить, но мы показали им, что можем платить, и им пришлось признать это.
Дюранти. Как обстоит с вопросом о добыче золота в СССР?
Сталин. У нас много золотоносных районов, и они быстро развиваются. Наша продукция уже вдвое превысила продукцию царского времени и даёт сейчас более ста миллионов рублей в год. Особенно за последние два года мы улучшили методы нашей разведочной работы и нашли большие запасы. Но наша промышленность еще молода — не только по золоту, но и по чугуну, стали, меди, по всей металлургии, и наша молодая индустрия не в силах пока оказать должную помощь золотой промышленности. Темпы развития у нас быстрые, но объём еще не велик. Мы могли бы в короткое время учетверить добычу золота, если бы имели больше Драг и других машин.
Дюранти. Какова общая сумма советских кредитных обязательств за границей?
Сталин. Немного более 450 миллионов рублей. За последние годы мы выплатили большие суммы — два года тому назад наши кредитные обязательства равнялись 1400 миллионам. Всё это мы выплатили и будем выплачивать в срок к концу 1934 года или в начале 1935, в очередные сроки.
Дюранти. Допустим, что нет больше сомнений в советской готовности платить, но как обстоит дело с советской платёжеспособностью?
Сталин. У нас нет никакой разницы между первой и второй, потому что мы не берём на себя обязательств, которых не можем оплатить. Взгляните на наши экономические отношения с Германией. Германия объявила мораторий по значительной части своих заграничных долгов, и мы могли бы использовать германский прецедент и поступить так же точно по отношению к Германии. Но мы не делаем этого. А между тем мы сейчас уже не так зависим от германской промышленности, как прежде. Мы можем сами изготовлять нужное нам оборудование.
Дюранти. Каково Ваше мнение об Америке? Я слышал, что у Вас была продолжительная беседа с Буллитом, какого Вы мнения о нём? Считаете ли Вы, как и три года тому назад, что наш кризис — как Вы сказали мне тогда — не является последним кризисом капитализма?
Сталин. Буллит произвёл на меня и на моих товарищей хорошее впечатление. Я никогда не встречал его до этого, но много слышал о нём от Ленина, которому он тоже нравился. Мне нравится в нём то, что он говорит не как обычный дипломат, — он человек прямой, говорит то, что думает. Он вообще произвёл здесь очень хорошее впечатление.
Рузвельт, по всем данным, решительный и мужественный политик. Есть такая философская система — солипсизм, — заключающаяся в том, что человек не верит в существование внешнего мира и верит только в своё я. Долгое время казалось, что американское правительство придерживалось такой системы и по верит в существование СССР. Но Рузвельт, очевидно, не сторонник этой странной теории. Он реалист и знает, что действительность является такой, какой он её видит.
Что касается экономического кризиса, то он действительно не последний кризис. Конечно, кризис расшатал все дела, но в последнее время, кажется, дела начинают поправляться. Возможно, что наиболее низкая точка экономического упадка уже пройдена. Я не думаю, что удастся достигнуть подъёма 1929 года, но переход от кризиса к депрессии и некоторому оживлению дел в ближайшее время, правда, с некоторыми колебаниями вверх и вниз не только не исключён, но, пожалуй, даже вероятен.
Дюранти. А как насчёт Японии?
Сталин. Мы хотели бы иметь хорошие отношения с Японией, но, к сожалению, это зависит не только от нас. Если в Японии возьмёт верх благоразумная политика, обе наши страны могут жить в дружбе. Но мы опасаемся, что воинствующие элементы могут оттеснить на задний план благоразумную политику. В этом действительная опасность, и мы вынуждены готовиться к ней. Ни один народ не может уважать своё правительство, если оно видит опасность нападения и не готовится к самозащите. Мне кажется, что со стороны Японии будет неразумно, если она нападёт на СССР. Её экономическое положение не особенно хорошо, у неё есть слабые места — Корея, Манчжурия, Китай, и затем едва ли можно рассчитывать, что она получит поддержку в этой авантюре от других государств. К сожалению, хорошие военные специалисты не всегда являются хорошими экономистами, и не всегда они различают между силой оружия и силой законов экономики.
Дюранти. А как с Англией?
Сталин. Я думаю, что торговый договор с Англией будет подписан и экономические отношения разовьются поскольку консервативная партия должна понять, что она ничего не выиграет, ставя препятствия в торговле с СССР. Но я сомневаюсь, чтобы в теперешних условиях обе страны могли получить от торговли такие большие выгоды, как можно было бы предположить.
Дюранти. Как Вы относитесь к вопросу о реформе Лиги наций в его итальянской постановке?
Сталин. Мы не получали по этому поводу никаких предложений от Италии, хотя наш представитель и обсуждал с итальянцами этот вопрос.
Дюранти. Всегда ли исключительно отрицательна Ваша позиция в отношении Лиги наций?
Сталин. Нет, не всегда и не при всяких условиях. Вы, пожалуй, не вполне понимаете нашу точку зрения. Несмотря на уход Германии и Японии из Лиги наций — или, может быть, именно поэтому—Лига может стать некоторым фактором для того, чтобы затормозить возникновение военных действий или помешать им. Если это так, если Лига сможет оказаться неким бугорком на пути к тому, чтобы хотя бы несколько затруднить дело войны и облегчить в некоторой степени дело мира,— то тогда мы не против Лиги. Да, если таков будет ход исторических событий, то не исключено, что мы поддержим Лигу наций, несмотря на её колоссальные недостатки.