Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате
Шрифт:
— Ответьте Аляске… — И очень знакомый голос: — Василий, через неделю я прилечу в Ленинград по рыбным делам — наказ моих избирателей. Жена разрешила мне на пять деньков задержаться. Прилечу с сыном. Не могли бы мы прокатиться на речном теплоходе?
Навигация уже кончилась. Но ходил еще теплоход из Ленинграда на Валаам. И нас на нем приютили. Это было большое хорошее судно с каютами, с современной навигационной техникой. Увидели мы большую ладожскую воду, расцвеченный осенью Валаам, былое величие монастырских построек. Увидели разворошенный, возбужденный человеческий муравейник Ленинграда.
Провожал я Джона с сыном в
На Ленинских горах, вблизи университета, Джон с сыном повалились в опавшие листья и стали барахтаться, как котята.
— Ваши знакомые? — остановился почтенного вида прохожий с палочкой.
Я улыбнулся:
— Американский сенатор с сыном…
Старик посмотрел недоверчиво и раза два с осуждением оглянулся, полагая, что я не очень вежливо с ним пошутил.
На шереметьевском аэродроме, когда прощались, Джон сказал:
— Прилетай еще на Аляску…
Я ответил, что надо бы «прожевать» уже собранное…
— Но ты говорил, что на снимках нет снега. Прилетай, Аляска снег гарантирует!
И вот на столе у меня официальное, со всеми титулами Джона Бинклей приглашение. А на отдельном листе приписка: «Снегу кругом навалом, морозы — что надо. В марте будет много и солнца. Увидим гонки собачьих упряжек, побываем у индейцев-охотников…»
Таков Джон Бинклей — деловой, открытый, доброжелательный. Мать, отец, братья, сестры, конечно, гордятся Джоном-сенатором. Но и добрая слава трудолюбивой дружной семьи — большой капитал для человека в мире политики. Не удивлюсь, если услышу, что Джона выбрали губернатором штата или что Аляска доверила Джону представлять ее интересы в самой столице Америки. Большому кораблю — большое плавание.
Фото автора. 20 февраля 1991 г.
Свидание с непуганым волком
30 августа мы проснулись в палатке, когда серая сойка, хватавшая вечером еду у нас из-под рук, уже сидела на елке: пора, мол, завтракать.
Надо было вылезать из спальника, а не очень хотелось. Жухлые травы возле палатки за ночь как будто посыпали солью. По Фаренгейту было плюс двадцать один, что в переводе на шкалу Цельсия означало шестиградусный тихий морозец.
В низины этот верный сигнал наступающей осени придет позже, а тут, на горном плато, осень успела прижиться, ночные морозы преображали зеленый мир тундры в разливы желтых и красных цветов. Сойка, сидя на елке рядом с палаткой, нетерпеливо крутила головой. Она уже знала: из палатки непременно кто-нибудь вылезет, будет греметь на тяжелом столе посудой. За отвагу и поразительное нахальство эту птицу на Аляске зовут «пикниковый воришка». Тут же в национальном парке, в местах, где ставят палатки и готовят на костре пищу, сойки похожи на деловитых сборщиков дани. И, конечно, попрошаек тут балуют, хотя все инструкции запрещают животных кормить. Позавтракав в обществе птицы, попрыгав для согрева тела, мы стали ждать назначенной встречи.
Накануне в управлении национального парка нам сказали: «Въезд только в автобусах. Оставьте на стоянке машину и ждите очереди».
Пришлось нам с Андреем просить исключения — далеко ехали, и важно не только видеть, но и снимать. Нам сейчас же пошли навстречу: «Хорошо, поезжайте. Вот в этом месте поставьте палатку. Утром подъедет рейнджер. Он будет вам проводником».
И вот рейнджер (охранник парка) — симпатичная фея с длинными светлыми волосами Синди Полак. После знакомства — инструкция: «Из машины выходить можно. Можно даже залезать на машину, но с дороги — ни шагу, такой порядок».
Дорога — одна-единственная — пересекает весь парк-заповедник. Сто пятьдесят километров, с остановками ехать — как раз к вечеру одолеем. Фея ставит в укромное место свою машину, садится в нашу, и вот он, первый подарок дороги. Из кустов не спеша выбегает нарядная стайка тундровых куропаток. Сначала птицы бегут перед самой машиной, потом начинают что-то клевать на обочине. Я успеваю извести целую пленку, прежде чем птицы взлетают. Но испугались они не машины. Тень ястреба мелькнула над верхушками елок…
Национальные парки — изобретение американское. Первым был Йеллоустонский парк, учрежденный в 1872 году. Сейчас эта форма охраны природы принята во всем мире. В Соединенных Штатах национальных парков в настоящее время более тридцати. Во всех случаях это большие пространства живописных ландшафтов, богатых животным миром. В национальных парках разрешается бывать людям.
Они и созданы для того, чтобы можно было увидеть чудеса и красоты природы. В системе американских ценностей национальные парки занимают самое первое место — «им нет цены».
Аляску, если исходить из критериев учреждения этих «музеев под небом», всю целиком можно назвать национальным парком, так мало природа затронута человеком, так много тут удивительно живописных мест. И все же во всем хорошем можно отыскать утолки лучшего.
В начале века на Аляске было учреждено несколько парков, получивших национальную славу. В 1980 году, когда определялась перспектива развития этого края, существовавшие парки были расширены, создано было еще несколько федеральных и около сотни парков со статусом «штатных». Не все они пока из-за малой доступности посещаются. Но это неприкосновенный запас дикой природы, которого не должна коснуться хозяйственная деятельность. Если глянуть на карту Аляски, национальные парки зелеными пятнами по ней рассыпаны, как веснушки, — тринадцать процентов всей территории. Парк Денали находится в самой середине. Его называют жемчужиной Аляски, и он имеет такую же славу в Соединенных Штатах, как Гранд-Каньон, Йосемитский, Йеллоустонский парки. Изначально парк назывался Мак-Кинли, так же как и гора в его середине, — в честь двадцать пятого американского президента. Но тут тоже исправляют ошибки поспешных названий. Мысу Канаверал во Флориде, например, названному мысом Кеннеди, вернули название прежнее.
И здешнюю великую гору называют теперь поиндейски Денали — Высокая. Выше Денали нет горы на северном континенте Америки. И хотя она уступает памирским и гималайским собратьям, близость к арктической зоне придает ей значительность — восходители тянутся к ней постоянно. Одну группу мы встретили на дороге — обветренные, загорелые, великолепно снаряженные восходители готовы были штурмовать сверкающую белизной гору.
Синди Полак, уже привыкшая к этим группам, заметила: «Первыми восходителями на Денали были четверо золотоискателей. В 1910 году они поспорили в салуне, что влезут на гору. И влезли. В обыкновенных ботинках. Легенда говорит, что на спор несли они даже еловую чурку. Снизу наблюдали в бинокли: если бросят — пари проиграно».