Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России

Ленин Владимир Ильич

Продавцов рабочей силы поставляет рабочее население страны, участвующее в производстве материальных ценностей. Считают, что это население составляет коло 15¹/₂; миллионов взрослых рабочих мужск. пола [734] . Во II главе было показано, что низшая группа крестьянства представляет из себя не что иное, как сельский пролетариат; при этом было отмечено (стр. 122, прим. [735] ), что формы продажи рабочей силы этим пролетариатом будут разобраны ниже. Подведем теперь итог перечисленным в предыдущем изложении разрядам наемных рабочих: 1) сельскохозяйственные наемные рабочие. Число их – около 3¹/₂ млн. (по Евр. России). 2) Фабрично-заводские, горные и железнодорожные рабочие – около 1¹/₂ млн. Итого пять миллионов профессиональных наемных рабочих. Далее, 3) строительные рабочие – около 1 миллиона. 4) Рабочие, занятые в лесном деле (рубка леса и первоначальная обработка его, сплавка и т. д.), занятые земляными работами, сооружением железных дорог, работами по нагрузке и разгрузке товаров и вообще всякого рода «черными» работами в индустриальных центрах. Их около 2 млн. [736] 5) Рабочие, занятые капиталистами на дому, а также работающие по найму в обрабатывающей промышленности, не причисляемой к «фабрично-заводской промышленности». Их – около 2 млн.

734

Цифра «Свода стат. материалов и т. д.» (изд. канп. ком. м-ров 1894) – 15 546 618 чел. Получена эта цифра так. Принято, что городское население равняется населению, не участвующему в производстве материальных ценностей. Взрослое мужское крестьянское население уменьшено на 7 % (4¹/₂ % – отбывающие воинскую повинность и 2¹/₂ % –

состоящие на мирской службе).

735

См. настоящий том, стр. 170. Ред.

736

Выше мы видели, что одних лесных рабочих считают до 2-х миллионов. Число рабочих, занятых в двух последних, указанных нами, видах работ, должно быть больше всего числа неземледельческих отхожих рабочих, ибо часть строительных рабочих, чернорабочих и особенно лесных рабочих принадлежит к местным, а не отхожим рабочим. А мы видели, что число неземледельческих отхожих рабочих составляет не менее 3-х миллионов человек.

Итого – около десяти миллионов наемных рабочих. Исключаем из них приблизительно ¹/₄ на женщин и детей [737] , – остается 7¹/₂ млн. наемных рабочих из взрослых мужчин, т. е. около половины всего взрослого мужского населения страны, участвующего в производстве материальных ценностей [738] . Часть этой громадной массы наемных рабочих совершенно порвала с землей и живет исключительно продажей рабочей силы. Сюда относится громадное большинство фабрично-заводских (несомненно также горных и железнодорожных) рабочих, затем известная доля строительных, судовых рабочих и чернорабочих; наконец, немалая доля рабочих капиталистической мануфактуры и те жители неземледельческих центров, которые заняты домашней работой на капиталистов. Другая, большая, часть еще не порвала с землей, покрывает отчасти свои расходы продуктами своего земледельческого хозяйства на миниатюрном кусочке земли и образует, след., тот тип наемных рабочих с наделом, который мы старались подробно обрисовать во II главе. В предыдущем изложении было уже показано, что вся эта громадная масса наемных рабочих образовалась, главным образом, в пореформенную эпоху и что она продолжает быстро возрастать.

737

В фабрично-заводской промышленности, как мы видели, женщин и детей немного больше ¹/₄ всего числа рабочих. В промышленности горной, строительной, лесной и т. п. женщин и детей очень немного. Напротив, в капиталистической работе на дому они принимают, вероятно, большее участие, чем мужчины.

738

Оговоримся, во избежание недоразумений, что мы отнюдь не претендуем на точную статистическую доказательность этих цифр, а хотим лишь примерно показать разнообразие форм наемного труда и многочисленность его представителей.

Важно отметить значение нашего вывода в вопросе об относительном перенаселении (или о контингенте резервной армии безработных), создаваемом капитализмом. Данные об общем числе всех наемных рабочих во всех отраслях народного хозяйства с особенной наглядностью обнаруживают основную ошибку народнической экономии по этому вопросу. Как мы уже имели случай указать в другом месте («Этюды», стр. 38–42 [739] ), эта ошибка состоит в том, что экономисты-народники (гг. В. В., Н. —он и др.), много разговаривавшие об «освобождении» рабочих капитализмом, и не подумали исследовать конкретные формы капиталистического перенаселения в России; затем – в том, что они совершенно не поняли необходимости громадной массы резервных рабочих для самого существования и развития нашего капитализма. Посредством жалких слов и курьезных расчетов по поводу числа «фабрично-заводских» рабочих [740] они превращали одно из основных условий развития капитализма в доказательство невозможности, ошибочности, беспочвенности капитализма и пр. На самом же деле, русский капитализм не мог бы никогда развиться до современной высоты, не мог бы просуществовать и года, если бы экспроприация мелких производителей не создавала многомиллионной массы наемных рабочих, готовых, по первому призыву, удовлетворить максимальный спрос предпринимателей в земледелии, в лесном и строительном деле, в торговле, в обрабатывающей, горной, транспортной промышленности и т. д. Мы говорим: максимальный спрос, – потому что капитализм может развиваться лишь скачками, а следовательно, количество нуждающихся в продаже рабочей силы производителей должно быть всегда выше среднего спроса капитализма на рабочих. Если мы подсчитали сейчас общее число разных разрядов наемных рабочих, то этим мы отнюдь не хотели сказать, что капитализм в состоянии постоянно занимать всех их. Такого постоянства занятий нет и не может быть в капиталистическом обществе, какой бы разряд наемных рабочих мы ни взяли. Из миллионов бродячих и оседлых рабочих известная доля постоянно остается в резерве безработных, и этот резерв то поднимается до громадных размеров в годы кризисов, или при упадке той или другой промышленности в известном районе, или при особенно быстром расширении машинного производства, вытесняющего рабочих, – то опускается до минимума, вызывая даже тот «недостаток» рабочих, на который нередко жалуются предприниматели отдельных отраслей промышленности в отдельные годы в отдельных районах страны. Определить хотя бы приблизительно количество безработных в средний год невозможно за полным отсутствием сколько-нибудь надежных статистических данных; но несомненно, что число это должно быть очень велико: об этом свидетельствуют и те громадные колебания капиталистической промышленности, торговли и земледелия, на которые было неоднократно указываемо выше, и те обычные дефициты в бюджетах крестьян низших групп, которые констатирует земская статистика. Увеличение числа крестьян, выталкиваемых в ряды промышленного и сельского пролетариата, и увеличение спроса на наемный труд, это – две стороны одной медали. Что же касается до форм наемного труда, то они в высшей степени разнообразны в капиталистическом обществе, опутанном еще со всех сторон остатками и учреждениями докапиталистического режима. Было бы глубокой ошибкой игнорировать это разнообразие, и в эту ошибку впадают те, кто рассуждает, подобно г. В. В., что капитализм «отмежевал себе уголок в один – полтора миллиона рабочих и не выходит из него» [741] . Вместо капитализма – здесь является уже одна крупная машинная индустрия. Но как произвольно и как искусственно выгораживаются здесь эти 1¹/₂ млн. рабочих в особый «уголок», ничем будто бы не связанный с остальными областями наемного труда! На самом же деле связь эта очень тесна, и для характеристики ее достаточно сослаться на две основные черты современного хозяйственного строя. Во-1-х, в основе этого строя лежит денежное хозяйство. «Власть денег» проявляется с полной силой и в промышленности а в земледелии, и в городе и в деревне, но только в крупной машинной индустрии она достигает полного развития, вытесняет совершенно остатки патриархального хозяйства, концентрируется в небольшом числе гигантских учреждений (банков), связывается непосредственно с крупным общественным производством. Во-2-х, в основе современного хозяйственного строя лежит купля-продажа рабочей силы. Возьмите даже самых мелких производителей в земледелии или в промышленности, п вы увидите, что исключением является такой, который, бы не нанимался сам или не нанимал других. Но опять-таки полного развития и полного отделения от прежних форм хозяйства эти отношения достигают только в крупной машинной индустрии. Поэтому тот «уголок», который кажется иному народнику таким незначительным, воплощает в себе, на самом деле, квинтэссенцию. современных общественных отношений, а население этого «уголка», т. е. пролетариат, является, в буквальном смысле слова, одним только передним рядом, авангардом всей массы трудящихся и эксплуатируемых [742] . Поэтому, лишь рассматривая весь современный хозяйственный строй под углом отношений, сложившихся в этом «уголке», получаешь возможность разобраться в основных взаимоотношениях между различными группами участвующих в производстве лиц, а следовательно, и рассмотреть основное направление развития данного строя. Наоборот, кто отворачивается от этого «уголка» и рассматривает хозяйственные явления под углом отношений мелкого патриархального производства, того ход истории превращает либо в невинного мечтателя, либо в идеолога мелкой буржуазии и аграриев.

739

См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 170–175. Ред.

740

Напомним рассуждения г Н. —она о «горсти» рабочих, а также следующий, поистине классический, расчет г. В. В. («Очерки теоретич. экономии», с. 131) В 50 губ Европейской России 15 547 тыс. взрослых рабочих мушек пола крестьянского сословия, из них «объединено капиталом» 1020 тыс. (863 тыс. в ф-з. промышленности + 160 тыс. ж. – дор. рабочих), остальные – «земледельческое население». При «полной капитализации обрабатывающей промышленности» «капиталистическая заводско-фабричная промышленность» займет вдвое больше рук (13,3 % вместо 7.6 %, а остальные 86.7 % населения «останутся при земле и будут бездействовать в течение полугода») По-видимому, комментариями можно только ослабить впечатление, производимое этим замечательным образчиком экономической науки и экономической статистики.

741

«Нов. Слово», 1896, № 6,

стр. 21.

742

Mutatis mutandis (с соответствующими изменениями. Ред.), об отношении наемных работников в крупной машинной индустрии к остальным наемным работникам можно сказать то же самое, что говорят супруги Вебб об отношении тред-юнионистов в Англии к не-юнионистам. «Члены тред-юнионов составляют около 4 % всего населения… Тред-юнионы считают в своих рядах ок. 20 % взрослых мужчин-работников, живущих физическим трудом». Но «Die Gewerkschaftler… zahlen In der Regel die Elite des Oewerbes In ihren Relhen. Der moralische und geistlge Eintluss, den sie auf die Masse Ihrer Berufsgenossen ausuben, steht deshalb ausser]edem Verh"altniss zu Ihrer numerlschen St"arke» (S. & B. Webt». «Die Geschlchte des britischen Trade Unlonlsmus», Stuttgart, Dletz, 1895, S. S. 363, 365, 381) [ «В состав тред-юнионов… входят, как правило, самые отборные группы рабочих каждой отрасли. Моральное и духовное влияние их на остальную массу рабочих, поэтому, совершенно непропорционально их численности» (С. и Б. Вебб. «История британского тред-юнионизма», Штутгарт, Дитц, 1895, стр. 363, 365, 381). Ред.].

IV. Образование внутреннего рынка на рабочую силу

Чтобы резюмировать те данные, которые были приведены по этому вопросу в предыдущем изложении, мы ограничимся картиной передвижения рабочих по Европейской России. Такую картину дает нам издание департамента земледелия [743] , основанное на показаниях хозяев. Картина передвижения рабочих даст общее представление о том, как именно складывается внутренний рынок на рабочую силу; пользуясь материалом названного издания, мы старались только различить передвижение земледельческих и неземледельческих рабочих, хотя на карте, приложенной к названному изданию и иллюстрирующей передвижение рабочих, и не приведено этого различия.

743

«Сельскохозяйственные и статистические сведения по материалам, полученным от хозяев. Вып. V. Вольнонаемный труд в хозяйствах владельческих и передвижение рабочих в связи с статистико-экономическим обзором Европейской России в сельскохозяйственном и промышленном отношениях». Составил С. А. Короленко. Изд. д-та земледелия и сельской пром. СПБ. 1892.

Главнейшие передвижения земледельческих рабочих следующие: 1) Из центральных земледельческих губерний на южные и восточные окраины. 2) Из северных черноземных губерний в южные черноземные губернии, из которых, в свою очередь, уходят рабочие на окраины (ср. гл. III, § IX и § X) [744] . 3) Из центральных земледельческих губерний в промышленные губернии (ср. гл. IV, § IV) [745] . 4) Из центральных и юго-западных земледельческих губерний в район свекловичных плантаций (сюда идут даже отчасти рабочие из Галиции).

744

См. настоящий том, стр. 232 и стр. 237. Ред.

745

Там же, стр. 266–267. Ред.

Главнейшие передвижения неземледельческих рабочих: 1) В столицы и в большие города главным образом из неземледельческих, но в значительной степени и из земледельческих губерний. 2) В промышленный район на фабрики Владимирской, Ярославской и других губерний из тех же местностей. 3) Передвижение к новым центрам промышленности или к новым отраслям ее, к центрам промышленности нефабричной и пр. Сюда относится движение: а) на свеклосахарные заводы юго-западных губерний; б) в южный горный район; в) на портовые работы (в Одессу, Ростов н/Д., Ригу и пр.); г) на разработку торфа во Владимирской и других губерниях; д) в Уральский горнопромышленный район; е) на рыбные промыслы (в Астрахань, к Черному и Азовскому морям и пр.); ж) на судовые, судоходные работы, на вырубку и сплав леса и т. п.; з) на работы железнодорожные и т. д.

Таковы те главные передвижения рабочих, которые отмечаются корреспондентами-нанимателями, как оказывающие более или менее существенное влияние на условия найма рабочих в разных местностях. Чтобы яснее представить значение этих передвижений, сопоставим с ними данные о заработной плате в различных районах выхода и прихода рабочих. Ограничиваясь 28-ю губерниями Европейской России, мы разделяем их на 6 групп по характеру передвижения рабочих и получаем такие данные [746] *: [см. таблицу на стр. 589. Ред.].

746

Остальные губернии исключаются, чтобы не усложнять изложения данными, которые не дают ничего нового по рассматриваемому вопросу, притом же остальные губернии либо стоят в стороне от главных, массовых, передвижений рабочих (Урал, Север), либо отличаются этнографическими и административно-юридическими особенностями (прибалтийские губернии, губернии в черте еврейской оседлости, белорусские и пр.). Данные из цитированного выше издания. Цифры заработной платы-средние из погубернских; летняя плата поденщику – средняя за три периода: посев, покос и уборка. В районы (1–6) вошли следующие губернии: 1) Таврич., Бессар. и Донская; 2) Херс., Екатер., Самар., Сарат. и Оренб.; 3) Симбир., Воронеж, и Харьков.; 4) Казанск., Певз., Тамб., Рязанск., Тул., Орл. и Курск.; 5) Псков., Новгор., Калуж., Костром., Тверск. и Пижегор., 6) СПБ., Москов., Яросл. и Владимирская.

Эта табличка наглядно показывает нам основу того процесса, который создает внутренний рынок на рабочую силу, а следовательно, и внутренний рынок для капитализма. Два главных района, наиболее развитые в капиталистическом отношении, привлекают массы рабочих: район земледельческого капитализма (южные и восточные окраины) и район промышленного капитализма (столичные и промышленные губернии). Заработная плата наиболее низка в районе выхода, в центральных земледельческих губерниях, отличающихся наименьшим развитием капитализма, как в земледелии, так и в промышленности [747] ; в районах же прихода заработная плата повышается по всем видам работ, повышается и отношение денежной платы ко всей плате, т. е. усиливается денежное хозяйство на счет натурального. Промежуточные районы, стоящие между районами наибольшего прихода (и высшей платы) и районом выхода (и низшей платы), показывают то взаимозамещение рабочих, на которое было указываемо выше: рабочие уходят в таком количестве, что на местах выхода образуется недостаток рабочих, привлекающий пришельцев из более «дешевых» губерний.

747

Таким образом, крестьяне массами бегут из местностей с наиболее патриархальными хозяйственными отношениями, с наиболее сохранившимися отработками и примитивными формами промышленности, в местности, отличающиеся полным разложением «устоев». Они бегут от «народного производства», не слушая несущегося им вдогонку хора голосов из «общества». А в этом хоре явственно выделяются два голоса, «мало привязаны!» – угрожающе рычит черносотенец Собакевич {169}. – »Недостаточно обеспечены наделом», – вежливо поправляет его кадет Манилов.

В сущности, представленный на нашей таблице двусторонний процесс отвлечения населения от земледелия к промышленности (индустриализация населения) и развития торгово-промышленного, капиталистического земледелия (индустриализация земледелия) резюмирует все изложенное выше по вопросу об образовании внутреннего рынка для капиталистического общества. Внутренний рынок для капитализма и создается параллельным развитием капитализма в земледелии и в промышленности [748] , образованием класса сельских и промышленных предпринимателей, с одной стороны, – сельских и промышленных наемных рабочих, с другой стороны. Главные потоки передвижения рабочих показывают главные формы этого процесса, но далеко не все его формы; в предыдущем изложении было показано, что формы этого процесса различны в крестьянском и в помещичьем хозяйстве, различны в различных районах торгового земледелия, различны на различных стадиях капиталистического развития промышленности и т. д.

748

Теоретическая экономия давно установила эту простую истину. Не говоря уже о Марксе, который прямо указал на развитие капитализма в земледелии, как на процесс, создающий «внутренний рынок для промышленного капитала» («Das Kapltal», P, S. 776, гл. 24, п. 5){170}, сошлемся на Ад. Смита. В XI главе I книги и в IV главе III книги «Богатства народов» он указал наиболее характерные черты развития капиталистического земледелия и отметил параллелизм этого процесса с процессом роста городов и развития промышленности.

До какой степени извращен и запутан этот процесс представителями нашей народнической экономии, это показывает особенно ясно § VI второго отдела «Очерков» г. Н. —она, носящий знаменательное заглавие: «Влияние перераспределения общественных производительных сил на хозяйственное положение земледельческого населения». Вот как представляет себе г. Н. —он это «перераспределение»: «В капиталистическом… обществе каждое увеличение производительной силы труда влечет за собой «освобождение» соответственного числа рабочих, принужденных искать себе какой-нибудь иной заработок; а так как это происходит во всех отраслях производства, и такое «освобождение» совершается по всей поверхности капиталистического общества, то им не остается иного выхода, как обратиться к тому орудию производства, которого они пока еще не лишены, именно – к земле» (стр. 126)… «Наши крестьяне земли не лишены, поэтому на нее-то они и направляют свои силы. Лишаясь работы на фабрике, или будучи принуждены бросить свои подсобные домашние занятия, они не видят другого исхода, как приняться за усиленную эксплуатацию земли. Все земские статистические сборники констатируют факт расширения запашек…» (128).