Полное собрание сочинений. Том 83
Шрифт:
19.
1864 г. Июль — сентябрь.
Соня! Я здоровъ больше, чмъ въ Ясной, и мъ, и сплю. — Здсь вс здоровы. Машенька1 сдлала глупость, не дождавшись моего отвта. Я пріду завтра. — Баба, которая принесетъ это письмо, нанята къ скотниц за 12 р[ублей] въ годъ и 2 п[уда] муки и 1/4 крупъ.
Прощай. Не пишу больше, потому что думаю, что самъ буду прежде этой бабы.
Л. Толстой.
На четвертой странице: Ея Сіятельству Софь Андревн Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 7. Датируется на основании содержания письма, из которого явствует, что М. Н. Толстая уже в России, и отнесения первым изданием писем этой записки к 1864 г. Помета С. А. Толстой: «В апреле или мае» должна быть отвергнута.
1 М. Н. Толстая. По письму А. Е. Берса С. А. и Л. Н. Толстым от 19 июня 1864 г., М. Н. Толстая, приехавшая из-за границы в последних числах
* 20.
1864 г. Ноября 23. Москва.
Поповъ1 Басовъ2 завтра прідутъ править сказали запущено трудно опаснаго нтъ попробовать надо. Тотчасъ телеграфирую завтра.
Толстой.
Печатается по телеграфному бланку № 2342, хранящемуся в АТБ. Публикуется впервые. Подана в Москве 23 ноября в 1 час 56 мин. дня, получена в Туле в 3 часа 12 мин. дня в тот же день. Телеграмма послана С. А. Толстой в связи с предстоявшей операцией руки Толстого. 26 сентября по дороге в Телятинки Толстой упал с лошади и вывихнул себе плечо. Тульские доктора вправили ему руку, но неудачно, поэтому 21 ноября Толстой уехал в Москву для совета с врачами. Обстоятельства падения с лошади описаны в письме С. А. Толстой к Т. А. Кузминской от 1 октября 1864 г. и С. П. Арбузовым («Гр. Л. Н. Толстой». Воспоминания С. П. Арбузова. М. 1904, стр. 40 и сл.).
1 Александр Петрович Попов (1816—1886), профессор хирургии Московского университета.
2 Василий Александрович Басов (1812—1879) директор хирургической клиники Московского университета.
С. А. Толстая так ответила на эту телеграмму в своем письме от 23 ноября, писанном в 11 часов вечера: «Сейчас получила твою телеграмму, милый мой Лёва. Ужасно она меня встревожила, но я ждала всего дурного. Бедный, милый мой, что тебе приходится терпеть; пишу тебе, а у самой так сердце и замирает при мысли, что еще будет завтра, как то справят, перенесешь ли ты эту операцию довольно сносно. А хлороформ меня ужасно пугает. Не знаю, как я переживу эту ночь и завтрашний день. В голове и на душе бог знает что. Я-то тебе жалуюсь, вместо того, чтоб ободрять тебя. Да теперь, как получишь письмо, верно уж все будет кончено. А как кончено? Не могу себе вообразить без ужаса этой картины, которая уже была здесь. Хлороформ, и доктора, ломающие руку, и ты бледный, с страдальческим лицом. Господи! кабы всё это могло хорошо кончиться. Левочка милый, ради бога ничего от меня не скрывайте, я всё способна перенесть, но пишите мне чаще и подробнее. Подумай, что ведь если я буду здесь в неизвестности, что с тобой, мне будет очень грустно и страшно. Напишите, что скажут доктора о руке, скоро ли может стать на место, совершенно пройти: что нужно для того, чтоб не повредить, велят ли в лубки ее поставить. Всё, всё напишите. А главное, в каком ты нравственно состоянии был и есть. О нас ты не заботься, у нас всё хорошо. ..... Всё перечитываю твою телеграмму. Больше всего меня смущает слово: попробуем. Легко сказать. Стало быть, надежды мало. Посылаю тебе письмо Фета, — всё почитаешь — рассеешься» (не опубликовано).
21.
1864 г. Ноября 24. Москва.
Екатерининъ день помшалъ. Отложено до завтра. Еще совтуюсь съ Иноземцевымъ.1 Общее здоровье лучше.
Толстой.
Телеграмма. Печатается по телеграфному бланку № 2477, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликована в ПСТ, стр. 31. Телеграмма подана в Москве 24 ноября в 2 часа 24 м. пополудни, получена в Туле в тот же день в 5 ч. 10 м. дня.
1 Федор Иванович Иноземцев (1802—1869), профессор, хирург, популярный врач-практик в Москве.
22.
1864 г. Ноября 24. Москва.
Опять вечеръ, у Тан1 на стол пишу теб, пріхавъ изъ театра. Ужъ мн кажется, что я не могъ бы заснуть, не написавъ теб. Все, что длаю днемъ, все думаю: вотъ это напишу Сон. Поповъ vaguement2 сказалъ мн вчера, чрезъ Петю,3 на мое письмо, чтобы я прізжалъ въ 1/2 10 въ больницу. Я думалъ, что онъ согласится длать въ тотъ же день операцію, сговорившись съ Басовымъ, но оказалось, что Екатерининъ день у нихъ праздникъ, и онъ только хотлъ показать меня своему ассистенту, a длать операцію ршительно отказался до завтра. Ассистентъ его, к[отор]ый знаетъ больше его, и онъ самъ опять сказали тоже, что шансовъ удачи очень мало. Пріхавъ домой, я разсказалъ Ан[дрею] Ев[стафьевичу]; онъ сталъ мн представлять резоны, что править не надо (Л[юбовь] А[лександровна]4 того же мннія). Стали мн представлять примеры Трифоновны5 съ невправленной ногой и хорошо ходящей, мужика охотника въ Покровскомъ съ невправленнымъ вывихомъ руки и дйствующимъ ею, такъ что я въ самомъ дл пришелъ въ нершительность, тмъ боле тяжелую, что 3-й день уже все въ ней, и я уже, было, такъ хорошо ршился, что утромъ хотлъ непремнно сдлать операцію и для того бралъ съ собой Алекся.6 А[ндрей] Е[встафьевичъ] уврялъ и доказывалъ, что рука, хотя и не на мст, все будетъ улучшаться и улучшаться и мсяцовъ черезъ 6 дойдетъ до совершенной свободы движеній. Чтобы выдти изъ самаго сквернаго состоянія нершительности, я придумалъ слдующее: послать за Анке7 и просить его, чтобы онъ со мной вмст похалъ къ Иноземцову и спросить у Иноземцова, что какъ бы онъ посовтовалъ своему хорошему пріятелю, находящемуся въ моемъ положеніи: длать или не длать операцію. Написали къ Анке, я между тмъ слъ писать и чувствую себя нынче вообще хорошо. Написалъ листъ недурно.8 Пріхалъ Докторъ, гимнастъ, к[отор]ый ежедневно мнетъ животъ А[ндрею] Е[встафьевичу], показали ему руку. Онъ сказалъ, что не понимаетъ, что хотятъ длать хирурги, что у него были случаи хуже моего, и совершенно получали владніе, и уврялъ, что въ 6 мсяцовъ, длая гимнастику по его наставленіямъ, я могу получить вс движенія руки. Онъ повертлъ руку, и я почти увренъ, что онъ правъ. Несмотря на то, разъ положивши, я все оставался въ намреніи исполнить то, что посовтуетъ незаинтересованный авторитетъ, какъ Иноземцевъ. Съ Петей мы ршили идти до обда въ Зоологическій садъ — я посмотрть брамапутровъ9 и пройтись, онъ кататься на конькахъ. Таня пошла съ нами. Мы славно болтали всю дорогу. Она говоритъ, что ей и грустно, и скучно, и все оговаривается, что она не жалуется, а между тмъ она права. Пасмурно въ Кремл. Что за странность Л[юбовь] А[лександровна] и А[ндрей] Е[встафьевичъ] любятъ другъ друга, и оба какъ будто взяли себ цлью жизни раздражать другъ друга изъ всякихъ пустяковъ, портить себ жизнь и всмъ окружающимъ, особенно дочерямъ. Эта атмосфера раздраженья такъ тяжела даже для постороннихъ. Врно, что бы ни было, у насъ такъ не будетъ, милая душенька моя Соня, съ своими грудями кормящая за ширмами, какою я тебя всегда вижу. За обдомъ и все посл обда придирки, раздраженье съ обихъ сторонъ, что все страшно, все неловко. Собрались въ театръ смотрть новую комедію Островскаго10 Шутники,11 но такъ какъ Анке отвчалъ, что прідетъ вечеромъ, отложили, опять посл столкновенія между родителями. Пріхалъ Анке и отсовтовалъ обращаться за совтомъ къ Иноземцову, и совтовалъ обратиться къ Рудинскому,12 Главному Доктору военнаго госпиталя, к[отор]ый по его словамъ знаетъ дло больше Попова и Басова; послали Алекся съ письмомъ къ Рудинскому и получили отвтъ, что онъ будетъ завтра, въ 12 часовъ и опять я жду его совта, и по его совту ршительно буду длать операцію или нтъ. Вс средства употреблю, чтобы операція б[ыла] сдлана завтра же, и, разумется, ты получишь телеграф. Анке, бдный, отказался сначала отъ предложеннаго хереса, потомъ выпилъ, и грустно пошутилъ что-то съ Трифоновной, и ухалъ. Л[юбовь] А[лександровна] съ барышнями ухала въ театръ, и я похалъ за ними. Я засталъ конецъ 2-го дйствія. Изъ деревни всегда мн покажется все дико, ломаньемъ и фальшью, но приглядишься, и опять нравится. Комедія трогательна, даже слиішкомъ.13 Въ театр приходилъ Оболенской14 маленькой и Геничка Ауэрбахъ.15 Ю[лія] Ф[едоровна]16 и Sophie17 тамъ были. Я самъ добрый нынче вечеромъ, и вс мн кажутся добрыми. Пріхавъ, поужинали, и я въ кроткомъ и добромъ расположеніи, но съ страхомъ за тебя и за всю дтскую, иду спать. Еще нтъ отъ тебя письма. Ежели что дурно, телеграфируй пожалуйста, и телеграфируй до тхъ поръ, пока не будетъ лучше. Прощай, душа, и двухъ недль не проживу здсь. —
24 Nоября.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 15—18.
1 Татьяна Андреевна Берс.
2 [неопределенно]
3 Петр Андреевич Берс (1849—1910), брат Софьи Андреевны. В 1881—1882 гг. был ред.-изд. журнала «Детский отдых». В 1883 г. с кн. Л. Д. Оболенским издал сборник рассказов «Рассказы для детей И. С. Тургенева и гр. Л. Н. Толстого» с рисунками Васнецова, Репина, Маковского, Сурикова (второе издание, 1886 г.). Был чиновником особых поручений при Московском губернаторе и исправником в г. Клину Московской губернии. С 1874 г. был женат на Ольге Дмитриевне Постниковой. В 1872—1873 гг. по поручению Толстого вел дела по продаже изданной в Петербурге «Азбуки» Толстого.
4 Любовь Александровна Берс (1826—1886), рожд. Иславина. Мать Софьи Андреевны, дочь Александра Михайловича Исленьева и кн. Софьи Петровны Козловской, рожд. гр. Завадовской. С 1842 г. замужем за А. Е. Берсом. Т. А. Кузминская писала о матери: «Хозяйственные заботы и частые дети поглощали всю жизнь Любови Александровны. Всех детей нас было тринадцать человек..... Мать была серьезного, сдержанного и даже скрытного характера. Многие считали ее гордой. Она была очень самолюбива, но не горда. Вся ее молодая жизнь протекла в заботах о нас. Я не ценила этого..... Мы считали это как бы должным. Несмотря на ее заботы, наружно мать казалась с нами строга и холодна. В детстве она никогда не ласкала нас, как отец, она не допускала никаких нежностей, отчего я часто страдала, но к четырнадцати-пятнадцати годам мне удалось побороть эту мнимую холодность и вызвать в ней сочувствие и ответ на мою любовь и ласку, и я почувствовала, что для нас, детей, в семье мать была всё. Она не любила свет, никуда почти не ездила, очень трудно сходилась с людьми: а вместе с тем дом наш всегда был полон народу..... Родственники, знакомые, друзья, молодежь не выходили из нашего дома. Иные гостили по месяцам. Дом наш считался патриархальным и был «полной чашей». Одной прислуги насчитывалось до десяти-двенадцати человек» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», 1846—1862. М. 1925, стр. 36). С. А. Берс пишет: «Моя покойная матушка рассказывала мне, что описывая свою первую любовь в произведении «Детство», он [Толстой] умолчал о том, как из ревности столкнул с балкона предмет своей любви, которая и была моя матушка, девяти лет от роду и которая после этого долго хромала. Он сделал это за то, что она разговаривала не с ним, а с другим. Впоследствии она, смеясь, говорила ему: «Видно, ты меня для того в детстве столкнул с террасы, чтобы потом жениться на моей дочери» (С. А. Берс, «Воспоминания о гр. Л. Н. Толстом». Смоленск. 1894).
5 Степанида Трифоновна Иванова (ум. 15 февраля 1886 г.). «Кухарка, прожившая в нашей Берсовской семье более 35 лет» (п. С. А.). Т. А. Кузминская писала о ней: «Степанида Трифоновна, занимавшаяся хозяйством, прожила у нас двадцать лет, и после смерти отца, в годы моего замужества, перешла жить ко мне. Лев Николаевич, бывая у нас, нередко беседовал с ней; упоминает он ее и в своих письмах. Она скончалась у меня в доме, прожив еще двадцать лет» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», 1846—1862. М. 1925, стр. 37).
6 Алексей Степанович Орехов (ум. 1882 г.), камердинер, позднее приказчик в Ясной поляне. Один из тех мальчиков, о которых Толстой пишет в своих «Воспоминаниях»: «Очень глупая мысль была у опекунши-тетушки дать нам каждому по мальчику с тем, чтобы потом это был наш преданный слуга». А. С. Орехов сопровождал Толстого на Кавказ и в Севастополь. Он был косой, маленького роста.
7 Николай Богданович Анке (1803—1872), приятель А. Е. Берса. С 1838 г. по 1863 г. состоял профессором терапии Московского университета; с 1850 г. по 1858 г. был деканом медицинского факультета.