Полное собрание стихотворений

Бальмонт Константин Дмитриевич

Гипербореи

За горами Рифейскими, где-то на север от Понта, В странах мирных и ясных, где нет ни ветров, ни страстей, От нескромных укрытые светлою мглой горизонта, Существуют издревле селенья блаженных людей. Не бессмертны они, эти люди с блистающим взглядом, Но они непохожи на нас, утомленных грозой, Эти люди всегда отдаются невинным усладам, И питаются только цветами и свежей росой. Почему им одним предоставлена яркая слава, Безмятежность залива, в котором не пенится вал, Почему неизвестна им наших мучений отрава, Этой тайны святой самый мудрый из нас не узнал. Нс бессмертны они, эти люди, меж нами – другие, Но помногу веков предаются они бытию, И, насытившись жизнью, бросаются в воды морские, Унося в глубину сокровенную тайну свою.

Страна

Исседонов

Сие приятное баснословие.

Карамзин

На восток от аргиппеев, Там, в Татарии Великой, Змей живет, краса всех змеев, Многочудный, многоликий. Там, без тягостных законов, В заколдованной долине, Жило племя исседонов, Говорят, живет доныне. Судьбы их – гиероглифы, Край их – золотом богатый, И таинственные грифы Стерегут тот край заклятый. Восемь месяцев – целебный Холод дышит над страною, И летает змей волшебный, И мерцает чешуею. Кто туда неосторожно Из другой страны заглянет, Тот, – предание неложно, — В изумленьи камнем станет. Все пути туда закляты, Возле самого преддверья Льды восходят, как палаты, Снег и град, как пух и перья. Камни, золото и холод, Закаленная природа, И никто ни стар, ни молод, Неизменно в год из года. Только змей в игре извивов, Золотисто-изумрудный, Изменяет цвет отливов, Многоликий, многочудный.

Избраннику

Отчего так бесплодно в душе у тебя Замолкают созвучья миров? Отчего, не любя ни других, ни себя, Ты печален, как песня без слов? Ты мечтой полусонной уходишь за грань Отдаленных небесных глубин. Пробудись и восстань, и воздушную ткань, Развернув, созерцай не один. О, раскрой перед нами узоры мечты, Загоревшейся в сердце твоем! Покажи нам черты сверхземной красоты, Мы полюбим ее и поймем! Те же мысли у каждого дремлют в тиши, И мгновенья заветного ждут. О, приди, поспеши, и для каждой души, От созвучья, цветы расцветут. Мы ответим как Море на ласку Луны, А не вражеским криком врагу: — Мы как брызги волны из одной глубины, Мы умрем на одном берегу!

«Мой друг, есть радость и любовь...»

Мой друг, есть радость и любовь, Есть все, что будет вновь и вновь, Хотя в других сердцах, не в наших. Но, милый брат, и я, и ты Мы только грезы Красоты, Мы только капли в вечных чашах Неотцветающих цветов, Непогибающих садов.

Из Зенд-Авесты

Гимн

Три бога есть: Гаома, Веретрагна, И Тистрия. Гаома – бог Бессмертья, Могучий Веретрагна – бог Победы, И Тистрия – молниеносных Бурь. Но выше их есть бог – Агурамазда, Он создал все, в чем знание и жизнь. Молитва – дочь его; святое слово — Его душа; святое помышленье Есть луч от Солнца правды запредельной, Есть отзвук сочетаний мировых, Проникновенный взгляд Агурамазды. Воздайте же Всевышнему хвалу! О, ты, всегда единый в разных формах! Пресветлый бог порядка, Ашаван! Агура, пышно-царственный властитель! Датар, создатель света, бог огня! Всевидящий, всеведущий, Маздао!

Оттуда

Я обещаю вам сады...

Коран

Я обещаю вам сады, Где поселитесь вы навеки, Где свежесть утренней звезды. Где спят нешепчущие реки. Я призываю вас в страну, Где нет печали, ни заката, Я посвящу вас в тишину, Откуда к бурям нет возврата. Я покажу вам то, одно, Что никогда вам не изменит, Как камень, канувший на дно, Верховных волн собой не вспенит. Идите все на зов звезды, Глядите, я горю пред вами. Я обещаю вам сады С неомраченными цветами.

Луна

Луна богата силою внушенья, Вокруг нее всегда витает тайна. Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье, Но

этот призрак дышит не случайно». Своим лучом, лучом бледно-зеленым, Она ласкает, странно так волнуя, И душу побуждает к долгим стонам Влияньем рокового поцелуя. Своим ущербом, смертью двухнедельной, И новым полновластным воссияньем, Она твердит о грусти не бесцельной, О том, что свет нас ждет за умираньем. Но нас маня надеждой незабвенной, Сама она уснула в бледной дали, Красавица тоски беспеременной, Верховная владычица печали!

Тучи

Но разве тучи не рабы?

Случевский

Нет рабства в мире, если все – одно. Сам создал я неправду мирозданья, Чтоб было ей в грядущем суждено, Пройдя пути измены и страданья, Вернуться вновь к таинственной черте, Где примет все иные очертанья, Где те же мысли – вот, уже не те. Так серые пары, покинув травы, Возносятся к безмерной высоте, Роняют тень на долы, на дубравы, Их светел путь, их манит гул борьбы, И радугой они пред миром правы. Нет, ты не прав! Нет, тучи не рабы!

«Я в глазах у себя затаил...»

Я в глазах у себя затаил Отраженье сокровищ чужих, Красоту позабытых могил, И другим недосказанный стих. Я в душе у себя отыскал Гармонически бьющий родник: Этих струй уже кто-то алкал, Но губами он к ним не приник. Оттого-то в словах у меня Так загадочно много огней: — Я закат непогасшего дня, Я потомок могучих царей.

Прогалины

Вы как пропасти, а в глубинах ваших скрыты тайны лазури.

Зигмунт Красинский

Путь правды

Сонет

Пять чувств – дорога лжи. Но есть восторг экстаза, Когда нам истина сама собой видна. Тогда таинственно для дремлющего глаза Горит узорами ночная глубина. Бездонность сумрака, неразрешенность сна, Из угля черного – рождение алмаза. Нам правда каждый раз – сверхчувственно дана, Когда мы вступим в луч священного экстаза. В душе у каждого есть мир незримых чар, Как в каждом дереве зеленом есть пожар, Еще не вспыхнувший, но ждущий пробужденья. Коснись до тайных сил, шатни тот мир, что спит, И, дрогнув радостно от счастья возрожденья, Тебя нежданное так ярко ослепит.

Папоротник

Тенью легкой и неслышной Я замедлил у пути, Там где папоротник пышный Должен будет расцвести. Освященный нож доставши, Очертил заклятый круг; Возле скатерть разостлавши, Жду Но чу! Шипящий звук! Это дьяволы толпою Собрались вокруг меня, Смотрят, манят за собою, Брызжут искрами огня. Но бесстрастный, безучастный, Я стою в своем кругу. С этой челядью подвластной Посчитаться я могу. И толпою разъяренной Умножаются они, Страшен лик их искаженный, И сильней горят огни. Но в груди сдержав волненье, Заклинанья я шепчу, Жду заветного мгновенья, И дождусь, чего хочу. Сон придет. Цветок волшебный, Что блестит однажды в год, Златоцветньи и целебный, На мгновенье расцветет. И смущенный, изумленный, Я тогда его сорву Тотчас папоротник сонный Озарит кругом траву Я пройду толпу видений. Без оглядки убегу, И источник наслаждений Возле сердца сберегу. И навеки этот властный, Драгоценный амулет Будет мне светить, как ясный, Но никем не зримый свет. Доверяясь этой жгучей И таинственной звезде, Я пройду, как дух могучий, По земле и по воде. Мне понятны будут строки Ненаписанных страниц И небесные намеки, И язык зверей и птиц. Мир тому, кто не боится Ослепительной мечты, Для него восторг таится, Для него цветут цветы!