Полное собрание стихотворений

Бальмонт Константин Дмитриевич

Преддверья

Зачем мы торопимся к яркости чувства, В которой всех красок роскошный закат? Помедлим немного в преддверьях Искусства, И мягким рассветом насытим наш взгляд. Есть много прозрачных воздушных мечтаний В начальных исканьях наивной души, Есть много плавучих, как сон, очертаний В предутренних тучках, в безвестной глуши. Есть свежесть и тайна в младенческих взорах, Там новые звезды в рожденьи своем, Слагаются там откровенья, в которых Мы, прежние, утренней жизнью живем. И много стыдливости, розовой, зыбкой, В девическом лике, не знавшем страстей, С его

полустертой смущенной улыбкой, Без знания жизни, судьбы, и людей. О, много есть чар в нерасцветших растеньях, Что нам расцветут, через час, через миг. Помедлим лелейно в своих наслажденьях, — В истоках прозрачных так нежен родник.

Подо льдом

Над окованной льдом глубиной я иду, И гляжу, и скольжу я на льду. Лучезарна поверхность холодного льда, Но темна подо льдами вода. Там в студенных садах, в тишине темноты, Цепенея, белеют цветы. Дотянулся до льда несвободный цветок, Но на воздух он выйти не мог. И в душе у меня хорошо и светло, Что-то к сердцу от сердца дошло. О, лелейный цветок, ты дождешься весны, Подожди в тишине глубины. Если даже теперь и пронзил бы ты лед, Этот воздух расцвет твой убьет. О, прекрасный цветок, подожди до весны, Ты увидишь все лучшие сны.

Белый ангел

От детских дней одна черта пленила Мои мечты, в чьих зыбях таял сон, В глаза печальный отблеск заронила, В мой ум вошла как дальний тихий звон. Мне снился грустный ангел, белоснежный, С улыбкой сожаления в глазах, Я с ним дышал одной печалью нежной, Я видел бледный Рай в его слезах. Он мне являлся в разные мгновенья, И свет храню я этих беглых встреч. Есть проблески, которым нет забвенья, Есть взгляд без слов, его не молкнет речь. Любил – еще люблю я – неземное, Ум сердца – луч холодному уму, Я верю в Небо, синее, родное, Где ясно все неясное пойму. С небесным я душой не разлучаюсь, И, встретив чей-нибудь глубокий взор, Я с ним, я с Белым Ангелом встречаюсь, Таинственным и близким с давних пор.

Благовещенье в Москве

Благовещенье и свет, Вербы забелели. Или точно горя нет, Право, в самом деле? Благовестие и смех, Закраснелись почки. И на улицах, у всех Синие цветочки. Сколько синеньких цветков, Отнятых у снега. Снова мир и свеж и нов, И повсюду нега. Вижу старую Москву В молодом уборе. Я смеюсь и я живу, Солнце в каждом взоре. От старинного Кремля Звон плывет волною. А во рвах живет земля Молодой травою. В чуть пробившейся траве Сон весны и лета. Благовещенье в Москве, Это праздник света!

Я не знаю мудрости

Я не знаю мудрости, годной для других, Только мимолетности я влагаю в стих. В каждой мимолетности вижу я миры, Полные изменчивой радужной игры. Не кляните, мудрые. Что вам до меня? Я ведь только облачко, полное огня. Я ведь только облачко. Видите: Плыву. И зову мечтателей... Вас я не зову!

Есть люди...

Есть люди: мысли их и жесты До оскорбительности ясны. Есть люди: их мечты – как тихие невесты, Они непознанно-прекрасны. Есть люди – с голосом противным, Как резкий жесткий крик шакала. Есть люди – с голосом глубоким и призывным, В котором Вечность задремала. О, жалок тот, кто носит крики В своей душе, всегда смущенной. Блажен, с кем говорят негаснущие лики, Его душа – как лебедь сонный.

Голубая роза

Фирвальдштетское озеро – Роза Ветров, Под ветрами колышатся семь лепестков. Эта роза сложилась меж царственных гор В изумрудно-лазурный узор. Широки лепестки из блистающих вод, Голубая мечта, в них качаясь, живет. Под ветрами встает цветовая игра, Принимая налет серебра. Для кого расцвела ты, красавица вод? Этой розы никто никогда не сорвет. В водяной лепесток – лишь глядится живой, Этой розе дивясь мировой. Горы встали кругом, в снеге рады цветам, Юной Девой одна называется там. С этой Девой далекой ты слита Судьбой, Роза-влага, цветок голубой. Вы равно замечтались о горной весне, Ваша мысль – в голубом, ваша жизнь – в белизне. Дева белых снегов, голубых ледников, Как идет к тебе Роза Ветров!

Меррекюль

Ветры тихие безмолвны. Отчего же плещут волны, И несутся в перебой? Им бы нужно в час вечерний Биться, литься равномерней, А меж тем растет прибой. Отчего же? – Там далеко, В безднах бледного Востока, Светит пышная Луна. А направо, точно лава, Солнце светит величаво, И под ним кипит волна. В миг предсмертный, в час заката, Солнце красное богато Поразительным огнем. Но волна в волну плеснула, И, признав Луну, шепнула: «Мы теперь сильней, чем днем». И меж тем как факел красный, В отдаленности неясной, Будет тлеть и догорать, Лик Луны, во мгле безбрежной, Будет, властный, будет, нежный, Над волнами колдовать.

Коромысло

Коромысло, коромысло, С нежными крылами, Как оно легко повисло В воздухе над нами. Прилетает, улетает, В ласковой лазури. Для него она рождает Блески, а не бури. Коромысло, коромысло, Почему мы пленны? Если б знать, какие числа Для тебя священны. Наши числа приковали Нас к земле угрюмой, И в просторах вольной дали Мы скользим лишь думой. Но и в думах мало смысла, Тяжесть в них земная. Ты же грезишь, коромысло, В воздухе летая.

Лесная лилия

Сонет

Над гладью зеркальной лесного затона, Вся белая, лилия дремлет одна. Мерцает во мгле, а с высот небосклона К ней сходит в сияньи Луны тишина. И лилия жаждет небесного сна. Не зная ни жалоб, ни вздоха, ни стона, Безбольно мечтает и любит она, Над влагой глубокой ночного затона. Безмолвно белеет, и вот в полусне Ей видится небо, простор бесконечный, Там ангел с невестой идет в вышине. Ковер облачков расстилается млечный, И лилия дышит в воздушном огне. Как льнет к ней, идет к ней наряд подвенечный!