Тот облик вековой огромных городов,Который видим мы, – исчезнет неизбежно;Наследье смутное мятущихся веков,Отброшен будет он презрительно-небрежно.Окончится война, и вступит мир опятьНа твердую стезю исканий и открытий,Чтоб над стихиями во всем торжествоватьИ властелином быть явлений и событий.Исполнится тогда жестокая мечтаПоэтов, видевших грядущее воочью.Земля предстанет всем – Эдемом, залитаОгнем искусственным, как в полдень, так и ночью;Стеклянным куполом прикроется она,И общий город-дом, вместив все миллионыЖивых существ, начнет без отдыха и сна,Покорно выполнять их строгие законы.Машины загудят, сокрытые от глаз,Всем разнося тепло, свет, воздух, веду, пищу,Авто и аэро, раз тридцать каждый час,Всех будут подвозить послушно к их жилищу:Незримых проволок бесчисленная сетьВсем явит новости и в звуках и в картине...Но будет
все вокруг: стекло, сталь, камень, медь,Железо, золото, алмаз, орк, алюминий,Не будет ни травы, ни зелени; ничтоНе сохранит следов отвергнутой природы,Но о живых лесах решится вспомнить ктоВ дни блага общего, блаженства и свободы?Но я еще люблю вас, города...
<1917>
В ночь под Новый год
Минут годы. Станет наше времяДавней сказкой, бредом дней былых;Мы исчезнем, как былое племя,В длинном перечне племен земных.Но с лазури будут звезды те жеСнег декабрьский серебрить во мгле;Те же звоны резать воздух свежий,Разнося призыв церквей земле;Будет снова пениться в бокалах,Искры сея, жгучее вино;В скромных комнатах и пышных залах,С боем полночи – звучать одно:«С Новым годом! С новым счастьем!» – ДружноГрянет хор веселых голосов...Будет жизнь, как пена вин, жемчужна,Год грядущий, как любовный зов.Если ж вдруг, клоня лицо к печали,Тихо скажет старенький старик:«Мы не так восьмнадцатый встречали!..»—Ту беседу скроет общий клик.Сгинет ропот неуместный, точноУтром тень, всплывающая ввысь...Полночь! Полночь! бьющая урочно,Эти дни безвестные – приблизь!
1 декабря 1917 – 1 января 1918
Краткий дифирамб
Летайте, птицы, —И мы за вами!Нам нет границы.И за громами,Над чернью туч,Челн ЧеловекаПобеду векаГласит, летуч!Прорезал небоРуль моноплана.Соперник Феба!Глубь океана,И волны рек,И воздух горныйТебе покорны,О Человек!
<1910-1918>
Голос города
Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру...По вечерам, как поутру,Трамвай гремит, дзинь-дзинь звонит...И стук колес, и скок копыт,И взвизги шин, взносящих пыль,И-и гудит автомобиль.Трамвай гремит: ру-ру, ру-ру...По вечерам, как поутру.Сквозь гул толпы – торговцев зов,Мальчишек крик и шум шагов,И говор, говор, говор, гул...Но ветерок дохнул, подул...Трамвай гремит: ру-ру, ру-ру...По вечерам, как поутру.Вон с высоты, как дальний всплеск,Пропеллера жужжащий треск,Но скок копыт, но стук колес,Но гул толпы все <смял>, унес.Ру-ру , ру-ру, трах, ру-ру-ру...Трамвай гремит, как поутру.И, гордым вздохом вознесен,Над городом восходит звон:Дон-дон, дон-дон, весь небосклонРазносит зов иных времен!
3—4 января 1918
* * *
На дальней полке мирным строем стоя,Спят с ранних лет любимые тома:В них дремлет луч тропического зноя,Глядит из них полярной ночи тьма.Там – повести безумно-дерзких странствий:То – к полюсу, где мир окован льдом,Где солнца нет, а мгла горит, в убранствеСияний северных, над белым сном;То – в страны страшных бурь и грозных ливней,Где из песков крутит столбы самум,Где путь в лесах проложен силой бивней,Где львы рычат иль жуток выкрик пум.Там – сказки о боях: пираты в давке,В зубах с ножами в плен берут фрегат;Иль дикари летят, взвив томагавки,Под бранный клич на белых из засад!Ряд буйных вымыслов, живых фантазий!Из детских книг встают, в мечтах ожив,Герои, битвы, земли; в каждой фразе —Отважный подвиг, смелый жест, порыв.И в наши дни, когда кругом – так смутно,Отрадно вспомнить все, что Рок унес:Пыл юности, былой восторг, минутноЗабыв действительность в причуде грез!
24 января, 1918
Табакерка
Наших предков табакерки!Позабыть я их могу ль,Как шкапы, как шифоньерки,Как диваны стиля Буль!На роскошной табакеркеЧасто изображеныБыли «думы баядерки»,Одалисок знойных сны.Иль бывали табакерки,Где под обликом сиренВы встречали, вскрывши дверки,Ряд совсем интимных сцен!Бонбоньерки, табакерки,Вы из моды вышли все,Как мотив былой венгерки,Мушки, пудра на косе!Золотые табакерки,Вы в музее, под стеклом,Расположены по мерке,Чинно дремлете рядком.Только в нашей табакеркеЖизнь, как прежде, молода.Не окажется ль, по сверке,Что – все собраны сюда?Слава нашей табакерке!Будем веселиться с ней,Стоя, как на этажерке,Пред глазами наших дней!Пусть хотя бы в «Табакерке»Стих живет! – Хотя б на часИзуверы, изуверкиНаших дней, – щадите нас!
19 марта 1918
Скользящая терцина
(Наброски)
Когда мечта, под волей господина,Должна идти вперед, как вьючный мул, —Поможешь ты, скользящая терцина!На высях гор закатный луч уснул,В лазури звезды – крупны и алмазны,Чуть слышен издали прибойный гул.Все образы, что ярки и бессвязны,Толпились быстро, в белом блеске дня,Во мраке встали в строй однообразный.Прочь все, что в жизни мучило меня,Что мукой-счастьем волновало душу,Томя надеждой, памятью казня.Я тайны дум недавних не нарушу,Вступаю в ночь видений и чудес,Как путник сходит с корабля на сушу.Я, тот, дневной, как призрак дня, исчез,Иной, ночной, послушный воле тайной,Стою я здесь, как пред лицом небес!Нет, выпадает жребий не случайно;Кому и славить нынче, как не мне,Рим погибающий строфой бескрайней?Я древность мира высмотрел вполне,По всем ее дорогам, где возможно,Бродил и помню все, как сон во сне.И вот виденья вновь встают тревожно, —Заклятьем вызваны вновь к бытию,Как в синема, проходят фильмой сложной.Знакомые картины узнаю:То – древний Рим, его дворцы и храмы,В лучах он нежит красоту свою.Повсюду – мрамор, чисто, стены прямы;Он, как бывало, светом осиян,На алтарях курятся фимиамы...
Апрель 1918
* * *
Я – междумирок. Равен первым,Я на собраньи знати – пэр,И каждым вздохом, каждым нервомЯ вторю высшим духам сфер.Сумел мечтами подсмотреть яТе чувства, что взойти должны,Как пышный сев, спустя столетья, —Но ныне редким суждены!Но создан я из темной глины,На мне ее тяжелый гнет.Пусть я достиг земной вершины, —Мой корень из низин растет.Мне Гете – близкий, друг – Вергилий,Верхарну я дарю любовь...Но ввысь всходил не без усилий —Тот, в жилах чьих мужичья кровь.Я – твой, Россия, твой по роду!Мой предок вел соху в полях.Люблю твой мир, твою природу,Твоих творящих сил размах!Поля, где с краю и до краюШел «в рабском виде» царь небес,Любя, дрожа, благословляю:Здесь я родился, здесь воскрес!И там, где нивы спелой рожьюТруду поют хвалу свою,Я в пахаре, с любовной дрожью,Безвестный, брата узнаю!
18 июля 1911, 1918
* * *
Народные вожди! вы – вал, взметенный бурейИ ветром поднятый победно в вышину.Вкруг – неумолчный рев, крик разъяренных фурий,Шум яростной волны, сшибающей волну;Вкруг – гибель кораблей: изломанные снасти,Обломки мачт и рей, скарб жалкий, и вездеМельканье чьих-то тел – у темных сил во власти,Носимых горестно на досках по воде!И видят, в грозный миг, глотая соль, матросы,Как вал, велик и горд, проходит мимо них,Чтоб грудью поднятой ударить об утесыИ дальше путь пробить для вольных волн морских!За ним громады волн стремятся, и покорноОни идут, куда их вал влечет идти:То губят вместе с ним под твердью грозно-черной,То вместе с ним творят грядущему пути.Но, морем поднятый, вал только морем властен.Он волнами влеком, как волны он влечет, —Так ты, народный вождь, и силен и прекрасен,Пока, как гребень волн, несет тебя – народ!
1918
* * *
Слепой циклон, опустошивСеленья и поля в отчизне,Уходит вдаль... Кто только жив,С земли вставай для новой жизни!Тела разбросаны вокруг...Не время тосковать на тризне!Свой заступ ладь, веди свой плуг, —Пора за труд – для новой жизни!Иной в час бури был не смел:Что пользы в поздней укоризне?Сзывай работать всех, кто цел, —Готовить жатву новой жизни!Судьба меняет часто вид,Лукавой женщины капризней,И ярче после гроз горитВ лазури солнце новой жизни!На души мертвые людейЖивой водой, как в сказке, брызни:Зови! буди! Надежды сей!Сам верь в возможность новой жизни.