Полное собрание стихотворений

Анненский Иннокентий Федорович

«Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали...»

Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали, Чтоб он завял в моем сверкающем бокале. Сыпучей черноты меж розовых червей, Откуда вырван он,– что может быть мертвей? И нежных глаз моих миражною мечтою, Неужто я пятна багрового не стою, Пятна, горящего в пустыне голубой, Чтоб каждый чувствовал себя одним собой? Увы, и та мечта, которая соткала Томление цветка с сверканием бокала, Погибнет вместе с ним, припав к его стеблю, Уж я забыл ее,– другую я люблю... Кому-то новое готовлю я страданье, Когда не все мечты лишь скука выжиданья.

Сирень на камне

Клубятся тучи сизоцветно. Мой путь далек, мой путь уныл. А даль так мутно-безответна Из края серого могил. Вот

кем-то врезан крест замшенный В плите надгробной, и, как тень, Сквозь камень, Лазарь воскрешенный, Пробилась чахлая сирень. Листы пожелкли обгорели... То гнет ли неба, камня ль гнет,- Но говорят, что и в апреле Сирень могилы не цветет. Да и зачем? Цветы так зыбки, Так нежны в холоде плиты, И лег бы тенью свет улыбки На изможденные черты. А в стражах бледного Эреба Окаменело столько мук... Роса, и та для них недуг, И смерть их – голубое небо. Уж вечер близко. И пути Передо мной еще так много, Но просто силы нет сойти С завороженного порога. И жизни ль дерзостный побег, Плита ль пробитая жалка мне,- Дрожат листы кустов-калек, Темнее крест на старом камне.

Петербург

Желтый пар петербургской зимы, Желтый снег, облипающий плиты... Я не знаю, где вы и где мы, Только знаю, что крепко мы слиты. Сочинил ли нас царский указ? Потопить ли нас шведы забыли? Вместо сказки в прошедшем у нас Только камни да страшные были. Только камни нам дал чародей, Да Неву буро-желтого цвета, Да пустыни немых площадей, Где казнили людей до рассвета. А что было у нас на земле, Чем вознесся орел наш двуглавый, В темных лаврах гигант на скале,- Завтра станет ребячьей забавой. Уж на что был он грозен и смел, Да скакун его бешеный выдал, Царь змеи раздавить не сумел, И прижатая стала наш идол. Ни кремлей, ни чудее, ни святынь, Ни миражей, ни слез, ни улыбки... Только камни из мерзлых пустынь Да сознанье проклятой ошибки. Даже в мае, когда разлиты Белой ночи над волнами тени, Там не чары весенней мечты, Там отрава бесплодных хотений.

DЕCRSCENDO [19]

Из тучи с тучей в безумном споре Родится шквал,- Под ним зыбучий в пустынном море Вскипает вал. Он полон страсти, он мчится гневный, Грозя брегам. А вслед из пастей за ним стозевный И рев и гам... То, как железный, он канет в бездны И роет муть, То, бык могучий, нацелит тучи Хвостом хлестнуть... Но ближе... ближе, и вал уж ниже, Не стало сил, К ладье воздушной хребет послушный Он наклонил. И вот чуть плещет, кружа осадок, А гнев иссяк... Песок так мягок, припек так гладок: Плесни – и ляг!

19

Ослабевая (ит.).– музыкальный термин, означающий постепенное убывание звучности.

За оградой

Глубоко ограда врыта, Тяжкой медью блещет дверь... «Месяц! месяц! так открыто Черной тени ты не мерь! Пусть зарыто – не забыто... Никогда или теперь. Так луною блещет дверь. Мало ль сыпано отравы?.. Только зори ль здесь кровавы, Или был неистов зной, Но под лунной пеленой От росы сомлели травы... Иль за белою стеной Страшно травам в час ночной?.. Прыгнет тень и в травы ляжет, Новый будет ужас нажит... С ней и месяц заодно ж — Месяц в травах точит нож. Месяц видит, месяц скажет: «Убежишь... да не уйдешь...» И по травам ходит дрожь.

«Если больше не плачешь, то слезы сотри...»

Если больше не плачешь, то слезы сотри: Зажигаясь, бегут по столбам фонари, Стали дымы в огнях веселее И следы золотыми в аллее... Только веток еще безнадежнее сеть, Только небу, чернея, над ними висеть... Если можешь не плакать, то слезы сотри: Забелелись далеко во мгле фонари. На лице твоем ласково-зыбкий Белый луч притворился улыбкой... Лишь теней все темнее за ним череда, Только сердцу от дум не уйти никуда.

«В небе ли меркнет звезда...»

В небе ли меркнет звезда, Пытка ль земная все длится — Я не молюсь никогда, Я не умею молиться. Время погасит звезду, Пытку ж и так одолеем... Если

я в церковь иду, Там становлюсь с фарисеем. С ним упадаю я, нем, С ним и воспряну, ликуя... Только во мне-то зачем Мытарь мятется, тоскуя?..

Мелодия для арфы

Мечту моей тоскующей любви Твои глаза с моими делят немо... О белая, о нежная, живи! Тебя сорвать мне страшно, хризантема. Но я хочу, чтоб ты была одна, Чтоб тень твоя с другою не сливалась И чтоб одна тобою любовалась В немую ночь холодная луна...

«Когда б не смерть, а забытье...»

Когда б не смерть, а забытье, Чтоб ни движения, ни звука... Ведь если вслушаться в нее, Вся жизнь моя – не жизнь, а мука. Иль я не с вами таю, дни? Не вяну с листьями на кленах? Иль не мои умрут огни В слезах кристаллов растопленных? Иль я не весь в безлюдье скал И черном нищенстве березы? Не весь в том белом пухе розы, Что холод утра оковал? В дождинках этих, что нависли, Чтоб жемчугами ниспадать?.. А мне, скажите, в муках мысли Найдется ль сердце сострадать?

Песни с декорацией

1

Гармонные вздохи

Фруктовник. Догорающий костер среди туманной ночи под осень. Усохшая яблоня. Оборванец на деревяшке перебирает лады старой гармоники. В шалаше на соломе разложены яблоки.

Под яблонькой, под вишнею Всю ночь горят огни — Бывало, выпьешь лишнее, А только ни-ни-ни. ………………… Под яблонькой кудрявою Прощались мы с тобой — С японскою державою Предполагался бой. С тех пор семь лет я плаваю, На шапке «Громобой»,- А вы остались павою, И хвост у вас трубой... ………………… Как получу, мол, пенцию, В Артуре стану бой, Не то, так в резиденцию Закатимся с тобой... ………………… Зачем скосили с травушкой Цветочек голубой? А ты с худою славушкой Ушедши за гульбой? ………………… Ой, яблонька, ой, грушенька, Ой, сахарный миндаль,- Пропала наша душенька, Да вышла нам медаль! ………………… На яблоне, на вишенке Нет гусени числа... Ты стала хуже нищенки И вскоре померла. Поела вместе с листвием Та гусень белый цвет... ………………… Хоть нам и все единственно, Конца японцу нет. ………………… Ой, реченька желты-пески, Куплись в тебе другой... А мы уж, значит, к выписке... С простреленной ногой... ………………… Под яблонькой, под вишнею Сиди да волком вой... И рад бы выпить лишнее, Да лих карман с дырой.

2

Без конца и без начала

(Колыбельная)

Изба. Тараканы. Ночь. Керосинка чадит. Баба над зыбкой борется со сном.

Баю-баюшки-баю, Баю деточку мою! Полюбился нам буркот, Что буркотик, серый кот... Как вечор на речку шла, Ночевать его звала. «Ходи, Васька, ночевать, Колыбель со мной качать!» ………………… Выйду, стану в ворота, Встрену серого кота... Ба-ай, ба-ай, бай-баю, Баю милую мою... ………………… Я для того для дружка Нацедила молока... ………………… Кот латушку облизал, Облизавши, отказал. ………………… Отказался напрямик: (Будешь спать ты, баловник?) «Вашей службы не берусь: У меня над губой ус. Не иначе как в избе Тараканов перебей. Тараканы ваши злы. Съели в избе вам углы. Как бы после тех углов Да не съели мне усов». ……………… Баю-баю, баю-бай, Поскорее засыпай. ……………… Я кота за те слова Коромыслом оплела... Коромыслом по губы: «Не порочь моей избы. Молока было не пить, Чем так подло поступить?» ………………