Полное собрание стихотворений

Анненский Иннокентий Федорович

Разметанные листы

Невозможно

Есть слова – их дыханье, что цвет, Так же нежно и бело-тревожно, Но меж них ни печальнее нет, Ни нежнее тебя, невозмолсно. Не познав, я в тебе уж любил Эти в бархат ушедшие звуки: Мне являлись мерцанья могил И сквозь сумрак белевшие руки. Но лишь в белом венце хризантем, Перед первой угрозой забвенья, Этих ве, этих зэ, этих эм Различить я сумел дуновенья. И, запомнив, невестой в саду, Как в апреле, тебя разубрали,— У забитой калитки я жду, Позвонить к сторожам

не пора ли. Если слово за словом, что цвет, Упадает, белея тревожно, Не печальных меж павшими нет, Но люблю я одно – невозможно.

Царское Село

1907

Сестре

<А. Н. Анненской>

Вечер. Зеленая детская С низким ее потолком. Скучная книга немецкая. Няня в очках и с чулком. Желтый, в дешевом издании, Будто я вижу роман... Даже прочел бы название, Если б не этот туман. Вы еще были Алиною, С розовой думой в очах, В платье с большой пелериною, С серым платком на плечах... В стул утопая коленами, Взора я с вас не сводил, Нежные, с тонкими венами, Руки я ваши любил. Слов непонятных течение Было мне музыкой сфер... Где ожидал столкновения Ваших особенных р... В медном подсвечнике сальная Свечка у няни плывет... Милое, тихо-печальное, Все это в сердце живет...

Забвение

Нерасцепленные звенья, Неосиленная тень — И забвенье, но забвенье Как осенний мягкий день, Как полудня солнце в храме Сквозь узор стекла цветной,— С заметенною листами, Но горящею волной... Нам – упреки, нам – усталость, А оно уйдет, как дым, Пережито, но осталось На портрете молодым.

Стансы ночи

О. П. Хмара-Барщевской

Меж теней погасли солнца пятна На песке в загрезившем саду. Все в тебе так сладко-непонятно, Но твое запомнил я: «Приду». Черный дым, но ты воздушней дыма, Ты нежней пушинок у листа, Я не знаю кем, но ты любима, Я не знаю, чья ты, но мечта. За тобой в пустынные покои Не сойдут алмазные огни, Для тебя душистые левкои Здесь ковром раскинулись одни... Эту ночь я помню в давней грезе, Но не я томился и желал: Сквозь фонарь, забытый на березе, Талый воск и плакал и пылал.

Месяц

Sunt mihi bis septem [12]

Кто сильнее меня – их и сватай... Истомились – и все не слились: Этот сумрак голубоватый И белесая высь... Этот мартовский колющий воздух С зябкой ночью на талом снегу В еле тронутых зеленью звездах Я сливаю и слить не могу... Уж не ты ль и колдуешь, жемчужный, Ты, кому остальные ненужны, Их не твой ли развел и ущерб, На горелом пятне желтосерп, Ты, скиталец небес праздносумый С иронической думой?..

12

Мои дважды семь (лат.)

Тоска медленных капель

О капли в ночной тишине, Дремотного духа трещотка, Дрожа набухают оне И падают мерно и четко. В недвижно-бессонной ночи Их лязга не ждать не могу я: Фитиль одинокой свечи Мигает и пышет, тоскуя. И мнится, я должен, таясь, На

странном присутствовать браке, Поняв безнадежную связь Двух тающих жизней во мраке.

Тринадцать строк

Я хотел бы любить облака На заре... Но мне горек их дым: Так неволя тогда мне тяжка, Так я помню, что был молодым. Я любить бы их вечер хотел, Когда, рдея, там гаснут лучи, Но от жертвы их розовых тел Только пепел мне снится в ночи. Я люблю только ночь и цветы В хрустале, где дробятся огни, Потому что утехой мечты В хрустале умирают они... Потому что – цветы это ты.

Ореанда

Ни белой дерзостью палат на высотах С орлами яркими в узорных воротах, Ни женской прихотью арабских очертаний Не мог бы сердца я лелеять неустанней. Но в пятнах розовых по силуэтам скал Напрасно я души, своей души искал... Я с нею встретился в картинном запустеньи Сгоревшего дворца – где нежное цветенье Бежит по мрамору разбитых ступеней, Где в полдень старый сад печальней и темней А синие лучи струятся невозбранно По блеклости панно и забытью фонтана. Я будто чувствовал, что там ее найду, С косматым лебедем играющей в пруду, И что поделимся мы ветхою скамьею Близ корня дерева, что поднялся змеею, Дорогой на скалу, где грезит крест литой Над просветленною страданьем красотой.

Дремотность

Сонет

В гроздьях розово-лиловых Безуханная сирень В этот душно-мягкий день Неподвижна, как в оковах. Солнца нет, но с тенью тень В сочетаньях вечно новых; Нет дождя, а слез готовых Реки – только литься лень. Полусон, полусознанье, Грусть, но без воспоминанья, И всему простит душа... А, доняв ли, холод ранит, Мягкий дождик не спеша Так бесшумно барабанит.

Нервы

(Пластинка для граммофона)

Как эта улица пыльна, раскалена! Что за печальная, о господи, сосна! Балкон под крышею. Жена мотает гарус. Муж так сидит. За ними холст, как парус. Над самой клумбочкой прилажен их балкон. «Ты думаешь – не он... А если он? Все вяжет, боже мой... Посудим хоть немножко...» ...Морошка, ягода морошка!.. «Вот только бы спустить лиловую тетрадь?» «Что, барыня, шпинату будем брать?» «Возьмите, Аннушка!» – «Да там еще на стенке Видал записку я, так...» ...Хороши гребэнки! «А... почтальон идет... Петровым писем нет?» «Корреспонденции одна газета „Свет“. «Ну что ж? устроила?» – «Спалила под плитою». «Неосмотрительность какая!.. Перед том? А я тут так решил: сперва соображу, И уж потом тебе все факты изложу... Еще чего у нас законопатить нет ли?» «Я все сожгла».– Вздохнув, считает молча петли... «Не замечала ты: сегодня мимо нас Какой-то господин проходит третий раз?» «Да мало ль ходит их...» – «Но этот ищет, рыщет, И по глазам заметно, что он сыщик!..» «Чего ж у нас искать-то? Боже мой!» «А Вася-то зачем не сыщется домой?» «Там к барину пришел за пачпортами дворник». «Ко мне пришел?.. А день какой?» – «Авторник». «Не выйдешь ли к нему, мой друг? Я нездоров». ...Ландышов, свежих ландышов! «Ну что? Как с дворником? Ему бы хоть прибавить!» «Вот вздор какой. За что же?» ...Бритвы праветь... «Присядь же ты спокойно! Кись-кись-кись...» «Ах, право, шел бы ты по воздуху пройтись! Иль ты вообразил, что мне так сладко маяться...» Яица свежие, яица! Яичек свеженьких?.. Но вылилась и злоба... Расселись по углам и плачут оба... Как эта улица пыльна, раскалена! Что за печальная, о господи, сосна!