Полное собрание творений. Том 7
Шрифт:
Чтоб умертвить смерть, надо устранить из себя все свое, приведшее и хранящее смерть: в самоумерщвленного проникает Дух и, как Создатель, дарует ему «пакибытие». — Когда действия чисто духовные умножатся в душе твоей, тогда всякое чувственное явление потеряет цену на весах твоего ума и сердца.
Хорошо делаешь, что приходящих к дверям твоей душевной клети просишь подождать до свидания с твоим привратником. С этой же целью храню твои письма; большую часть писем, получаемых мною, истребляю по прочтении и ответе. — Несколько раз ты слышал от меня слово «определительность», и не совсем ясно для тебя, что я хочу высказать этим словом. Определительность от «знания» — неопределительность — непременно чадо «мнения». Определительность есть выражение знания в себе мыслями, для других — словами. Ей свидетельствует сердце чувством мира. Мир — свидетель Истины, плод ее. Мне очень не нравятся сочинения: «Ода Бог»,
№ 9 [310]
Когда, прочитывая письма из N. монастыря, дошел я до твоего девятистрочия, гляжу на него, хочу прочитать… не читаю!.. не могу!.. не дает мне неодолимая сила, — куда-то уносит меня!..
Ты знаешь: воображенье, вдохновенье — свободы сыны своевольные, прихотливые неукротимые…
Несусь!.. несусь!..
И вот! — я поставлен за тридевять земель и за сорок столетий… стою в чертоге обширном, великолепном, — во временах, как будто бы Библейских. Некогда мне подробно осматривать зодчество чертога, — скажу только: оно массивно, величественно, роскошно. — Все внимание мое влечется к совершающемуся в чертоге действию.
Могущественный, прекрасный собою Властелин рисуется на возвышении. Небрежно и живописно раскинулся длинный блистающий плащ его; одни оконечности плаща лежат на возвышении, другие свесились по ступеням. Тщетно в черных, ясных очах властелина суровостию и гневом усиливаются закрыться благость, участие, любовь!.. Пред ним в молчании, в цепях чужестранец — {стр. 513} юноша с поникшим к земле, убитым взором… На них — на властителя и юношу — выпучены пресмешно глаза всех присутствующих, сгорающих любопытством, но не могущих понять — в чем дело… Взглянул я на эти любопытные, ищущие, не находящие толку, — улыбнулся… и только лишь начал догадываться, что я в Египте, — что вижу Иосифа, проданного туда в рабы, соделавшегося властелином, — что пред ним Веньямин, возвращенный с дороги, как похититель драгоценной волшебной чаши; — взвилась картина очаровательная — исчезла!..
Опять гляжу на твое девятистрочие; прочитал его; положил на стол, говорю: «Ты, исчитывающий звезды, странствующий в беспредельной бездне, — от века начертавший им пути их! Призри на эту душу, — душу, направившую полет свой в неизмеримые пространства желаний небесных… скажи ей путь ее!..»
Молись о мне… А мечту мою безотчетливую, своенравную, да простит мне поэт великодушный!..
Февраль 1848 г.
{стр. 514}
Ольга Шафранова
Михаил Васильевич Чихачев
Батюшка мой! Поставь своею милостию — уведомь, если случится что особенное с Михаилом Васильевичем.
В
Михаил Васильевич Чихачев тоже принадлежал к старинному дворянскому роду, известному с конца XVI столетия. Родословное древо [311] Чихачевых, начиная с родоначальника Даниила, на протяжении веков несколько раз разветвлялось, и предки Михаила Васильевича каждый раз оказывались в младшей ветви. Но уже за внуком Даниила, Иваном Ивановичем Чихачевым, в 1621 г. записано было по Государевой ввозной грамоте поместье в Пусторжевском уезде Дубецкой волости… Младший внук Ивана Ивановича, Ларион Чихачев, в 1683 г. был владельцем в Псковском уезде пустоши Дроздово и деревни Фаустово, которыми он владел вместе с троюродным братом Иваном Федоровичем Чихачевым. А 20 апреля того же года за службу в войне с турками он получил «с поместного его окладу 450 четвер{стр. 515}тей 90 четвертей в вотчину в Пусторжевском уезде в Ошенском стану сельцо Красное на речке Лещанке, во Изборском уезде в Павловской губе деревню Фаустову». Внук Лариона, Яков Алферьевич Чихачев, в 1749 г. капитан, имел трех сыновей, младший из которых Василий Яковлевич (р. 1760) — гвардии прапорщик, помещик Псковской губернии владел в Порховском уезде сельцом Токаревка и селеньями в Новоржевском уезде; у него было наследственных 110 душ, да благоприобретенных 97 душ, да за женой 85 душ. Женат он был на Екатерине Михайловне Семенской.
Михаил Васильевич — младший сын Василия Яковлевича и Екатерины Михайловны Чихачевых, родился он 8 апреля 1806 г.; у него было два брата: Дмитрий (р. 1794) и Александр (р. 1801), и две сестры: Екатерина (р. 1789) и Ольга (р. 1797), в замужестве Кутузова.
Все три сына Чихачевы были определены в военную службу. Младший, Михаил Васильевич, был привезен отцом в Петербург, как и Дмитрий Александрович Брянчанинов, в 1822 г. Он хорошо сдал приемный экзамен в Главное Инженерное училище и тоже был зачислен пансионером Великого Князя Николая Павловича.
Впервые встретившись в Инженерном училище, молодые люди вскоре подружились. Несходство их характеров: Дмитрий Александрович был серьезен, задумчив, сосредоточен в самом себе, а Михаил Васильевич несколько рассеян, говорун, весельчак, привыкший дома «к баловству и болтовне», — не мешало их искренней дружбе, но с самого начала определило их отношения. Михаил Васильевич предался Дмитрию Александровичу, как сын отцу, как младший старшему. А Дмитрий Александрович привязался к нему, как к младшему любимому брату, который на протяжении всей его жизни оставался, может быть, самым близким ему человеком.
Этот период их жизни, время учебы в училище и несколько последующих лет, воспроизведен в «Жизнеописании святителя Игнатия» на основании «Записок» М. В. Чихачева; писал их Чихачев уже на склоне лет, «понуждаемый любовью его знающих, как можно было припомнить, что было с ним [312] от юности до времени пострижения его», излагая «повесть своего обращения ко всемогущему покаянию». При этом, описывая тот или иной эпизод, он иногда добавлял: «если вспомнить». Но судя по {стр. 516} подробностям, которые содержатся в «Записках», память его крепко удерживала события тех лет.
К сожалению, «Записки» М. В. Чихачева отдельно не публиковались и ныне утрачены, но в отрывках использовались разными авторами. По возможности, постараемся восстановить их по этим отрывкам, так как они чрезвычайно важны и для характеристики самого Михаила Васильевича и для более полного описания отдельных эпизодов жизни и деятельности святителя Игнатия, свидетелем, а часто и непосредственным участником которых Михаил Васильевич был.
Вообще, по продолжительности времени, когда они были вместе, по характеру их взаимоотношений и взаимной доверенности можно определенно сказать, что М. В. Чихачев на протяжении долгих, трудных лет был самым близким человеком для святителя Игнатия. Ближе даже, чем его брат, Петр Александрович Брянчанинов, который во все время настоятельства святителя Игнатия в Сергиевой пустыни проходил военную службу вдали от Петербурга, с братом встречался не часто и о его обстоятельствах знал мало. (Близко они сошлись после 1857 г., когда архимандрит Игнатий был назначен Епископом Кавказским и Черноморским с кафедрой в Ставрополе, где Петр Александрович сначала был вице-губернатором, с 1 августа 1859 г. — губернатором; и затем, когда он получил отставку и переехал к брату в Николо-Бабаевский монастырь.)