Полнолуние
Шрифт:
Потому что возле моих ног приглушенно, но от этого не менее требовательно заверещал звонок телефона, который я предусмотрительно перетащил на веранду, чтобы попусту не беспокоить Катю. Я взял трубку и раздраженно буркнул, заранее понимая: звонок в такое время – не к добру:
– Терехин слушает.
И тут же, услышав знакомый голос, чуть было не подпрыгнул в кресле:
– Михайлишин, ты?.. Что? Опять?!.
Глава 27. МИХАЙЛИШИН
Я прекрасно видел: в нашем отделе внутренних дел царит смятение.
Оно не было явным – никто не кричал, не суетился, не носился чертом по коридорам,
В небольшом терехинском кабинете были настежь распахнуты оба окна второго этажа, выходящие на задний двор нашей конторы. И все равно в комнате слоями висел табачный дым – ночь выдалась совершенно безветренная. Ярко горела под потолком лампочка в стеклянном абажуре. В кабинете нас было четверо: сам Волкодав, его лучший сыскарь Саша Поливалов, который выезжал и на место первого убийства, я и Стася. Она сидела, спрятав руки между коленями, на стуле напротив Волкодава. А тот с угрюмым видом восседал в старом кресле с высокой деревянной спинкой за своим обшарпанным, видавшим виды письменным столом, который он категорически отказался поменять на современный офисный. На этом допотопном столе весьма странно смотрелись компьютер, факс, современный телефон "Панасоник" и портативная, но очень мощная рация.
Мы с Поливаловым забились по углам широкого кожаного дивана и молчали.
Все мы торчали здесь уже добрых минут тридцать – с тех самых пор, как приехали в отдел. А до этого много чего произошло.
Едва Стася, сумбурно рассказывавшая мне о таинственном ночном преследователе, дошла до того момента, как она услышала крики, я тут же немедленно ее прервал и позвонил Терехину. Потому что, как иногда выражается наш Волкодав: "Лучше перебдеть, чем недобдеть". Волкодав, ясное дело, меня обматерил, но тем не менее тут же велел вызывать дежурную бригаду к дому Шаповаловых, и мне приказал нестись туда, не медля ни секунды.
Что я и сделал.
Я оставил Стасю дома, с родителями, клятвенно пообещав позвонить, запрыгнул в машину и помчался по ночным улицам поселка. По дороге я лихорадочно думал, что делать, если я приеду первым. И где искать убитого Шаповалова, коли он действительно убит. Больше всего мне хотелось, чтобы Стася ошиблась. Но я нутром чувствовал, что тот крик в ночи действительно был криком умирающего человека. И вместо здоровехонького Игоря Андреевича я найду очередной труп.
Именно так и случилось.
Естественно, что самым первым делом, подкатив к участку Шаповаловых, я рванул к дому и забарабанил в дверь. На пороге появилась испуганная жена Игоря Андреевича, ни сном ни духом не ведавшая, где сейчас находится ее муж. В ответ на мои осторожные расспросы она только и сказала, что он вышел прогуляться и еще не вернулся. Мое внезапное появление с "макаровым" за ремнем джинсов жутко ее напугало, и она тут же впала в панику. Тем более что дочки-то их, Веры, тоже не было дома.
Я кое-как постарался ее успокоить, правда, без особого успеха, велел не выходить даже на крыльцо дома и пулей понесся обратно. Осматривать огромный дачный участок с пистолетом в одной руке и фонариком – в другой. Было как-то очень тихо – даже поселковых собак не было слышно. Ни черта не было видно – луна надолго спряталась за тучами, а свет уличных фонарей на участок не попадал. Темно было, как у негра, ну, сами знаете где. Я рысью пробежался по густому, тщательно ухоженному саду, осматривая при свете фонарика землю под каждым деревцем и кустиком.
В конце концов я добрался до парника. Дверь в парник была распахнута – что уже само по себе было подозрительно. Но на самом деле привлекла мое внимание не дверь, а огромная прореха в полиэтиленовой пленке. Клочья полиэтилена серебрились в лунном свете и слабо шевелились под легким ночным ветерком. Это было очень подозрительно: у таких аккуратных хозяев парник просто не может стоять драным.
Я снял пистолет с предохранителя (девятый патрон был уже в стволе, как вдалбливал нам Волкодав) и, держа фонарик в левой руке, а "макарова" наизготовку – в правой, осторожно заглянул в парник. То, что я там увидел, мне очень не понравилось. Потому что лежавшее в луже уже слегка загустевшей крови тело с вывалившимися наружу кишками живо напомнило мне уже виденные точно такие же трупы. На которых я вдоволь насмотрелся в Афганистане.
Но ничего сделать я не успел.
Потому что к калитке подкатила машина дежурной бригады, за ней "скорая помощь" – и завертелась привычная карусель. Почти сразу же за сыскарями примчался Волкодав. И кинолог с псиной, на этот раз сработавший оперативно. Конечно, жена Игоря Андреича не выдержала, прибежала к парнику, где мы только-только начали возиться, – и все увидела. Так что доктору Вардунасу первым делом пришлось приводить в чувство бедную женщину: она как стояла, так и рухнула рядом с мужем. Уже покойным.
Волкодав шепотом матерился, осматривая парник и прилегающую часть участка. Милиционеры с автоматами, которых в этот раз приехало аж шесть человек, по его приказу тщательно прочесывали окрестности, а я ходил за Волкодавом, обнюхивающим каждый кустик, и молчал. А что я мог сказать? Второй жмурик на моем участке. И, считай, за одни сутки.
А собака, кстати, опять не взяла след.
Потом тело увезли. Возле парника выставили милиционера, возле дома – второго. К жене покойного приставили медсестру, вызванную из больницы, а мы поехали в отдел, причем по дороге я забрал из дома Стасю. Так распорядился Волкодав. Ее родители тоже поехали с нами – мне не удалось уговорить их остаться дома. Позже к ним присоединился и Николай Сергеевич, которому, они, наверное, позвонили уже от нас. Он прикатил на своих стареньких "Жигулях".
Теперь все они сидели под дверью терехинского кабинета и ждали, когда он отпустит Стасю. Мы же четверо, как я уже говорил, были по другую сторону баррикад, в кабинете: Волкодав уже битых полчаса подробно расспрашивал Стасю о ее ночных похождениях. А в это время его ребята пахали в отделе и за его стенами, отрабатывая свой нелегкий сыщицкий хлеб.
Да, кстати.
Мало нам было этих ночных радостей: патрульные по всему поселку искали еще и дочку покойного Шаповалова – Веру, которая находилась черт знает где. Ее мать не знала, куда и к кому Вера пошла, и была в состоянии, близком к помешательству. Еще бы: внезапная и жуткая гибель мужа, исчезновение дочери – после такого свихнуться совсем не трудно. Слава богу, вызванная доктором Вардунасом медсестра вкатила ей лошадиную дозу успокоительного, и Верина мать попросту отключилась. А ребята вовсю искали дочку. Или ее тело.