Полный цикл "Миры Кемира"
Шрифт:
– Думаете, я настолькo глупа, чтобы взять бумаги с собой? – поинтересовалась у него, сильнее прижимая записи дяди Никласа к груди.
– Книга моя, и у вас нет прав мне приказывать. Я вынуждена отказаться от ваших… Всех ваших предложений! И ещё – мне придется обратиться в магистрат.
Ростовщик, побагровев, оттолкнул стол. Я… Кажется, разговоры закончились. Вместо них пришло время физической расправы.
– Беги, Реми! – крикнула своему спутнику.
– В окно!
Мальчик подскочил.
– Поймать, живо! – деловито приказал Амгерд слугам.
Сам же потянулся огромными ручищами к моей шее. Увернулась, но Амгерд вцепился в сумку. Дернул, срывая. В этот момент я вскинула руку, привычнo ныряя в магические потоки. Ведь думала, что справлюсь и что магия давала мне солидное преимущество. Как же я ошиблась! В непосредственной близoсти от ростовщика магические потоки почему-то оказались медленными, непослушными, словно его присутствие вгоняло их в ступор.
Нет, не в Амгерде дело! Амулет… мулет на бычьей шее, блокирующий магию!
– Держи девчонку! – приказал ростовщик сыну, выворачивая на стол содержимое моей сумки. Но ведь там… Там ничего не было! Свиток отца, мои документы, заново вшитые в подкладку, и смеси трав, завернутые в тряпицы.
– де векселя?
– рявкнул ростовщик.
– У моего поверенного, – ответила ему.
Амгерду ответ не понравился. Он зарычал, а я попятилась, собираясь выйти из радиуса действия амулета. Затем и вовсе кинулась бежать, но запуталась в подоле, перебираясь через лавку. Ох уж эти длинные платья!.. Чуть не упала, пребольно стукнувшись коленом. Ростовщик оказался неожиданно проворным для своего возраста. Бросился на меня, и я едва избежала его хватки. Заехала локтем по лицу, кинулась прочь. еми тем временем увернулся от растопыренных рук одного из слуг, подбежал к окну.
Время! Вскинула руку. Из раскрытой ладони вылетел огненный шар. Маленький, потому что Амгерд стоял слишком близко, блокируя магию.
Вскрикнув испуганно, отшатнулся Реми. Магический удар попал в окно, вынес его наружу вместе с рамой. До меня донесся звон стекла, упавшего на мостовую, и крики прохожих. Мальчишка, ловко вскочив на подоконник, выпрыгнул в серый сумрак светлого июньского вечера.
Второй этаж, не разобьется!
– Идиоты медлительные! – заорал Амгерд на слуг, наступая на меня, оттесняя от окна.
– А ты хороша! И врать горазда! Травница, говоришь?! Но меня своей магией не остановишь… Знаешь, что это за амулет? – стукнул кулаком по груди, где под туникой топорщился заговоренный камень.
– Хоро-оший такой амулет! Ни меня, ни сына магия не берет! кто их сделал, знаешь?! И сколько ему заплатил?!
Ни на один из вопросов у меня не было ответа, но магия, словно скромница-девственница, вновь попыталась исчезнуть при виде наступающего ростовщика.
– Ну же, Исао! – продолжал отец. – Что ты медлишь, сынок?! Хочешь девку – так пойди и возьми девку! Мужик ты или нет?..
Может, Иcао и хотел, но испытывал затруднения. Гунрун с визгом повисла на сыне, стараясь задержать, не пустить. Парень покачнулся. Я видела, как, выругавшись, оттолкнул мать, затем поднял руку, чтобы ударить.
– Не-ет! – закричала я.
– Нет!
Амулет мгерда сделал очень и очень искусный маг Я…. Я, кажется, разобралась, как работала эта штука. Она блокировала привычные слои магии, к кoторым работали Светлые и Темные. Но при виде Исао, замахнувшегося на Гунрун, внутри всколыхнулись детские, полузабытые воспоминания. В них было что-то, связанное с мужчиной, который тоже бил женщину. И эти образы – странные, размытые лица – увлекли меня на самое дно, в глухую Темень, где обитала тяжелая, ленивая, черная магия. Подвластная моим желаниям, безразличная к действию защитного амулета мгерда.
Плевать она хотела на искусника-мага!
Я уже сталкивалась с подобной магией, чем немало озадачила Сивиссу, и знала, что она дает слишком много, но и не меньше забирает в ответ. В момент, когда Исао ударил свою мать, темный поток вырвался из моих рук. Отбросил в сторону Амгерда. Прошелся по столу, поднимая в воздух блюда, горшки, вертела. Упали и заново вспыхнули свечи. Закричала испуганные слуги. Завыла, запричитала на языке ингархов Гунрун.
Огонь!.. Очистительный огонь, чтобы больше не видеть подобного!
Один из слуг все же кинулся ко мне, но получил горшком по голове. Охнув, упал. Затем, поднимаясь, принялся обтирать с лица горящую липкую смесь. Амгерд… Амгерд увернулся от просвистевшей рядом с гoловой миски с пирожками, которая врезалась в Исао. Я же вцепилась в книгу, словно она была моим единственным спасением. Знаю, дядя Никлас бы не одобрил, но…
– Свинья! – крикнула Исао. – Какая же ты свинья! Кареш-ша мех!
У меня была хорошая наставница после смерти магини Сивиссы.
– Сын! – раздался встревоженный голос мгерда. – Иcао…
– Он тебе уже не помощник!
Закашляла, почувствовав накатившую тошноту. Низшая магия иcтощала, забирая все силы без остатка.
– Хрю! Хрю! – послышался обиженный поросячий визг, заставивший Амгерда обернуться.
Я знала, что он увидит. Посреди разгромленного зала, с сорванными гобеленами, остатками еды на полу, жирными следами на обитых деревом стенах, с занявшейся скатертью и горевшими документами – Боги, мне уже не спасти ни письма отца, ни моего паспорта, ни подорожных документов! – на четвереньках стоял его сын. Нет, он не превратился в свинью…
Я подселила к нему духа, животную сущность. Того, кем он, по сути, являлся. Ненадолго. Человеческая ипостась скоро возьмет верх, выкинет пришельца, но парень запомнит эту науку навсегда.
– Ах ты!.. – воскликнул ростовщик.
Дальше – грязное, нехорошее слово. Амгерд схватил блюдо с костями, швырнул в мою сторону. Я едва успела увернуться, но тут получила вторым блюдом по голове. Выдохнула от боли.
– Что медлите, придурки?! Ну же, хватайте!
Хватать было некому. Исао, хрюкая, ползал среди каши и пирогоов. Один из слуг, видимо, впечатленный произошедшим, пятился к выходу, решив со мной не связываться. Второй, получивший горшком по голове, как ни старался, не мог подняться на ноги.