Полный курс русской истории: в одной книге
Шрифт:
Он надеялся, что Екатерина облагодельствует его ко дню своих именин – нет, увы. Только в декабре его счета были ликвидированы, а Батурин? Батурин он получил еще через год. Меншиков, Апраксин, Ягужинский и Толстой, которые и возвели Екатерину на трон, боялись между собой ссориться. Но светлейший вызывал в Ягужинском такое раздражение, что однажды тот после спора о внешней политике отправился прямиком в Петропавловский собор к гробу императора, пал на колени, плакал и жаловался на князя холодному камню. Скандал, как усмехается Соловьев, был страшнейший.
Екатерина была никакой правительницей, за нее управляли убеленные сединами мужи. От них и зависело, какова будет политика страны, сохранится ли курс Петра. Ягужинский пробовал как-то снизить бремя, возложенное на народ, но ему приходилось трудно и безнадежно бороться с Сенатом. После
Екатерина скончалась в мае 1627 года. Но Меншиков успел добиться от нее разрешения выдать свою дочь за наследника престола Петра Ивановича. Анну Петровну, которую прежде так любил, Меншиков больше не желал видеть на престоле, потому что успел поссориться с ее мужем, герцогом голштинским. Анна Петровна рассердилась, но войну за царствование проиграла.
Новым императором стал Петр Второй.
Императорская чехарда
Император Петр Второй Алексеевич (1727–1730 годы)
Первое, что сделал любимый друг Петра Меншиков, – перевез одиннадцатилетнего императора в свой дворец и обручил его со своей дочерью. Невесте Петра Алексеевича было шестнадцать годков, она Петру не нравилась, но, тем не менее, он с удовольствием обручился. Юный император во всем слушался Александра Даниловича. До совершеннолетия царевича управлять страной должен был все тот же Верховный тайный совет, но на самом деле теперь этим верховным советом стал Меншиков. Сразу же он получил звание генералиссимуса, то самое, которого так тщетно добивался при жизни Екатерины. Он руководил войском. Все решения теперь зависели только от него. От него же зависела и судьба близких к двору людей. Все это знали. И многим эта реальность совершенно не нравилась. Не удивительно, что за спиной Меншикова стали плестись нити заговора. Обручение – это не женитьба, понимал ли это Меншиков? Если и понимал, то считал себя достаточно неуязвимым. Он избавился от тех, кто открыто выражал недовольство, и приблизил тех, в ком нуждался. Но его внимание больше занимало будущее: в обручении Петра с княжной Марией всесильный князь получал гарантию, что страна и дальше пойдет по пути, предначертанному Петром. Он знал, что наследник получил такое воспитание, которого недостаточно для управления обновленной Россией. И нужно тут отдать светлейшему должное: он всерьез взялся за обучение молодого человека. Для введения юноши в умственные науки Меншиков назначил Андрея Остермана, человека умного и вдумчивого, который сразу же понял, что налегать на Петра Алексеевича с науками сразу же – невозможно, так можно отбить и всю охоту к обучению, поэтому процесс предполагался постепенный, мягкий, длительный. План обучения Остерман наметил такой:
«1) Древняя история: „Читать историю и вкратце главнейшие случаи прежних времен, перемены, приращение и умаление разных государств, причины тому, а особливо добродетели правителей древних с воспоследовавшею потом пользою и славою представлять. И таким образом можно во время полугода пройти Ассирийскую,
Персидскую, Греческую и Римскую монархии до самых новых времен, и можно к тому пользоваться автором первой части исторических дел Яганом Гибнером, а для приискивания – так называемым Билдерзаалом“; 2) Новая история: „Новую историю трактовать и в оной по приводу г. Пуфендорфа новое деяние каждого, и особливо пограничных государств, представлять, и в прочем известие о правительствующей фамилии каждого государства, интересе, форме правительства, силе и слабости помалу подавать“; 3) География: „Географию отчасти по глобусу, отчасти по ландкартам показывать, и к тому употреблять краткое описание Гибнерово“; 4) Математические операции, арифметика, геометрия и прочие математические
Кроме изучения наук Петра приобщали к культурному досугу – его развлекали концертами, охотой на островах, бильярдом, стрельбой, игрой под названием вальянтеншпиль. В бумагах императора была найдена такая записка:
«В понедельник пополудни, от 2 до 3-го часа, учиться, а потом солдат учить; пополудни вторник и четверг – с собаки на поле; пополудни в среду – солдат обучать; пополудни в пятницу – с птицами ездить; пополудни в субботу – музыкою и танцованием; пополудни в воскресенье – в летний дом и в тамошние огороды».
Кр оме того Остерман предусмотрел и присутствие императора дважды в неделю в Верховном тайном совете, чтобы он с юности учился, как следует вести государственные дела. Последнее осталось лишь пожеланием. Мальчика, конечно, сильнее влекла свобода, только уговоры старшей сестры заставляли его послушно учиться.
Очевидно, эту вдруг свалившуюся школярскую беду Петр стал связывать с Меншиковым. Остерман оказался вовсе не таким преданным светлейшему человеком: боясь потерять расположение Петра, он все грехи валил на всесильного князя. Четыре первых месяца во дворце Меншикова показались императору пленом. Он только и мечтал, чтобы вырваться на свободу и предаться любимым развлечениям – охоте да прогулкам с теткой, цесаревной Елизаветой Петровной. В Меншикове император видел теперь лишь своего тюремщика.
Он взбунтовался.
А тем временем светлейший тяжело заболел: у него началось кровохарканье. Ожидая смерти, Меншиков составил письмо к императору, как ему жить и управлять страной по правилам, установленным Петром, как достроить эту машину, завещая слушаться членов Верховного тайного совета и Остермана. Верховному же совету он также дал указания, как лучше заботиться о наследнике, чтобы не пропало дело Петра. При всем честолюбии и стяжательстве Александр Данилович Меншиков был верным продолжателем дела покойного императора. Отдав распоряжения, светлейший стал ждать смерти, но смерть не пришла. Он встал на ноги. Но за время болезни многое переменилось в его государстве: немного пожив без тяжелой опеки в летнем дворце в Петергофе, Петр точно понял, что не желает жениться на Марии, а вот чего желает непременно – избавиться от всесильного князя. Поводом к опале Меншикова послужила скупость последнего: он осмелился бранить императора за лишнюю трату средств, которые нашли бы лучшее применение в государственной казне, и отсутствие милости к удаленным от двора сановникам. Однажды, на именинах своей сестры Натали, Петр демонстративно отвернулся от Меншикова, делая вид, что вовсе того не видит, и со смехом спросил присутствующих:
«Смотрите, разве я не начинаю вразумлять его?»
К тому же вдруг он заявил князю, что вовсе не хочет жениться на Марии и вообще женится не раньше двадцати пяти лет. К осени светлейшего ждал новый удар: Петр издал указ, чтобы его вещи из дворца Меншикова перенесли в принадлежащие ему дворцы. Это был разрыв. Сентябрьским утром в петербургский дворец Меншикова «явился майор гвардии генерал-лейтенант Семен Салтыков с объявлением ареста, чтоб он со двора своего никуда не съезжал». Меншиков упал в обморок, никакие слезные просьбы о прощении на молодого императора не подействовали. На другой день с Меншикова сняли все чины и ордена и отправили вместе с семьей в рязанский городок Ораниенбург, владение светлейшего.
Если при дворе радовались падению князя, то потом стало ясно, что радость была преждевременной. От своего великого предка Петр унаследовал лишь упрямство: он не желал серьезно заниматься, проводя дни в развлечениях. Хотя он и обещался ходить в Верховный совет, но там его не видели. Хотя он обещал учиться, но вместо этого просто обманывал своего Остермана, тот даже заговорил об отставке. Ко всему прочему из холодного Петербурга император решил уехать в Москву. От такой перспективы заныло сердце у всех: дело Петра гибнет, говорили они. Впрочем, лишь немногие думали о деле, большинство думало о личной выгоде. Меншикова, чтобы вдруг не стал сеять смуту, и вовсе удалили из европейской части России – в Сибирь. Вместе со всей семьей и бывшей невестой императора. Император нашел другую невесту – княжну Долгорукую, но скоро и в ней разочаровался. Теперь уже Долгорукие с ужасом ожидали, что император наведет на них опалу. Но случилось иначе. Петр Алексеевич вдруг простудился, слег, а потом у него обнаружилась черная оспа. 19 января 1730 года он умер.