Полоса черная, полоса белая
Шрифт:
– Ты уволен.
Но платил он неплохо, а потому последующие месяца три, пока были деньги, Ерохин подыскивал себе приличную работу, но ничего не получалось.
В результате стал заведовать автоматическими мойками, вернее, получать деньги с операторов. Но те пытались зажать часть выручки.
Однажды пытались даже напасть на него возле дома. Трое выскочили из темноты, и Ерохин с трудом, но отбился. Потом сотрудники сговорились и составили на него коллективную жалобу, обвиняя в вымогательствах, и требовали
Руководство долго размышляло, но все же попросило Сергея остаться, потому что за время его работы выручка увеличилась. Но он ушел сам, понимая, что за первым нападением будет и следующее – наверняка более подготовленное и серьезное.
Потом позвали руководить службой безопасности финансовой компании, но компания оказалась типичной пирамидой, и он ушел сам.
Полгода трудился вышибалой в ночном клубе. Потом страховым агентом, но быстро ушел оттуда. После чего оказался в охранном предприятии «Сфера», из которого его теперь поперли.
За все эти годы нельзя сказать, что у него не было любовных связей.
Сначала бывшая сокурсница по юридическому, которая прибегала к нему после работы и редко оставалась на ночь. Как потом выяснилось, у нее был и муж, и другой любовник.
В пирамиде сошелся с коллегой, которая организовывала массовое веселье клиентов, подписавших договоры.
Но связь с ней продлилась недолго – всего два раза встретились, один раз после корпоратива, а второй раз по глупости, когда она просила ее подвезти.
Вот когда работал вышибалой, то там приходилось даже отбиваться от желающих провести с ним вечер и ночь… Что и случалось периодически. И почти каждый раз очередная любительница ночной жизни, открывая глаза и видя убогую обстановку его квартирки, шептала: «Господи, как низко я пала…»
Правда, когда только развелся, еще работая в убойном, стал иногда посещать питейные заведения. Потому что если квасить дома, то это алкоголизм, а если в баре, то это проведение культурного досуга.
В очередной раз, когда он сидел в таком заведении, попивая дешевый разбавленный виски, увидел компанию девушек: было их пять или шесть.
Девочки что-то отмечали, веселились, произносили тосты и смеялись. Но он особо их и не разглядывал, потому что уже плохо видел – все расплывалось перед глазами, и желание было одно: скорее уйти отсюда. Голова кружилась, а он сидел и о чем-то переговаривался с барменом. И вдруг раздались крики, потому что к компании девочек подошли трое парней, расположились за их столиками и даже потанцевали с кем-то, а потом стали грубо прихватывать и что-то требовать.
Одна из девушек подскочила к стойке и попросила вызвать полицию.
Бармен ответил, что тревожная кнопка не работает, дескать, разбирайтесь сами.
К девушке подскочил парень, схватил за руку, и той ничего не оставалось,
– Полиция уже здесь! – еле выговорил Ерохин и достал служебное удостоверение.
И тут же ему прилетело.
Сергей еще не отошел от первого удара, как получил второй. Ноги не удержали его, и он полетел на барные стульчики, сметая их в процессе своего полета.
Драка была долгой. Девочки спрятались за стойкой и взвизгивали от ужаса.
Последнего противника Ерохин добивал уже на улице, когда тот попытался выбраться. Двое остались лежать в разгромленном зале. Девушки выскочили и бросились прочь, только одна подошла и поблагодарила.
Ерохин кивнул в ответ, а голова его гудела как чугунный колокол.
– У вас все лицо разбито, – тихо произнесла девушка.
Он снова кивнул, потому что знал это, кровь из рассеченной брови заливала распухший глаз. Были разбиты губы, саднило скулу и челюсть.
– Как вы решились против троих? – спросила она. – Они такие накачанные.
Он пожал плечами.
– И куда теперь? – продолжала допрашивать девушка.
Он снова пожал плечами и наконец выговорил:
– Домой на Васильевский.
– Так это через весь город. В метро не пустят, да и ни один таксист вас такого не возьмет. Давайте зайдем ко мне, умоетесь, в себя придете и тогда поедете…
Он не запомнил ее адреса, хотя память у него должна была быть профессиональной. Помнил, как она смачивала его раны какой-то влажной салфеткой, потом они пили кофе, о чем-то говорили. Он начал клевать носом и пришел в себя только ночью в постели.
Рядом в темноте лежала девушка.
Сергей почти протрезвел, голова еще немного гудела, и вдруг ему захотелось выговориться… Начал что-то говорить, рассказывал про свою работу, про жену, которая его бросила и которая изменяла ему постоянно, а он об этом не знал, не догадывался даже, а, когда на это намекали ее подружки, просто уходил, чтобы не ссориться с ними и с Ларисой. Он рассказывал и вдруг почувствовал, что она гладит его по плечу, успокаивая, взглянул на ее лицо, подумал, что показалось, и потрогал ладонью ее щеки: девушка тихо плакала. И тогда он приблизился к ней…
Он не запомнил адреса, а может, и не хотел запоминать. Он даже не помнил ее лица…
Потому что сначала был пьян в дупель, а потом была кромешная мгла, в которой не было ничего, кроме ее голоса и тихих стонов…
Не помнил ее совсем, только в тумане памяти растворялась худенькая фигурка, тихий голос, светлые волосы и совсем мягкие губы. Он ушел утром до рассвета, даже не пытаясь заснуть.
Выбрался из кровати, сняв со своей груди ее руку, оделся и, держа в руках кроссовки, осторожно вышел на лестничную площадку, там обулся и спустился вниз, не вызывая лифта, чтобы ее не разбудить.