Полоса препятствий
Шрифт:
«Если гяуры попытаются меня взять, дорого им будет стоить моя жизнь, — усмехнулся чеченец. Но уже через секунду отбросил эту мысль. — Умереть — много ума не надо, куда труднее заставить умирать русских собак, а самому жить».
Мысль о собаках материализовалась в виде далекого лая, и тут же откликнулись десятки псиных глоток.
«Шайтаново племя», — с ненавистью подумал Пророк о четвероногих друзьях человека. Собаки еще немного побрехали и замолчали, но Таймураз уже знал, что ночью не стоит идти в селение. «Секреты» на подходах, патрули на улицах и, наконец, голосистые собаки — все сейчас было против него. Следовало
Усевшись поудобнее под кустом, Пророк поднял воротник бушлата, автомат, сняв с предохранителя, положил под правую руку и, прикрыв глаза, расслабился. Теперь все мысли полевого командира были заняты отрядом.
Он привел с собой два десятка самых опытных и надежных боевиков. Многие из них перед этим походом залечивали в Панкисском ущелье раны, полученные в Чечне, и теперь рвались отомстить своим обидчикам.
Впрочем, их месть была мелочью по сравнению с тем, что предстояло выполнить Пророку. Только поэтому Таймураз раздробил свой отряд на три части, две из которых подставил под пограничников, и даже бросил караван с оружием и провиантом. Но игра стоила того, стократ стоила.
Группу, которую Таймураз привел с собой в Чечню, он расположил в сорока километрах от Шароя. Боевикам пришлось занять законсервированный несколько лет назад горный лагерь и вскрыть несколько тайников. Теперь у них было достаточно продовольствия, оружия и, главное, мин и взрывчатки.
— Вот здесь и здесь, — Пророк очертил пальцем на карте дорог два участка. — Федералы чувствуют себя безопасно, устройте им пару засад.
— Мы им устроим такое, что шайтан позавидует, — пообещал Мирзо, назначенный на это время командиром.
— Особо не увлекайтесь. Как только выпадет снег, прекращайте диверсии и сидите в лагере безвылазно. После того как я выполню свою миссию, присоединюсь к вам. Мы еще выгоним гяуров отсюда, как паршивых собак.
Где-то вдалеке снова залилась лаем одинокая собака, но в этот раз ее не поддержали сородичи.
— Выгоним, как паршивых собак, — открывая тяжелые веки, пробормотал Пророк. Ночь шла на убыль, небосвод из черного стал темно-свинцовым, звезды растворились, и лишь диск луны блекло отражался в небесной пустоте.
Где-то далеко раздался рев тяжелого грузовика, скорее всего армейского. Совсем близко заблеяла коза, призывая хозяев к утренней дойке. Поселок постепенно пробуждался от сна.
Таймураз Хадышев бесшумно поднялся с земли, автомат повесил на правое плечо, придерживая его рукой. Выбравшись из зарослей карагача, он не спеша двинулся через узкую поляну.
До дома его побратима Турпала Садыкова было рукой подать, и главное было сейчас не выдать себя.
Таможенник, пожилой турок с шарообразным животом и лысой головой, долго и придирчиво рассматривал вещи, выложенные из небольшой дорожной сумки. Он по несколько раз переворачивал майки, трусы, нюхал туалетную воду и даже подавил тюбик зубной пасты, лизнув несколько раз ее содержимое. После каждого такого действия он переводил недоверчивый взгляд на прилетевшего из Мадрида пассажира.
Но детина двухметрового роста никоим образом не реагировал ни на действия таможенника, ни на его подозрительные
Через минуту к его стойке почти бегом проследовали двое таможенников — кинолог с каштановым спаниелем и полицейский с револьвером в полурасстегнутой кобуре. Причем предохранительный клапан был отстегнут, а ладонь копа лежала на рукоятке револьвера.
Пассажир по-прежнему оставался полностью безучастным и с завидным спокойствием отреагировал на появление новых полицейских чинов. С непроницаемым лицом он ожидал окончания церемонии досмотра его багажа.
Кинолог перекинулся десятком слов с таможенником, потом спустил с поводка своего четвероногого друга. Выдрессированное животное сразу же принялось за дело, приблизившись к дорожной сумке, спаниель бесцеремонно сунул свой влажный черный нос внутрь и тотчас отпрянул назад, виновато глядя на хозяина. Затем подошел к пассажиру и обнюхал сперва его обувь, брюки, наконец полы плаща. Потом поджал хвост, отошел в сторону и улегся на бетонный пол, повернувшись спиной к кинологу.
Пришлось таможеннику отпускать подозрительного гостя. Сервант по-прежнему с полным равнодушием к происходящему сложил свои вещи в дорожную сумку и, получив заграничный паспорт, неторопливо зашагал в направлении выхода.
Несмотря на внешнее спокойствие, внутри бывшего боевого пловца все клокотало. Он ругал себя последними словами, понимая, что подозрительность таможенника была вызвана его собственной оплошностью. «Сам, дурак, виноват, ничего умнее не мог придумать, как выправить себе колумбийский паспорт. Крутой мачо, Рикардо Хосе Мария Гонсалес. Не хватает, чтобы это оказались инициалы какого-то барона…»
ГЛАВА 5
Побратим Пророка, бывший боец его отряда Турпал Садыков, еще в начале второй чеченской кампании сдался федеральным войскам. Новая власть его простила, отпустив бывшего боевика в родное село на жительство. Турпал осел в доме родителей, вернулся к своей довоенной профессии фельдшера.
К неожиданному появлению Таймураза Хадышева Садыков отнесся совершенно спокойно, будто все это время ждал прихода своего командира.
— Здравствуй, брат, — войдя в дом, тихо проговорил Пророк. Правая рука по-прежнему крепко сжимала рукоятку автомата. А темные глаза под густыми бровями настороженно щурились.
— Здравствуй, брат, — ответил Турпал и шагнул навстречу гостю. Мужчины обнялись. Побратимами они стали в конце первой чеченской войны. Снайпер федералов подстрелил Пророка, пуля попала в грудь, проломила титановую пластину и, пробив легкое, застряла в задней пластине. Турпал не только помогал хирургу оперировать, но и дал раненому свою кровь…
Расправившись со скромным завтраком, состоявшим из нескольких кусков холодной говядины, овечьего сыра и черствых лепешек, и запив все крепким сладким чаем, Пророк почувствовал, как тепло дома и сытость желудка нестерпимо тянут его в сон, но подобной роскоши он себе позволить не мог.
— Турпал, мне нужно выбраться из Ичкерии.
Садыков задумчиво барабанил пальцами по крышке обеденного стола, потом поднял на Таймураза свои темные глаза и произнес:
— У меня есть такая возможность, завтра тебя вывезут в Моздок, а оттуда помогут выбраться в Ростов.