Половецкие войны
Шрифт:
Они сидели друг против друга – широкоплечий, среднего роста, с короткой, аккуратно подстриженной рыжеватой бородкой князь Владимир и долговязый, огромного роста, смуглолицый, с длинной и узкой чёрной бородой Святополк, оба такие разные, в прошлом – то враги, то друзья, но сейчас связанные единой заботой – как остановить половецкое нашествие.
Святополк то и дело вскакивал со скамьи, ходил, размахивая руками, убеждал:
– Да какой с ними мир?! Сколько отдать придётся?! Вот соберёмся вместе, отгоним их, тогда и будем мир творить!
– У нас мало сил, – возражал ему твёрдым спокойным голосом Мономах. – Что твои восемьсот туровцев? Капля в море! Их, поганых, в десятки раз больше! Даже если вместе мы силы совокупим, и то немного нас будет! Пешцев [16]
– И что же?! По-твоему, нам откупаться от половцев сих?! Своё отдавать?! – не соглашался владетель Киева.
16
Пешцы – пешие воины. Как правило, набирались из городского и сельского населения во время войны.
17
Ролья (др. – рус.) – пашня.
– Сперва послов из темницы выпусти! И предложи мир!
– Ну ладно, послов выпущу! А дальше?!
Следом за князьями спорили промеж собой киевские и черниговские бояре. Одни, такие как Иванко Захариич Козарин и Путята, советовали биться, другие, опытные, не раз встречавшиеся с половецкими ордами на полях сражений, поддерживали Владимира и советовали проявлять осторожность.
…Послов из поруба [18] выпустили, Святополк согласился принять их условия, но теперь сами половцы, оскорблённые и униженные владетелем Киева, не хотели мира. Уже бросилась лихая степная конница на правый берег Днепра, уже горело Поросье [19] , уже в осаду был взят населённый служилыми торками и берендеями [20] Торческ.
18
Поруб – тюрьма; представлял собой углубление в земле, обнесённое высоким частоколом.
19
Поросье – область по берегам реки Рось, к югу от Киева.
20
Торки, берендеи – тюркоязычные племена, использовались киевскими князьями для охраны своих рубежей от нападений половцев.
В Киеве собрались пришедшие с левобережья Днепра дружины черниговская и переяславская. Последнюю привёл младший единокровный [21] брат Мономаха – двадцатитрёхлетний Ростислав.
Перед выступлением князья проследовали в Печерский монастырь, чтобы попросить благословения у игумена и поклониться мощам преподобного Феодосия Печерского, одного из основателей монастыря.
Ростислав, в отличие от старших братьев, к монахам не пошёл, а остановился со своей дружиной на берегу Днепра, под горой.
21
Единокровный – то есть брат по отцу.
– Нечего мне тамо деять, у сих бездельников! – резко отмолвил он в ответ на предложение Владимира.
После Мономах не раз клял себя, что не убедил брата, не настоял на своём. О том, что произошло на днепровском берегу, узнал он позже.
К реке в час, когда разбила там стан переяславская дружина, пришёл с кувшином для воды монах Григорий. Он славился в Печерах своими пророчествами. Глядя на согбенную неуклюжую фигурку тщедушного монашка, который, подобрав долгие полы чёрной рясы и борясь с сильным течением, стал осторожно набирать в кувшин воду, ратники стали смеяться над ним.
Григорий долго молчал, но всё же не выдержал и ответил:
– Напрасно потешаетесь вы. Лучше б о Боге помыслили, помолились бы. Вам ить многим суждено будет от воды сей погибнуть вборзе [22] , а вы сквернословите, языками злыми оскорбляете меня!
– Что каркаешь тут, ворон чёрный! – услышав
Несчастного Григория связали пеньковыми верёвками и швырнули в Днепр. Тотчас тело его пошло ко дну, а многие из Ростиславовой дружины от души смеялись над незадачливым пророком.
22
Вборзе (др. – рус.) – вскоре…
Владимир, когда вскоре проведал о случившемся от одного из монастырских служек, ужаснулся содеянному. Он долго отчитывал Ростислава, в отчаянии хватаясь за голову.
– Что же ты сотворил?! Али хочешь, чтобы братия монастырская, иереи все, служители Божьи анафеме тебя подвергли?! Ступал бы, покаялся во грехе!
Упрямец Ростислав отрицательно качал головой.
– Не пойду! Нечего мне сих бездельников слухать! И ещё униженье от их терпеть!
Ничего не мог князь Владимир поделать с братом. Чуял он одно: ждут их всех несчастья и беды.
…Совокупив ратные силы, трое князей выступили из Киева и подошли к берегу правого притока Днепра – реки Стугны. Малая мелководная эта речка в ту весну внезапно забурлила, набухла, напоённая талыми водами, замутилась, затопила низкий левый берег около устья, и князья с воеводами, собрав совет, стали решать, переходить им реку или разбить лагерь и ждать врага здесь.
Мономах снова предлагал послать гонцов к половецким ханам, просить мира, снова доказывал, что мало у них сил для отражения степняков, и снова его не слушали, дерзко перебивали, упрекали в трусости. Щуря гневные серые глаза, смотрел Мономах на лица Святополковых бояр, видел безудержное удальство молодых туровцев и киевлян, презрительную усмешку Козарина, уже подсчитывающего, наверное, в уме барыши от продажи пленников для своей иудейской общины, замечал растерянность Святополка и глупую запальчивость тысяцкого [23] Путяты. Смотрел на выборных в совет от веча ополченцев, людей простых, мало смыслящих в ратных делах, слушал, стараясь держаться спокойно, их неуместные крики.
23
Тысяцкий – в Древней Руси лицо в городской администрации, возглавлял городское ополчение во время войны.
В конце концов некий Милонег, черниговский ратник-ополченец, сердито махнул рукой и выпалил:
– Довольно! Наслушались вас, князей да бояр! Неча тут стояти! Ступаем на ту сторону реки!
Слов этих будто только и ждали. Тотчас, презрев Владимировы советы, наперебой заговорили, теряя терпение, бояре, воеводы, тысяцкие:
– Верно! Ступаем! Не ждут нас тамо поганые!
…Дальше произошло всё пугающе быстро и трагично, как почти всегда случается после наспех принятых, неверных, необдуманных решений. Утром 26 мая, когда перешли русы Стугну и встали между валами возле Триполья [24] , налетела на них яростная лавина половецких всадников. Сначала они обрушили на русов тучи стрел, а затем всей массой навалились и смяли немногочисленную дружину Святополка, стоявшую на правом крыле. После, истребив почти всех русских стрельцов, метнулись лихие половецкие всадники на черниговцев и переяславцев. Мономах и его люди долго упрямо отбивались от наседавших врагов, орудуя мечами и саблями, но в конце концов, когда ударили половцы справа, не выдержали натиска, обратились вспять и бросились назад, в мутные, бешено клокочущие воды Стугны.
24
Триполье – древнерусская крепость в устье Стугны, близ Киева.
За ночь река ещё сильней набухла, да вдобавок пошёл сильный дождь, бешено свистел в ушах злой ветер.
Владимир видел впереди себя алое корзно Ростислава, ехал за ним следом, как вдруг яростный бурный поток сбил брата с коня. Корзно исчезло в волнах.
– Ростя, брат! – Владимир с отчаянием, выпрыгнув из седла, бросился ему на выручку. Тяжёлые франкские доспехи, в которых Ростислав щеголял накануне, тянули юношу ко дну.
«Наказанье, кара Божья!» – стучало в голове Мономаха.