Половина любви
Шрифт:
— Я хотел.., переговорить с тобой…,по поводу сотрудничества с нашим издательством. — Игорь почти без запинки произнес заранее заготовленную фразу.
— Спасибо. Мне казалось, что я уже ответила тебе. Своей работой я довольна.
— Да, конечно, — поспешно сказал Игорь. — Но тут особое обстоятельство. Понимаешь, Шурик передал нам рукопись вашего отца, а у меня почти все сотрудники уволились. Может, ты согласишься поработать над ней? Ты же должна быть грамотеем, как дочь филолога, — пошутил он.
Елена действительно была безукоризненно грамотна. Странно, что Игорь попал в точку. Хотя что ж тут странного. Она работала под его началом в НИИ и писала обстоятельные научные отчеты. Возможно, Игорь тогда обратил внимание, что у нее нет проблем с орфографией. Разумеется, она справится и с этой работой, как с любой из многих, которые выполняла в последнее время, но.., сомнения охватили Лену. Опять находиться рядом с Игорем, видеть его, разговаривать. Разве не дала она себе зарок, что не вернется к этому! Но с другой стороны — это книга папы. При жизни он так и не дождался ее выхода. Елена вспомнила, как отец мечтал об издании. Отдельные главы даже давал читать ей.
Елена молчала долго. Игорь даже решил, что телефонная связь прервалась. Он подул в трубку:
— Елка, ты меня слышишь?
— Да, Игорь, слышу. Хорошо. Я попробую. Правда, у меня мало свободного времени. Тебе срочно?
— Не горит, — успокоил ее Игорь и тут же осторожно спросил:
— А какие у тебя отношения с компьютером? Умеешь работать на нем?
— Немного знакома. В нашем НИИ, перед увольнением, подучилась. Но у меня нет компьютера. Разве речь идет не об обычной корректорской правке гранок?
— Корректорская правка — это заключительный этап. Вначале ввод текста в компьютер, потом редактирование. А там и верстку освоишь. Я у тебя дома установлю настольную издательскую систему. Раз ты работала на компьютере, проблем не будет. У меня, кстати, почти все сотрудники — надомники.
— Ты же сказал, что они уволились! — подловила Игоря Елена.
— Нужные уволились, — пошутил Игорь. — Лучше тебя с рукописью твоего отца никто не справится. Ты же и рисовать умеешь. А там много схем и иллюстраций. Так когда тебе привезти компьютер?
— Я позвоню. В эти дни у меня много заказов.
Разве что в воскресенье…
Воскресный день не входил в планы Игоря. Объяснять Ольге свое отсутствие в выходной день было затруднительно. Но возражать Елене не хотелось: он с таким трудом уговорил ее.
— Только звони лучше на работу, дома меня трудно застать, — зачем-то добавил он.
— Ну разумеется, — хмыкнула в трубку Лена, — не стоит беспокоить святое семейство.
Игорь сразу почувствовал перемену в голосе Лены. Черт его дернул намекнуть ей о нежелательности звонков домой. Лена и сама ему ни за что не позвонила бы: слишком хорошо Ольга знает ее голос. Игорь положил трубку на рычаг. Постоял в задумчивости и прошлепал в свой кабинет. В пустой квартире только шорох его тапок нарушал тишину.
Разговор с Еленой расстроил Игоря: сухие интонации, язвительные замечания. Нет, он ожидал другого. Разве так она общалась с ним прежде? Где тот девичий трепет, который, правда, когда-то вызывал в нем лишь усмешку. Игорь открыл ящик стола и достал объемистую папку, заполненную письмами, открытками, записками. Это была лишь небольшая часть любовных излияний, обрушенных на него девушками в юные годы, до женитьбы на Ольге.
(Письма последних лет он предусмотрительно уничтожал.) Игорь долго рылся среди вороха бумаг. Где же тот маленький листок из школьной тетради? Вот он! Игорь развернул сложенный вчетверо листок в клеточку. За много лет бумага пожелтела, крестом обозначились сгибы. Полузабытый почерк вновь воскресил диковатую школьницу, которая, мучаясь у доски, не могла составить уравнение.
"Дорогой Игорь Дмитриевич!
Спасибо Вам за уроки электротехники, которые Вы даете с таким мастерством. Я искренне полюбила этот предмет и теперь иду на техминимум как на праздник. Мне также не безразличны Вы сами, Ваш голос, Ваша походка, Ваш блоковский профиль.
Извините, что я обращаю внимание на внешние черты, но ведь, как известно, в человеке все должно быть прекрасно. И я вижу в Вас прежде всего Человека. Как бы я хотела быть с Вами рядом, вместе работать, помогать во всем. К сожалению, я пока лишь обычная школьница, а Вы почти инженер. Но если Вам понадобится какая-нибудь помощь: перечертитъ схему, нарисовать электрическую цепь и т, п., я всегда готова Вам помочь. Я изучала рисунок и неплохо умею пользоваться рейсфедером.
Мой телефон: .."
Далее следовала подпись: Лена Ясенева. Из осторожности или врожденного благородства Игорь всегда отрезал подписи авторов любовных записок, а потом благополучно забывал, кому они принадлежали. Но такую записку разве забудешь?! Начинающему преподавателю трудно было удержаться от хвастовства. Ведь записка косвенно подтверждала его педагогическое искусство. Он показал ее другу. Тот лишь усмехнулся и назвал автора записки «дитя технического века». Больше Игорь никому ее не показывал, но сохранил вместе с другими подобными. Хотя сейчас Игорь полагал, что подобных не было. Ему писала робкая девочка, воспитанная матерью-учительницей, все усилия которой были направлены на то, чтобы дочь получила профессию, поступила в институт и прочее, прочее.
Она действительно была тогда наивным ребенком. Как жаль, что он не разглядел в девочке-отличнице истинную умницу, которая открылась ему позднее. Умницу, понимающую не только хитросплетение формул, но и тонкости душевных переживаний. А может, ей следовало проявить тогда больше настойчивости?
Очень скоро после женитьбы стало очевидно, что его брак не удался. И брак Елены, как выяснилось, не принес ей счастья. Игорь тяжело вздохнул и положил на место дорогой ему листок. Аккуратно завязал тесемки на старой папке. Как болезненно ощутил он сейчас разъединенность с близкой ему по духу — теперь он в этом не сомневался — Еленой. А ведь счастье было так возможно. Какой он был дурак!
Игорь рано обрел независимость. Гибель обоих родителей в автокатастрофе повергла его в отчаяние. Как дикий зверь, вырвался он из самого себя.
Бесшабашные студенческие вечеринки помогали ему забыться. Его квартира была распахнута для всех знакомых и незнакомых гуляк. Игоря — серебряного медалиста школы — чуть не отчислили со второго курса за неуспеваемость. Лишь перспектива оказаться в армии притормозила его загул. Груда учебников и конспектов на столе сменила батарея винных бутылок.