Половина любви
Шрифт:
— Мысль дельная. Давай и я куплю несколько штук. Только надо справиться в «Книге Перемен».
Будет ли выгода от этой сделки.
Шурик улыбнулся и мягко возразил:
— На рынке ценных бумаг целый штат аналитиков работает, а ты — «Книга Перемен»! Давай лучше я в банке у знакомых ребят узнаю.
— Ты еще не знаешь силу «Книги Перемен» «И-Цзын», — оставив без внимания усмешку Шурика, продолжила Татьяна. Она встала с табуретки, долила себе кофе и вновь села напротив Шурика. — «Книга Перемен», великое творение китайской культуры, заключает в себе тайну бытия. Она дает ключ ко многим загадкам. Возраст этой книги две тысячи пятьсот лет. Книга эта, как Священное Писание, одно из чудес света. Ты хочешь подробнее узнать о «Книге Перемен»?
— А то нет! — воскликнул Шурик, приятно удивленный эрудицией Татьяны. — Расскажи, конечно!
— Тогда слушай. В основе «И-Цзын» лежат шестьдесят четыре гексограммы. Они охватывают почти все возможные ситуации нашей жизни. Ты подбрасываешь три монетки шесть раз и получаешь свою, единственную гексограмму. В ней находишь ответ на стоящий перед тобой вопрос.
— Что-то очень просто у тебя получается. — Шурик озадаченно приоткрыл рот. — Шестьдесят четыре ответа на тысячи вопросов и проблем, которые ставит перед нами жизнь!
— Шестьдесят четыре ответа — это формально. Ведь ответы «И-Цзын» — это лишь подсказки твоему подсознанию. Они как бы указывают нужную тропинку к решению. А тропинок этих не шестьдесят четыре, а столько, сколько вопросов у людей — миллионы. Ну что, погадаем?
В Шурике тотчас проснулся исследователь. Да, с Татьяной не соскучишься!
— Ладно, Танюша, попробуем получить ответ у священной книги: будет ли прибыль от покупки акций?
Татьяна раздвинула на столе посуду и освободила место для гадания. Принесла из комнаты три блестящие монетки, ручку, записную книжку. Затем села, закрыла глаза и надолго замолчала. Когда она вновь открыла их, Шурик удивился ее отсутствующему взгляду. Зрачок сузился и сделался почти незаметен. Татьяна обратила лицо к потолку и тихим, но четким голосом произнесла:
— Какая судьба ждет акционеров НИИ «Магнит»?
После этих слов Татьяна шесть раз подбросила серебристые монетки над столом. Каждый раз они падали по-разному. То все три оказывались кверху орлами. То решками. То спорили между собой, какие одолеют. Татьяна аккуратно фиксировала на бумаге условными значками результат. Наконец гексограмма была определена. Затем Татьяна открыла записную книжку, нашла расшифровку и громко ее зачитала:
— Полученная гексограмма обещает испытания участникам действа. Предоставьте всему идти своим чередом. И судьба вознаградит вас. Вы должны постоянно учиться у жизни.
Татьяна захлопнула книжечку и спокойно посмотрела на Шурика. Тот сжал губы и задумался. Потом нерешительно спросил:
— И что из этого следует?
— Разве тебе не ясно? — удивилась Татьяна. — Нам не следует покупать акций. Жизненные волнения замутят наше биополе. А я могу лишиться своих способностей. Но Игорю предложи купить акции. В итоге он окажется в прибыли, а треволнения бизнесменам не страшны.
— Ну и черт с ними, с этими акциями. — Шурик обрадовался, что очередные хлопоты обойдут его стороной. — Может, Танюша, дернем по рюмашке, в честь замечательной «И-Цзын»?
Едва Шурик произнес последние слова, как на него напала неудержимая икота. Он сразу вспомнил, что с его согласия Татьяна закодировала его на эту напасть, чтобы отучить от выпивки. Желание выпить сразу пропало. Татьяна с укором посмотрела на жениха и направила в его сторону вытянутые пальцы.
Шурик втянул голову в плечи, будто защищаясь от колющих излучений ее рук. Продолжая икать, он скороговоркой проговорил: «Шучу, — шучу. Горячего чайку». После этих слов (также входящих в программу излечения) Шурик перестал икать. Татьяна отвернулась. Он понял, что обидел дорогую ему женщину. И как это его опять занесло! Не умея просить прощения, он встал из-за стола и направился на кухню продолжать ремонт.
Работа продолжалась до позднего вечера. Пока мылись в ванной, снова пили чай, наступила ночь.
Татьяна выключила свет. Теперь комната освещалась лишь голубоватым светом уличного фонаря.
Татьяна, уже одетая в длинную полупрозрачную ночную сорочку, казалась в этой полутьме привидением, вызванным ее же заклинаниями. Сходство с призраком придавали ей и распущенные длинные волосы. Причудливые завитки колыхались на ее груди и полуобнаженных плечах.
Татьяна взбила подушку, откинула одеяло, заправленное в цветистый пододеяльник, и подошла к Шурику. Тот уже снял брюки и рубашку и стоял в нерешительности, долговязый и худой, в сатиновых полосатых трусах. Он не знал, то ли прошмыгнуть к стенке, то ли пропустить Татьяну, а самому примоститься с краю.
— Ну что, глупенький, встал?
Татьяна подошла к Шурику, обняла его, прижала к себе и, будто в танце, сделала шаг и два по направлению к кровати. Несмотря на зрелый возраст, Татьяна не имела опыта обращения с мужчиной. Они казались ей грубыми и бесцеремонными. Далекое приключение ее юности почти успело забыться, к тому же тогда ее роль была пассивна. Но сейчас ей пришлось брать инициативу на себя. Шурик недавно признался ей, что он — девственник. И в прошлую ночь, когда они остались наедине, он так и не сумел стать мужчиной. Но сегодня Татьяна решила во что бы то ни стало добиться победы.
— Мысли покидают тебя, руки-ноги становятся тяжелыми, — усыпляющим, монотонным голосом говорила Татьяна, как будто вела сеанс аутотренинга.
Шурик послушно погружался в обволакивающий, с придыханием, шепот Татьяны. По животу его скользили не руки ее, мягкие и нежные, — теплая морская волна накрывала его, увлекая в свою пучину. В какой-то момент Татьяна оказалась под ним. Он не заметил, когда она сняла сорочку и когда соскользнули его трусы. Он не чувствовал своего тела. Он ощущал лишь нежную, бархатистую кожу под собой и маленький мохнатый островок, сквозь дебри которого проталкивалось его копье.
Копье, ставшее неожиданно твердым и сильным.
Потом судорожная молния всколыхнула его тело, завела в неутомимом ритме и бросила наземь в странном изнеможении. Спустя секунды он устало откинулся на спину, казалось забыв о Татьяне.
— Получилось, миленький, — прошептала Татьяна и поцеловала своего жениха в мокрое от пота плечо.
Она, из-за кратковременности всего происшедшего, не успела ощутить того блаженства, которое испытал Шурик. Но при этом тоже была счастлива: начало их совместной супружеской жизни положено.